можно применить, да и время для того, чтобы достать, потребуется, но все же... А вот защиты-то у меня никакой нет. Да и за применение однозначно атакующей магии меня по головке вряд ли погладят. У меня ближайшая задача — поймать тех, кто на меня покушался, а не убить. Решено, беру защиту!
— Что из этого — защитные заклинания? — спросил я Арсения Павловича.
— Линза и зеркало, — без запинки тут же ответил он.
— А как они работают?
Вздохнув, мужчина вернулся взглядом в книжицу.
— Линза — заклинание защитного типа. Создает из воды выпуклый щит высотой в один метр и шириной в шестьдесят сантиметров. При попадании атаки в щит, благодаря своей форме отводит ее в сторону. Отражает как магический, так и физический тип атаки. Небольшие затраты энергии на создание, поддержание и при отражении атаки. Зеркало — заклинание защитного типа. Создает из воды круглую поверхность, при попадании на которую атака противника возвращается к нему. Отражает магический тип атаки. Мало эффективен при физическом типе атаки. Большие затраты энергии в момент отражения атаки, — зачитал он характеристики заклинаний. — Ну?
— Давайте линзу, — выбор на самом деле очевиден.
Вряд ли я часто буду в ситуации, когда нужно вернуть магическую атаку врагу. А вот отразить физический тип атаки, читай ту же пулю — это для меня очень актуально уже сейчас.
— Для создания заклинания подайте энергию в указательный и средний пальцы руки, плотно прижатые друг к другу, и нарисуйте ими знак Язь, — все что зачитывал, Арсений Павлович тут же показывал, в воздухе начертив тот самый знак.
Естественно никакой магии он в пальцы не подавал, так что работу заклинания мне пришлось проверять самому. Получилось не с первого раза — уж больно заковыристым оказался знак. Но получилось!
— Все, иди давай, мне надолго отлучаться с рабочего места нельзя, — тут же погнал меня на выход кладовщик.
Я сопротивляться не стал, довольным и тем, что уже получил. Ну а теперь — за заданием!
Около аудитории уже собрался весь наш выпуск. Аглая при виде меня чуть покраснела, чем вызвала многозначительный взгляд у Озерского. Он-то помнил, что мы вчера ушли одни. Но от комментариев удержался. На складе девушка больше переживала об оружии, а вот сейчас похоже вспомнила вчерашние приключения. Но долго смущаться ей не пришлось, так как вскоре подошел Пантелеев.
Пришел он не один, а в компании нашей «приемной комиссии». Не хватало лишь полковника Вышневецкого, но его ждать не стали. Видимо он любит участвовать только в приеме новых жандармов, а вот выпуск ему уже не интересен.
Когда они зашли в класс, я как и остальные уже хотел войти следом, но нас неожиданно попросили подождать в коридоре и запускать стали только по одному.
Первым вызвали Аркадия Сергеевича. Вышел профессор из класса спустя пятнадцать минут и рассказывать о том, что было внутри отказался.
— Получите документы и задание, — ограничился он коротким ответом, когда неугомонный Озерский встал у него на пути и пригрозил никуда не пускать, пока тот не ответит. — Задания индивидуальные, секретные, рассказывать о них запрещено.
Скривившись, Анатолий Владимирович наконец уступил Селиверстову дорогу.
Дальше все курсанты заходили по одному, находились в классе от десяти минут до получаса, после чего покидали аудиторию и, не задерживаясь, шли на выход. Но вот наконец очередь дошла и до меня.
Глава 12
— Курсант Бологовский для получения документов на выпуск и задания прибыл, — войдя в класс, решил я немного «пофорсить».
— Здравствуйте, Григорий Мстиславович, — добродушно улыбнулся мне Савелий Лукич, сидевший по центру относительно остальных участников выпускной комиссии. — Проходите.
По правую руку от него сидела Тамара Игнатьевна. Слева — ротмистр Алексеев. Юрий Николаевич сидел за отдельным столом со стопкой бумаг. Перед комиссией одиноко стоял стул, на который я и уселся.
— Итак, коллеги, как вы охарактеризуете курсанта Бологовского? — обратился к остальным Савелий Лукич.
— Решительный, авантюрный, умеет исправлять допущенные ошибки, — коротко первым дал мне оценку Павел Георгиевич.
— Подвержен женскому влиянию, — впервые на моей памяти подала голос госпожа Филимонова. — Однако очевидную слабость проявляет лишь перед одной — Лидией Сергеевной Воронцовой. Давать задания, связанные с ней, считаю неприемлемым. Высок риск провала из-за личных чувств.
— Ну а вы, Юрий Николаевич, что скажете о своем подопечном? — посмотрел на Пантелеева Савелий Лукич.
— Полностью согласен с данной Бологовскому характеристикой Павла Георгиевича. От себя добавлю, что курсанту лучше всего дается вербовка и установление личных контактов. В связи с чем ходатайствую определить выпускнику задание, связанное с этими направлениями.
— Хорошо, — улыбнулся Савелий Лукич, — так и поступим. Предлагаю направить корнета, — ого, наконец-то корнет, а не курсант! — Бологовского наставником по дисциплине в институт имени Ломоносова.
— Поддерживаю, — кивнул Алексеев.
— Возражений нет, — высказала свое мнение Тамара Игнатьевна.
Пантелеев промолчал, просто начав копаться в бумагах, что лежали на его столе. Через минуту он помахал рукой, прося подойти к нему.
— Вот бумаги об окончании обучения, — начал он передавать мне документы по одному, — разрешение на ношения оружия. Дальше... вот бумаги о зачислении в постоянный штат нашей службы.
В последней я нашел строчку про то, какое у меня будет жалование. Очень важный для меня момент, особенно с учетом неофициальной даже невысказанной лично просьбы Савелия Лукича следить за Боголюбовым. Итак, мне теперь полагается шестьдесят рублей оклада, и дополнительно к нему еще надбавка в двадцать рублей за звание корнета.
— Ну а это собственно твое задание, — передал он мне бумаги с рекомендательным письмом от военного ведомства в политехнический институт им. Ломоносова.
К письму прилагалось описание самого задания. В мои обязанности входит следить за настроениями студентов, выявлять склонных к революционным идеям и проводить с ними беседы. Кстати, Пантелеев останется моим куратором, или меня переподчинят кому-то другому?
— Прочитали? — уточнил Пантелеев и, дождавшись моего кивка, продолжил. — В принципе в бумагах все записано. От себя позволю вам напомнить, что открыто заявлять о принадлежности к нашей службе вам запрещено. Как наставник по дисциплине вы будете иметь право присутствовать на занятиях и следить за поведением студентов, делать им замечания касательно их поведения во внеучебное время и посещать все кружки. Светить оружием не стоит, а если уж не получится скрыть его наличие, то ссылайтесь
