во-вторых, что нашему плаванью придается достаточно большое значение. Поэтому, памятуя, как разговор ни о чем внезапно оказался заключением фрахта я в присутствии пассажиров старался побольше молчать.
Тем более, что из каюты пришлось уйти, оставив удобства пассажирам. Ничего, у румпеля подремал две ночки, дождя действительно не было, а к свежему воздуху здесь поневоле привыкаешь. Мика с деловитым лицом стырил из каюты подушки, дескать надо же товарищу капитану на чем-то мягком прилечь… а купец и на дощатой лавке поваляется. Все это с кучей поклонов, разумеется. Команда вообще в присутствии «земляных червей» вела себя совсем по-другому, не как со мной наедине.
И вот третий день пути, по правому борту цепь высоких обрывистых скал, торчащих из воды, а в двух километрах от нас берег и уже виден вход в бухту. Здесь никаких охранных течений не наблюдалось, да и городок отсюда выглядел скорее большой деревней, но судя по засуетившемся пассажирам это и есть место назначения.
Я вел Корыто проламывая встречный ветер «шестеркой». Слегка утомительно, зато надежно. Вообще-то, попробовав одну мысль, пришедшую в голову когда мы от шторма удирали, я с удивлением обнаружил, что парус это не стена-уловитель, а скорее крыло. Только вертикальное, за счет чего оно может даже встречный ветер для тяги использовать. Подводил корпус, просто не предназначенный для таких выкрутасов. Корыто — простая честная посудина, надежная как кирпич и столь же маневренная. Так что приходится идти под одним парусом, рассекая встречный угловой ветер своим так, чтобы одновременно он тянул нас вперед. Несложно, если наловчиться, но ни времени, ни сил почитать таблички не остается, это минус. Зато и на Речь с пассажирами тоже не отвлекаюсь, это плюс. Парус закреплен жестко, команде работы почти нет. С другой стороны отвлечет меня кто, потеряю ветер, тут нам эта жесткость и аукнется.
— Господин.
Я повернулся к Мике, который косился то на меня, то куда-то за корму. Проследив за взглядом я обнаружил выходящий из-за гряды скал корабль.
— Пираты?
Он покачал головой, непонятно усмехнувшись:
— Принцесса ветра.
В то, что это именно «принцесса» я поверил. У шедшего в одном с нами направлении корабля паруса были привычного мне европейского типа, не секционные, а тканевые и большие, по большому вынесенному вбок на каждой мачте плюс еще два треугольных спереди. Сколько это стоит по местным меркам — страшно подумать.
— Догоняет?
— Не любит… — Гек, стоящий рядом, откашлялся и пояснил: — Не любит быть второй.
После чего забыл о скучном мне и уставился на парусное чудо. Сома тоже таращился на проходящий метрах в двухстах корабль только что не облизываясь. Принцесса проходила мимо под тем же острым углом к ветру, что и мы, но ее магия как-то удерживала сразу все паруса.
— Принесенный?
Мика непонятно усмехнулся:
— Дочь принесенной.
О, уже понятней. То есть это может быть образец того, чему мог научить местных пришелец? Или принцессина мама сюда на этом корабле и добралась? Пожалуй, Корыто имеет свои преимущества. Уж слишком принцесску на борт кренит. И снастей больше, чем у меня на порядок, значит и мороки с ними тоже. И такой парус в одиночку не поднять, и вообще…
Да, я завидую. Прошедший мимо нас на вдвое большей скорости корабль был попросту красив. Там наверняка большая и хорошо обученная команда, другая с такими парусами не справится, у владельца есть средства и влияние, иначе такую цацу отберут на раз. Ну и в плане воздушной магии неведомая мне «дочь» была на уровне карабаса, все паруса по струнке и ни малейшего трепыхания, все в скорость идет.
Пусть даже и есть небольшой крен на борт.
Вдвое больше, вдвое быстрей…
Ай, ладно. Не все же сразу? Будет и у меня такое.
Никаких унижающих жестов в нашу сторону с Принцессы делать не стали. Обошли как стоячих и улетели вперед, к гавани. А мы неторопливо и уверенно поползли вперед. Через полчаса подошли к городу, из каюты выполз слегка позеленевший купец. То, что его сопровождал всего один слуга, торгаша явно расстраивало, но кое-как утешившись тем, что пытка волнами закончилась, он выдал что-то ритуально-цветистое, на что я осторожно ответил коротким поклоном и приложением руки к сердцу. Ну его к черту, скажу, что был рад помочь, так потом окажется, что подписался на сто лет рабства.
Монахи оказались куда крепче, хотя творимая ими дважды в день однообразная молитва начала доставать. Через Речь этот назойливый речитатив о праведности богов и необходимости верного служения им звучал хуже вечернего политического ток-шоу. Вроде все до предела искренне и глаза у всех такие честные, а вроде и не веришь нифига.
Впрочем, ни на скудость еды, ни на условия монахи не жаловались, с вопросами не приставали, сидели рядышком и все свободное время медитировали.
— Э-хэ?
«Принцесса ветра» стояла в гавани с уже убранными парусами, вокруг нее кружило несколько лодок с торговцами. Сам городок при ближайшем рассмотрении оказался той еще дырой. Раз в пять меньше, чем Южный Мыс, все строения одноэтажные, набережной нет, укреплений серьезных нет — дыра и есть. Прокладывавший курс Мика мне объяснял, что этот островок по размерам одна десятая от самого маленького из трех главных в архипелаге. Сколько здесь народа живет ответить затруднился, из достопримечательностей сумел вспомнить лишь некое «сладкое пиво». Ну в общем сам вижу, что природа здесь именно бухать вдохновляет. Серые скалы, серый песок берега, дома из такого же камня.
Кинув якорь метрах в ста от парусника я наконец отпустил ветер и с облегчением повел плечами. Они, кстати, на следующее утро после упражнений были как новенькие. А поглядев на страдания купца я понял, что морская болезнь тоже мимо прошла, повод хорошенько подумать.
— Благодарим за гладкий путь, — Речь делала даже обычные фразы чем-то замысловатым. — Нас уже ждут.
Лодка в которой на веслах сидели молодые монахи, пришла одновременно с такой же, в которой прибыл местный таможенник. Пассажиры спустились с одного борта, чиновник поднялся с другого. То, что с Принесенных пошлин не берут еще не значит, что можно обойтись без подарка! Что ему там Сома сунул я не смотрел. Все финансовые дела как-то незаметно перешли усачу, он еще и меня наставлял в те короткие моменты, когда я отвлекался от ветра и мог полноценно использовать Речь.
Общих твердых цен здесь не существует, за все нужно торговаться. Валюта ценится за красоту чеканки и чистоту металла, иногда за начищенную монету можно купить больше, чем за потемневшую. Откуда брался сам металл не значило
