запрокинул голову. Он был доволен разговором с Денни и преисполнился таких надежд, каких в последнее время у него не было.
А потом Денни произнес имя Уэлша.
Вновь вскинув голову, он посмотрел на зарывшуюся под подушку сестру. Ему вспомнилось другое время, когда он сидел в этом же кресле и внимательно следил за тем, как Санди погружается в неспокойный сон, и ломал голову, какого дьявола ему делать с известной им обоим темной тайной. Помазав кусок марли «алоэ вера», он неумело обмотал ее руку. Ровное дыхание Санди означало, что она засыпает глубоким сном – добрый признак. Завтра ей будет лучше, и они всерьез поговорят о будущем. Надо решать, что делать с тем, что им известно, и какое значение имеет их тайна.
Джеки направился было к себе в комнату, но в дверях остановился, чтобы еще раз проверить, как она.
Санди все так же лежала, терпя боль и укрывшись ото всех под подушкой. Как все последние шесть лет своей жизни.
* * *
Когда на следующее утро Санди явилась завтракать, то была похожа на портрет самой себя в недавнем прошлом: распухшее лицо, глаза-щелочки, рука, все еще замотанная в марлю Джеки.
– Нифига, – не удержался Денни. – Вид у тебя дерьмовый.
Отец шлепнул его по затылку:
– Не смей говорить такое сестре!
– Не говори плохих слов, Денни, – произнес Шейн. – Ты не должен говорить плохие слова.
– Я виноват, Шейн.
– А что у тебя с другой рукой случилось? – спросил Шейн сестру.
Санди посмотрела на замотанную кисть.
– Ничего. Все в порядке. – Она налила себе кофе и ушла обратно наверх. И даже ни разу не посмотрела в сторону Джеки.
На несколько часов Джеки оставил Санди в покое: в это время Тереза подбросила ему Молли, отправляясь на субботнюю дневную смену. Около полудня, поднявшись с Молли наверх, Джеки постучался в спальню Санди.
– Приветик! – возгласил Джеки через дверь. – Молли-Жгучий-Перчик и я отправляемся в Холлис-Парк. Поедешь с нами?
– Пожалуйста, поехали, а? – потянула Молли. Такому милому голосочку Санди просто не могла отказать.
Однако отказала. Так и не открыв дверь, она извинилась и сказала, что неважно себя чувствует.
Джеки сам повез Молли в парк. Они немного поиграли в мяч: девочка пинала его, а он изображал вратаря. Потом он посадил девочку на качели и наблюдал за тем, как она давала указания паре других ребятишек на соседнем скалодроме, потому как те, по мнению Молли, что-то делали не так. Часа через два они отправились домой, и когда приближались к дому, Джеки почувствовал беспокойство. Оно не оставляло его, даже тогда, когда позже он понес Санди обед в ее комнату. Если честно, то где-то очень глубоко занозой сидела мысль, что сестра могла уехать. Собрала вещи в чемодан – и отправилась прямиком в Калифорнию.
Но Санди отозвалась на стук и позволила Джеки войти. Она сидела за столом, работала на ноутбуке или, скорее, просто пялилась в экран. На Джеки она не смотрела. Ни когда он вошел, ни когда поставил перед ней тарелку с сэндвичем с индейкой, который состряпал на скорую руку.
– Спасибо, – кивнула она, сидя с ногами в кресле.
Джеки присел на краешек кровати позади нее.
– Санди, надо об этом поговорить.
Она не сводила глаз с экрана:
– Прямо сейчас не могу.
– Когда?
– Потом.
– Господи! – Джеки воздел руки и уронил их на колени. – Рано или поздно все равно придется.
Она повернулась к нему, и если бы взгляды были способны убивать, он был бы уже покойником:
– Ты вообще не сечешь, о чем языком мелешь?
У него не хватило смелости настаивать. Или, может, он был слишком напуган.
– Хорошо. Но ты не допускаешь, что это совпадение?
Иметь дело с вернувшимся в город Билли Уэлшем – это одно… и им так или иначе непременно пришлось бы разобраться с этим отморозком. Но если, дав Денни заем, он что-то задумал…
Санди уперлась лбом в колени.
– Не думаю, это было совпадение.
* * *
На следующий день рано утром Джеки пошел в паб помочь Кейлу с приемкой товаров. Это дело требовало двоих работников, а Денни надо было наведаться к Молли в школу. Джеки заставил и Санди пойти с ним. После их разговора она не вышла из комнаты даже к ужину. Он ее прикрывал, уверял всех, что она больна: дежавю той поры, когда шесть лет назад он точно так же ее оправдывал.
– Так вели ей сидеть у себя, Христа ради, чтоб все мы не заразились! – с присущей Денни отзывчивостью попросил он.
Часики тикали. Полтора дня прошло, как Денни рассказал им про Уэлша, а Санди по-прежнему отказывалась говорить об этом. Когда они добрались до паба, Санди промямлила приветствие Кейлу и скрылась в конторке.
– Она в порядке? – спросил Кейл.
– Ага, с ней все хорошо.
Однако Кейл глядел ей вслед, будто мог видеть сквозь дверь. Стало ясно, что даже сейчас они с Санди настроены друг на друга так, что аж противно.
Они с Кейлом всегда жили в своем собственном мирке, а все остальные лишь наведывались туда время от времени. Когда еще в средней школе они начали встречаться, Джеки злился на них обоих. Кейл не только был лучшим другом Денни, но теперь еще и Санди прихватил. А она нарушала негласный договор. Единственная, на кого Джеки мог бы рассчитывать в самую трудную минуту, кто бросит все и, не колеблясь, примет его сторону, когда все остальные станут указывать ему на говенные отметки или на лень. И Джеки был таким же для нее: непоколебимой опорой, когда она пускалась в споры с Денни или выпрашивала что-нибудь у родителей. Кейл прибрал к рукам его, Джеки, роль, и оставалось только жалеть, что у Кейла, дьявол его задери, нет собственной семьи. Джеки делал Кейлу мелкие пакости или подначивал: «У тебя что, своего дома нет, Коллинз? Моим предкам надо брать с тебя арендную плату». Впрочем, шутки эти он бросил давным-давно: стало ясно, что Кейл и Санди идут по жизни неразлучно, а стало быть, отчуждать Кейла значило отталкивать от себя Санди.
Они вскрыли и разобрали уже половину коробок, когда в паб вошел блондин со знакомым лицом, одетый в шикарный костюм. Он остановился возле бара и вскинул голову.
– Джеки?
– Ну-у? – Вот, опять на Джеки накатывает злость. Атлет, приятель Денни по школе, который получил образование в обросшем плющом колледже[6].
– Майкл Итон. – Парень подошел к Джеки и протянул ему руку, а потом повернулся к Кейлу:
– Салют, Коллинз. Рад тебя
