Алексей ощутил, как у него похолодело на сердце. Ему не понравилось упоминание о смерти. Да что же тут было?!
- Так уж и не знал? - Игорь хмыкнул, и откинулся на спинку, оставляя в покое стол. Кресло скрипнуло от этого движения, и противный звук громко прозвучал в напряженной тишине, повисшей в кабинете. - Разве она тебе не сказала, когда уходила, что беременна?
Говорила.
Леша сжал челюсти так, что заломило зубы.
Что он мог тут сказать? Та фотография и подозрения, навеянные россказнями брата, теперь не казались ему достойными хоть какого-то упоминания. Он ощущал себя гадом.
И, наверное, в чем-то, этот врач был прав, глядя на него именно с этим определением в глазах.
Как можно назвать мужчину, который уехал, оставив любимую женщину с ребенком?
Один на один с проблемами, ответственностью и таким ворохом нерешенных вопросов.
С обидой. А ведь она, в самом деле, ему сказала, пусть и в такой момент…
И почему? Потому что самому было обидно? Настолько, что и разобраться не хватило ни ума, ни выдержки?
Алексей не сдержался - резко встал и подошел к окну, пересекая небольшой кабинет за пару шагов. Он не видел светлой краски на стенах, не разбирал, что нарисовано на картинах, висящих над столом, за которым сидел Игорь. Просто уставился в стекло, в который раз за этот день, вспоминая тот вечер, когда они поссорились, и еще один, когда звонил из Чехии Витьке. И десятки других вечеров, каждый из которых был гвоздем в его кресте, неимоверной тяжестью лежащим на плечах.
- Мне сказали, что она вышла замуж, - глухо проговорил он, так и не отводя глаз от окна. - За вас. И что беременности не было.
- Угу, это она мне уже сказала, пока я в нее лекарства заталкивал, - хмуро буркнул Игорь. Алексею казалось, что он физически ощущал взгляд этого врача. - Почему ты поверил? Почему с ней не поговорил тогда? Неужели такое - не было поводом? - опять насмешливо, осуждающе произнес Игорь.
Это разозлило Алексея. Слишком много произошло всего за последние сутки. Слишком много накопилось за последние три года у него внутри.
Резко развернувшись, он смерил этого мужчину ответным яростным взглядом.
- Слушайте, я признаю, что совершил чертову уйму ошибок, но может, просто скажете, что с ней, а не будете вместо этого пытаться меня вычитывать?! - он все еще сжимал кулаки, опираясь ими на холодный подоконник с огромной силой, продавливая кожу незаметными бугорками краски на бетоне. - С нравоучениями себе - я и сам справлюсь.
- Ну, уж нет, парень, - Игорь встал, чтобы быть с ним вровень, и оперся на стол.
Его лицо осталось невозмутимым, а вот глаза стали такими же злыми, каким, наверное, казались в тот момент и глаза Алексея. - Ты будешь меня слушать, черт возьми! - Игорь ударил раскрытой ладонью по столу. - Это я ходил к тебе, чтобы объяснить, как все было, когда Лена лежала в реанимации, едва не потеряв твоего ребенка. И я был тем, кто вливал в нее успокаивающее, когда она не могла перестать плакать, узнав от меня, что ты уехал в Чехию, не сказав ей ни слова, - мужчина резко выдохнул, в свою очередь, сжимая кулаки. - Да, возможно она сглупила, когда не говорила тебе сразу, боялась. Но она же не хотела тебя отягощать, идиот чертов! - врач опять ударил рукой по столу. - Хотела быть уверенной, что ее ненаглядному Леше не придется сложнее из-за этой беременности!
Алексей смотрел на этого мужчину, который отвернулся от него, упершись в спинку кресла обоими ладонями, и чувствовал себя так, словно прилетел с другой планеты.
Они не понимал ни одного слова. Вся речь Игоря была просто лишена для него смысла. Однако, и несмотря на это, Леша чувствовал, что за злостью, за экспрессией этого мужчины стояло что-то тяжелое. То, что слишком много задевало в душе.
Ему стало страшно.
Алексей был простым человеком, не всезнающим героем с супер возможностями, и ему не нравилось чувствовать свою вину. Не приносило никакого удовольствие ядовитое, разъедающее ощущение самобичевания внутри.
Но он его заслужил. И не собирался отворачиваться и уходить от ответственности за все свои прошлые глупости.
Потому, глубоко вздохнув, Алексей умерил свою злость, на которую, в общем-то, не имел никакого права, и откинулся назад, утыкаясь затылком в холодное стекло окна.
- Пожалуйста, хоть вы, можете объяснить мне все по-человечески? - обратился он к Игорю. - Что здесь случилось? Почему она сразу не сказала мне, что беременна? И кто вы такой для нее, черт вас возьми?!
Эта просьба, очевидно, оказалась для врача неожиданной. Игорь повернул голову и с явным удивлением посмотрел на Алексея. А потом на его губах появилась улыбка.
Кривая, немного грустная, но все же - улыбка.
- Знаешь, парень, ирония в том, что я был никем, и в то же время, каким-то дурацким образом, оказался виноват во всех ваших проблемах, - Игорь хмыкнул. - Лена так не думает. Все время говорит, что это она сама виновата. Но я не уверен, - он потер лоб и сел в свое кресло.
Поставив локти на стол, он уперся подбородком в сложенные пальцы. Так, что Леше стал хорошо виден резкий профиль этого доктора. Он не решился его перебивать, подумав, что вопросы задаст и после. Сейчас, Алексей просто хотел услышать ту часть своей собственной жизни, о которой столько лет даже не подозревал.
- Я десятки раз проклинал себя, что разрешил Лене сохранить эту беременность, - Игорь не повернулся к нему, так и остался сидеть боком к Алексею, начав свой рассказ. - Все коллеги были в шоке. Я - гематолог, если ты еще не понял, занимаюсь болезнями крови. Возможно, тебе не ясно, какое отношение я имею к беременным, но бывает и так, что мы решаем, оставлять или нет беременной женщине будущего ребенка. Лене все запретили рожать. Она говорила, что с первого же анализа крови, сделанного ей участковым гинекологом, когда она пришла, только подозревая о возможной беременности - каждый считал своим долгом ей сказать, что ей не выносить плод, - Игорь стиснул пальцы и уткнулся в них лбом.
А Леша…, он просто не дышал. Вслушивался в каждое слово, которое тихо говорил этот врач, и боялся пошевелиться, чувствуя, как ледяной, противный, липкий страх лезет по позвоночнику.
- У нее было тридцать тысяч тромбоцитов в анализе, при норме - триста тысяч. Это клетки, которые отвечают за остановку кровотечения при любой травме или порезах, - не прерываясь, будто ему часто приходилось так делать, пояснил Игорь. - Опасная цифра. Срок - маленький. Все были за то, чтобы подлечить ее немного, хоть чуток поднять уровень - и сделать аборт. Хоть были и минусы в этом. Но все же - надеялись, что пройдет хорошо. Такое бывает, когда у совершенно здоровой женщины развивается подобная реакция на плод. Как аллергия. И при другой беременности - подобного могло и не произойти. Я был последним, к кому ее прислали для подтверждения, - Игорь замолчал, прижав костяшки кулаков к губам. - Потом, сидя у ее кровати в реанимации по ночам, я десятки раз задумывался над тем, на кой черт взял такое на свою голову?! Зачем добавил и себе и ей столько горя, проблем?! Надо было отговорить Лену. Но видел бы ты ее. Она пришла, почти девочка, худая, измученная, бледная, как смерть. И испуганная. Такая испуганная.
