как живёт Гош: в быту скромен, занимает отдельную спальню, его супруга — тоже отдельную, рядом комнаты их сыновей. Кто-то спорил: не может быть, чтоб спали порознь, грех это… Кузен дворцового служки уверял: грех не встречаться супругам по ночам. А спальня отдельная нужна, потому что Гош в любое время дня и ночи может принять посыльного с важной вестью. Умчаться по архиважным архиглейским делам. Зачем тревожить жену понапрасну?
Вращение среди болтунов на площади дало наёмнице больше полезного за полчаса, чем за все предшествующие дни во дворце.
Дюльку она видела, но не стала приближаться. Его неуклюжие знаки внимания раздражали.
Наконец, опустились сумерки. Вокруг шатра с циркачами зажглись факелы.
Неизбалованная зрелищами, Фаи смотрела во все глаза на трюки артистов, выступления гимнастов, ужимки клоуна. Странные звери, удерживаемые только тонким поводком и скалящие клыки с капающей слюной, заставили инстинктивно схватиться за нож — единственное оружие, не изъятое стражей Гоша.
Больше всех поразил иллюзионист. Он сильно рисковал. Творимое им на сцене настолько напоминало колдовство, что его могли разорвать безо всякого суда и следствия. Архиглей, предвидев, заявил: он лично проверил и убедился, что всё в порядке. Чтобы его слова звучали предельно веско, добавил: ловкость рук и никакого мошенничества. Никто не понял, что означает сие. Но авторитет Гоша был достаточно высок. Народ поворчал и согласился, что не всякому проникнуться высшей мудростью правителя.
Правда, под конец выступления фокусник сотворил такое, что, наверно, сам Гош мог бы заподозрить магию. Артист игрался с толстым мягким канатом, потом сложил его в объёмистую корзину и начал тянуть конец вверх. Канат вдруг затвердел, превратившись в своего рода шест, поднялся над корзиной на высоту двух человеческих ростов. Циркач вцепился в него и ловко взобрался, оказавшись над сценой, оттуда помахал рукой господам и публике.
Рукоплескания и крики восторга перемешались с возмущёнными воплями «колдовство». Человек соскочил с каната и раскланялся.
Все циркачи метнулись в публику с протянутыми кувшинами, в них посыпались медяки. А Фаи попалась на глаза Дюльке.
— Вот ты где? Отчего не пошла к господам?
— Не господского я сословия. Мне с простыми сподручнее. И так всё хорошо видно.
— Может, прогуляемся к реке? — вконец осмелел ухажёр.
— Думаю — нет. Всех зовут выпить и закусить. Я со своими товарищами. Потом — спать и видеть пьяные сны. Чего и тебе желаю.
— Ну… в другой раз… — был вынужден согласиться студент.
Его совершенно не угнетало, что он клеился к будущей своей преподавательнице, если Гош возьмёт её в Сорбонну.
х х х
Нираг растолкал меня на рассвете.
— Гош! Фируха убили. Зарезали во сне.
Деликатность Нирагу не привили в детстве. Он не стал кашлять в кулачок и медленно подводить меня к отвратительной новости, начав со слов: «принцу нездоровится», «он слишком бледный» и так далее.
Пришлось и мне действовать столь же резко:
— Начальника дворцовой стражи — ко мне! Перекрыть все выходы из дворца!
Хотя уже стоило перекрывать выезды из архиглейства. Когда я натянул джинсы и растоптанные кроссовки, чтоб появиться у покойника не нагишом, тот уже остыл. Кровь загустела. Рот свело в беззвучном крике, и челюсть из-за окоченевших мышц уже не захотела закрываться. Я не судмедэксперт, но жмуров повидал много. Определённо, этот мёртв около часа и даже больше. То есть киллер давно покинул здание.
Только теперь нахлынули эмоции.
Су-уки!!! Кто посмел?!
Не скажу, что испытывал к принцу особую личную приязнь. Смерть того же Нирага вызвала бы у меня больше грусти.
Но! Фирух — архиглей! Единственный сын короля и наследный принц. Причём, засранец не оставил потомства, открыв проблему престолонаследия. Маерр уже в том возрасте, что способен зачать нового наследника разве что при помощи солдата королевской гвардии.
И надо же было Фируху окочуриться здесь, через стенку от моей спальни… Даже представить не берусь, какие будут взаимоотношения у меня с королём, и так натянутые после налогового маневра!
Ладно. Прежде даже, чем нестись в отхожее место оправляться после ночи, требуется выяснить, кто пришил парня.
Лежит на спине. Кулаки на груди. Одна из подушек валяется рядом. Стало быть, убийца перед ударом ножа в сердце прижал подушку к его лицу, чтоб не издал ни единого звука. Опытный, гад.
А ведь я поселил принца в самую охраняемую часть дворца. Слева — спальня родителей, справа моя, потом Мюи, дальше комнаты детей. И лишь затем Клай с Настей.
— Кто нес службу в коридоре?!
Начальник охраны махнул рукой, и в комнату вошли четверо, находившиеся на посту последние три часа.
— Дрыхли, пырхово дерьмо? — заревел он, пытаясь нарочитой грубостью скрыть страх за собственную шкуру. Убийство самого почётного гостя — именно то, что он обязан был предотвратить.
— Нет, господин! — запричитал старший. — Спросите десятника. Он проверял. Стояли. Блюли. Не смыкали глаз. Мы даже…
— Кто обнаружил труп? — прервал его.
— Служанка. Принесла воду и полотенце — умыть принца. Едва не упала в обморок, — доложил тот же стражник.
— А вы ничего не слышали?
— Так колдовство, архиглей! — мяукнул другой мордоворот, сообразивший, что нужно искать отмазку. — Кто же прошёл бы мимо нас незамеченным? Только колдун!
— За то, что прохлопали убийцу, не уберегли принца, а сейчас ещё вешаете мне дерьмо на уши, пытаясь отвертеться, будете наказаны.
Не обращая внимания на их смятение, я вернулся к Фируху. Он терпеливо ждал. Мёртвые вообще терпеливы.
А ведь, если подумать трезво, недоносок-часовой частично прав. Обычный человек, не потревожив охрану, не пробрался бы. С другой стороны, если допустить магию, то умертвить можно не столь брутальным образом.
Или злодей проник через окно?
Оно не было заперто. Как, впрочем, и в моей спальне.
Допустим, сукин сын прошёл по карнизу. Но на карниз возможно выбраться только через наши спальни. Я сплю крепко, и Биб мой сон больше не сторожит, но проснулся бы… Стоп. Тупиковый путь. Двери во все спальни ведут из того же коридора, проблема миновать охрану остаётся нерешённой.
Снизу не пробраться без лестницы длиной на три этажа. А этажи здесь высокие, не хрущёвка, метра по четыре. Отпадает. Последний возможный путь — через крышу.
— Вы, пятеро! Все за мной.
Они меня подстраховали. Иначе имел бы все шансы разбить башку и улечься на скорбное ложе рядом с незадачливым принцем. Кроссовки скользили по крутой кровле. Но нужное увидел. Примерно над спальней VIP-персоны нашёлся крюк непонятного назначения. Старый, ржавый, крепкий.
Приблизил к
