из нее глиняную крошку. Лошадь от выстрелов испуганно заржала и понесла, унося вперед по улице подальше от нас несостоявшегося убийцу.
— Ты в порядке? — убедившись, что нам больше ничего не угрожает, нагнулся я над девушкой.
— Вроде да, — испуганно пропищала Аглая.
Ее трясло от пережитого ужаса. Пришлось покрепче обнять девушку и долго шептать в ухо успокаивающие слова и давать обещания защитить и не допустить повторения такой ситуации. Вечер оказался серьезно подпорчен.
Идти по улице с веселой, пусть и скромной в силу характера и нашего разного социального положения, девушкой, и с ней же, но сильно напуганной и вздрагивающей от каждого шороха — две большие разницы. Прижимая к себе Аглаю, я всю дорогу пытался ее расшевелить. Вспомнил историю похода в Хитровку и со смехом рассказал о ней, выставив напавшего тогда на меня бандита туповатым с постоянно выпадающим из рук револьвером. Потом в красках пересказал мой забег за Сашкой. Эпичность этого события в моем пересказе зашкаливала. Тут были и разлетающиеся в стороны прохожие, и погоня за нами чуть ли не всего полицейского участка с применением служебных карет и машин и ловкие подножки подростка, от которых я улетал далеко вперед, и мне приходилось возвращаться и возобновлять погоню. А в конце — героическое сражение с троицей опасных преступников, как и положено в эпосах — на кулаках, сила на силу.
К концу нашего «путешествия» Аглая наконец-то оттаяла.
— Спасибо, — улыбнулась она, смотря мне прямо в глаза.
Затем, не дав мне ничего сказать, резко приблизилась и, схватив меня за плечи и встав на цыпочки, чмокнула меня в губы. Тут же покраснела от собственной храбрости и, круто развернувшись, побежала в дом, где жила.
Когда я вернулся в снимаемую комнату, внимательно осмотрел всю улицу. Сначала когда подходил, потом из окна, аккуратно отодвинув шторы. Вроде никого не заметил. Мысли о том, кто на меня напал, решил отложить до утра. Слишком все произошло неожиданно. Но и оставлять это без внимания я не собирался.
Утром за пару часов до времени, когда нам должны были выдавать задания и оружие, я уже был в кабинете Пантелеева. Хорошо хоть тот уже был на рабочем месте и не стал меня мурыжить ожиданием.
— Говоришь, напали? — после моего рассказа впал в задумчивость Юрий Николаевич. — Причем стреляли с целью убить.
— Да. Предполагаю, что это продолжение истории с теми бомбистами, которых я задержал.
— Почему так думаешь?
— А кто еще? — пожал я плечами. — Врагов у меня здесь еще нет. А ту историю в газете освещали, да и потом почти все в округе в курсе обо мне. Местных порасспрашивали — они и ответили.
— Раньше местью революционеры не занимались, — задумался Пантелеев. — Во всяком случае, простых исполнителей не трогали. Только тех, кто при власти. Точно никого больше не подозреваешь? Тебя ведь с Воронцовой часто видели, а она дама эффектная и вокруг нее много ухажеров вьется. Может, приревновал кто?
Я вспомнил Меньшикова из фехтовального кружка. Мог он заказать мое убийство? Что-то сомнительно. Почему раньше этого не сделал? Да и не виделись мы с того вечера, не раздражал я его своим видом. Кто тогда? Шулера из салона? Но мы ведь с ними пришли к договоренности? Или они решили не рисковать и не полагаться на мое слово и устранить угрозу себе превентивно? Роман Григорьевич военный, для него хороший враг — мертвый враг, это по его лицу было видно. Вариант, сбрасывать со счетов не буду, тем более с нашей встречи всего два дня прошло и тут же нападение. Рассказать о нем и Аверьином? А если это все же не они? Тогда я свое слово нарушу и точно врагом им стану. Дилемма...
— Пошли к Вышневецкому, — встав из-за стола, сказал Пантелеев. — Пока ты не получил задания и официальное свидетельство об окончании обучения, все твои проблемы не только в моей, но и в его ответственности.
Полковник сидел этажом выше и только-только пришел на службу. Мы зашли к нему одновременно с секретарем, который принес ему чай с печеньем на серебряном подносе.
— Юрий Николаевич, у вас что-то случилось? — заметив меня за спиной у Пантелеева, тут же поинтересовался Олег Ярославович.
— Да. Вчера поздним вечером произошло покушение на курсанта Бологовского. Нападавший сумел скрыться. Устраивать погоню курсант не стал, так как был с дамой.
— Кхм, — нахмурился полковник. — Это серьезно. Рассказывайте.
По итогу разговора мы пришли к выводу, что слишком мало данных для каких-либо действий. Все произошло стремительно, четких подозреваемых у нас нет, и будет ли еще нападение не известно. Однако и на самотек это дело бросать никто не стал.
— Я поговорю с Савелием Лукичом, — прихлебнув горячего напитка, стал озвучивать свое решение Вышневецкий. — Приставим к вам опытного филера. Придется вам, Григорий Мстиславович, побыть в роли наживки. Это неприятно, но другого варианта я не вижу. Если революционеры изменили своим привычкам и теперь мстят даже простым жандармам, мы должны знать это точно и реагировать соответственно. Филер походит за вами три дня. Если нападение и повторится, то не позже этого срока. Знать его в лицо вы не будете, чтобы не выдать случайно.
— А если я приму его за нападающего?
— У него с собой будет бумага за моей подписью, — отмахнулся полковник от моих переживаний. — Так вот. Продолжайте жить как обычно. Постараемся не спугнуть ваших обидчиков. Ну а как они снова сделают свой ход, тут уже и вы не зевайте. Схватить их для допроса в ваших же интересах.
— И все же, если на меня нападут, он придет на помощь?
— В крайнем случае, — кивнул полковник. — Но рассчитывайте в основном на себя.
— Это я понял, но ведь если он придет на помощь, я его с подельником напавшего могут перепутать. Как бы не вышло чего.
— Хорошо, вам представят вашего сопровождающего, когда мы подберем кандидатуру, — уже слегка раздраженно махнул рукой Вышневецкий.
— Я все понял. Олег Ярославович, — и тут же решил ковать железо пока горячо. — Нам оружие обещали, и вроде сегодня уже выдадут. Но вот в чем дело — меня от покушения спас не револьвер, а магия. И при задержании без магии я бы не смог остановить тех бомбистов. Вот только у меня лишь два условно-боевых
