Пэдди, дожидавшийся появления котонца у черной скалы, увидел торопливо идущего к нему неверной подпрыгивающей походкой Лангтрия и двинулся ему навстречу. Котонец промчался мимо, не спуская жадного взгляда с золотых пластин. Пэдди на мгновение заколебался, однако, не увидев у Правителя пистолета, повернулся и побежал к кораблю.
Фэй впустила его в кабину. Скинув шлем, Пэдди тревожно посмотрел на бледное лицо девушки.
– Что случилось, Фэй?
– Нет питания.
У Блэкторна подкосились ноги, пальцы застыли на застежке-молнии.
– Нет питания?
– Мы на необитаемой планете, – продолжила она. – Котонский корабль прибудет через несколько дней. – Фэй посмотрела в иллюминатор. – Зигри Хайнга ждет.
– О, – прошептал Пэдди. – Лучше сразу умереть среди черных песков. – Он поднялся на палубу к Фэй. – Ты уверена насчет питания? Я однажды сам попался на кажущемся отсутствии энергии'. – Он подергал рычаги. Корабль был мертв.
Пэдди нервно кусал губы.
– Негодяй вмонтировал в генератор реле, которое перекрыло питание, едва мы приземлились. Теперь он, должно быть, злорадствует!
– Чертежи у него в руках, – сказала Фэй. – Он может спрятаться от нас, пока не прибудет корабль. Нам его не отыскать.
– Мы как крысы на тонущем корабле. Попробуй послать сигнал по космической волне!
Фэй щелкнула выключателем приемника.
– Аппаратура тоже мертва, – голос ее звучал глухо и безнадежно.
Пэдди содрогнулся.
– Не произноси это слово так часто. – Он сделал два шага к порту, повернулся, отмерил четыре шага к звездной карте и вернулся к Фэй. – Попробуй подключиться к системе создания гравитации. Она работает на отдельном генераторе, не связанном с основным.
Фэй передвинула переключатель на доске приборов, и вес покинул их.
Пэдди ликовал:
– Теперь, по крайней мере, мы можем улететь с планеты – почва сама уйдет из-под корабля, когда Дельта повернется вокруг своей оси.
– Зигри Хайнга увидит, в каком направлении мы скрылись, – сказала Фэй. – А потом разыщет нас с такой же легкостью, как если бы мы удирали от него ползком по снегу.
Блэкторн поднялся к потолку и, ухватившись за подпорку, сжал ее обеими руками:
– Если бы это была шея котонца, – он заскрежетал зубами. – я бы повис на ней, пока его каблуки бились бы об пол, и смеялся бы ему в лицо.
Фэй устало улыбнулась.
– Не время сейчас мечтать, Пэдди, дорогой. – Она взглянула в иллюминатор. – Мы уже поднялись на фут над землей.
Пэдди задумчиво нахмурил лоб.
– Я знаю, как заставить работать турбины. Это выльется нам в миллион марок и, поскольку гравитация отсутствует, тучи дегтя в кабине, но – попробуем.
– Что попробуем, Пэдди?
– У нас на корабле четыре ламповых накопителя энергии, которые не используются. Если мы последовательно будем вскрывать их один за другим, отдача вынесет нас с этой проклятой планеты. Но о накопителях, конечно, придется забыть.
– А ты знаешь, как это сделать, Пэдди? – недоверчиво спросила Фэй.
– Думаю, я просто вырву один из кабелей прибора, это все равно что пробить пожарный шланг. – Он посмотрел в иллюминатор. – Мы поднялись на шесть футов. Посмотри! Котонец! Видишь его? Сидит, спокойный и величественный, и посмеивается над нами. Дай мне пистолет, я сделаю из него христианина – заставлю его молиться и заодно прострелю кабель.
Блэкторн прикрутил шлем, вышел в шлюз и открыл внешний порт. Зигри Хайнга поспешно ретировался за скалу, и Пэдди не без сожаления вынул пистолет.
Затем он привязал себя канатом к поручню, нарисовал мишень на одном из нижних кабелей, стиснул зубы и, вверив себя своему ангелу-хранителю, нажал на курок.
Трубка кабеля разлетелась, язык синего пламени вихрем вырвался в пространство и обрушился на землю. Лодка взмыла по косой вверх.
С трудом выпутавшись из ремней безопасности, Фэй бросилась к порту.
– Пэдди! – Она прижалась к окошкам шлюза, сердце ее бешено колотилось.
Пэдди, скорченный, лежал без сознания на полу.
Его шлем разбился; воздух, видимый и плотный, как конденсированный туман, со свистом выходил через щели. Кровь струилась из носа Блэкторна и растекалась по лицу.
– Пэдди! – Душераздирающий крик вырвался из груди девушки.
Фэй не могла закрыть внешний люк: ноги Блэкторна торчали наружу. Открыть внутреннюю дверь она не решалась, боясь, что остатки кислорода покинут кабину.
Она прижала ладони к лицу, не в силах удержать судорожные всхлипывания. Затем поднялась и бросилась к рейке, на которой висели скафандры. Просунула одну ногу, другую, боковая застежка, шлем, щелчок – Фэй побежала обратно к шлюзу, борясь с внутренним давлением, потянула дверь на себя, – поток воздуха, вырвавшегося в безвоздушное пространство, чуть не увлек ее за собой в космос.
Она схватила Пэдди за руку и втолкнула его утратившее вес тело против слабеющего потока кислорода в кабину.
– Дорогой, – прошептала она. – Ты жив?
***
В кабине воздух был теплым и свежим. Пэдди лежал на кушетке с повязкой на голове и забинтованной ногой. Фэй сидела рядом и вытирала сочившуюся из его носа кровь.
Пэдди вздохнул и затрясся в лихорадке. Фэй сделала ему третью инъекцию Вивеста-101 и заговорила с ним мягким, как летняя трава, голосом.
Блэкторн дернулся, вздохнул и затих. Фэй склонилась над ним.
– Пэдди?
В ответ девушка услышала ровное дыхание любимого – он спал.
Она поднялась и подошла к иллюминатору. Дельта Триангул превратилась в маленький блестящий шар и совсем затерялась среди других планет.
Прошло три дня. Ни один из котонских кораблей, так похожих на акул, не бросился за ними в погоню.
Вероятно, опасность миновала. Возможно, Зигри Хайнга предпочел радоваться тому, что браслеты наконец оказались у него в руках, и не мстить оскорбившим его землянам.
Блэкторн очнулся лишь на четвертый день.
– Фэй, – еле слышно позвал он.
– Да, Пэдди, любимый.
– Где мы?
– Надеюсь, в безопасности.
– Энергии так и нет?
– Нет. Но я поняла, что случилось, и мы легко все починим, как только ты поправишься. Я попыталась разобрать электрическую шину. Она перегорела из-за короткого замыкания и сбила всю систему питания.
Мгновение Пэдди лежал неподвижно. Затем его лицо вдруг передернулось, а рот скривился в ужасной гримасе. Он пробормотал, как будто сам себе:
– Как бы там ни было, Сын сам предуготовил катастрофу для своего народа. Он предатель, это его вина, я тут ни при чем…
Фэй беспокойно склонилась над Пэдди.
– О чем ты, Пэдди?
Блэкторн прошептал:
– Я собирался ему все рассказать еще до того, как он вообще прикоснулся к чертежам, – ведь я не убийца.
Ирландец тяжело вздохнул и отвернулся.
– Такая разрушительная сила в какой-то крохотной точке, Фэй.
Фэй пристально посмотрела ему в лицо. Что это – бред?
– Пэдди, о чем ты говоришь?
– Фэй, – заговорил он слабым голосом, – с тех пор, как я услышал о космическом генераторе, он стал моим помешательством, и дважды, трижды, четырежды, сотни раз я стоял на краю гибели. Так было и на Акхабатсе, когда я по невежеству решил, что смогу проникнуть в сборочный цех и стащить дюжину генераторов.
Однако все оказалось гораздо сложнее. Потоки энергии в трубах, с одной стороны, и пятнадцать змеевиков, где они смешиваются, подвергаются перегонке, разъединяются, – с другой.
Когда все показания установлены, огромная энергия, дремавшая в приборе, издает чудовищное рычание и скручивается в гигантский жгут пламени. Но если хоть один из контуров настроен не правильно, огонь вырывается наружу и разносит весь мир на мелкие клочки.
Когда я попробовал запустить генератор на Акхабатсе, он не был подключен к сети, в кабелях остался лишь небольшой статический заряд, – однако взрывом разворотило весь сборочный цех.
– Почему сейчас ты говоришь об этом? – Фэй, затаив дыхание, следила за мыслью Блэкторна.
– Я хочу сказать, что, когда Зигри Хайнга потянет за рычаг, ад вырвется из недр земли и обрушится на Вселенную.
– Но, Пэдди, – прошептала девушка, – почему?
Ведь мы отдали ему подлинные чертежи, те, что принадлежали погибшим Сынам.
– Две крошечные точки, отделяющие целое число от дроби. Два неприметных пятнышка на дубликатах Бадау и Лористана. У меня хватило времени, чтобы поставить две точки.
***
Фэй выпрямилась и неотрывно смотрела на Блэкторна.
– Они могли бы стать нашим единственным шансом на спасение, если бы котонец решил покончить с нами, – продолжал ирландец. – Я собирался тотчас передать ему точные данные по космической волне, как только мы очутились бы на безопасном расстоянии, потому как у меня и в мыслях нет подвергать чью-либо жизнь опасности. Но если что-то случится, это будет лишь его вина. Он перерезал нам питание и тем самым подписал себе смертный приговор.
