от неожиданности и страха…
К счастью, все обошлось без приступов и прочих последствий.
Несмотря на сонный ночной час, они сразу поняли, в чем дело и — сначала Вера, а потом и Александр — принялись дружно смеяться. Причем, так громко, что даже кот вышел из комнаты Веры и уставился на них, не в силах ничего понять.
Только через полчаса всё успокоилось, и Александр, а затем и Вера разошлись по своим комнатам.
Всю ночь вместо кашля через стенку слышался ее смех. И даже утром, стоило им только посмотреть друг на друга, как сразу же вспоминалось ночное происшествие, и они опять начинали смеяться…
Глава третья
1
И потянулись дни… замелькали недели.
Вере становилось все лучше и лучше.
Александр ходил именинником. Все только и спрашивали его:
— Ну как там она?
И он отвечал:
— Сегодня ни разу не кашлянула!
— Вчера за ужином впервые за полгода съела кусочек булки!
— А завтра мы вообще планируем выйти на улицу!
Люди радовались. Поздравляли Александра. Говорили, что на их глазах совершается чудо. Отец Лев, тот вовсе заявил, что теперь навестит Веру, только когда окончится его стройка. Пусть терпит и знает, что он помнит о ней и молится за нее.
И только Алеша, слыша эти разговоры, шмыгал носом, отворачивался и не отвечал ни на один вопрос, касающийся Веры.
Сама Вера даже не верила в то, что с ней происходит. Чувствуя, что все это не обходится без действия Божией благодати, она постоянно просила Александра читать и читать молитвы. А когда его не было, сама — шепотом или про себя читала акафисты и каноны.
Постепенно в квартире разгорелась самая настоящая невидимая борьба за обладание иконой преподобного Варнавы. Приходя с работы, Александр первым делом крестился перед иконами на рабочем столе и каждый раз замечал ее отсутствие. Дождавшись, когда Вера выйдет из своей комнаты, он мчался туда и, под неодобрительным взглядом рыжего кота, подчеркнуто игнорировавшего Александра, так же, как и его тот, водружал икону на свое место. Когда же Вера, поняв это свое слабое место, подолгу не выходила из маленькой комнаты, он пускался на хитрость. Сам заходил к ней и рассказывал о святом старце Варнаве, о многочисленных чудесах по его молитвам: как столетней давности, так и современных, а потом, уходя, словно ненароком забирал икону с собой.
Веру уже не огорчало то, что не скоро придет отец Лев. Она была довольна и тем, что, по словам Александра, он помнит и молится о ней. К тому же ее вполне устраивало то, как он отвечал на ее многочисленные вопросы.
И Александр, в свою очередь, тоже был благодарен Вере. Мало того, что на его глазах происходило самое настоящее чудо, так, сама того не понимая, она помогла ему составить целую страницу наиболее важных для читателей вопросов и ответов. Оставалось только напечатать их для газеты. Но Булат со Светланой по-прежнему были на гастролях.
Корреспондент и тот явился только почти через месяц!
Тяжело опираясь на костыль, он со страдальческим видом вошел в кабинет, опустился на кресло и, болезненно морщась, проговорил:
— Утрудихся и изнемогох! Се — подвернул ногу, бегая за материалами для нашего номера. Как думаете, Галина Степановна оформит больничный?
— Не знаю, я с подобными делами еще не сталкивался, надо спросить у нее, — пожал плечами Александр. — Справка, надеюсь, есть?
— В том-то и дело, что не успел взять — некогда было! — посетовал корреспондент. — Чего только не сделаешь ради нескольких строчек в газете!
И протянул… всего несколько исписанных, самое большее на треть страницы, листов.
— Что это? — не понял Александр.
— Свежие новости почти со всей епархии!
— И это все, что вы сделали за целые три недели?! — ахнул Александр. — Вот уж действительно только несколько строк в газету… А где же обещанные репортажи, корреспонденции и, наконец, заказанный мною очерк?
Увидев такую реакцию своего начальника, корреспондент клятвенно прижал ладонь к груди и торопливо принялся обещать:
— Это только начало! Остальное требует сугубого размышления. Я паки и паки напишу еще!
— Только, пожалуйста, не затягивайте с этим! — попросил Александр.
— А вы с больничным! — не остался в долгу корреспондент и, спросив, не осталось ли чего на кухне после обеда, отправился трапезничать.
Александру ничего не оставалось делать, как идти к Галине Степановне. По пути к ней он встретил работавшего отбойным молотком отца Льва.
— Куда это ты идешь с таким постным лицом в скоромный день? — приостанавливая работу, поинтересовался он.
— Да вот… — вздохнул Александр.
И рассказал, что мало того, что до сих пор нет наборщицы и верстальщика, так еще и корреспондент почти ничего не привез из командировки.
— Та-ак… — внимательно выслушав Александра, выключил мешавший ему говорить молоток отец Лев. — Ты на остановке около храма бываешь?
— Да нет, в основном пешком хожу.
— Зря. А то бы обратил внимание на то, что там есть витрины ведущих городских газет.
— Ну и что?
— А то, что они все испещрены большими статьями Григория Жилина, твоего корреспондента. Правда, подписанные псевдонимами, типа Ж.Григорьев и Гр. Жалин. Мы-то его давно уже знаем. И нас, брат, не проведешь!
— Да вы что… — огорошенно пробормотал Александр и услышал громкий голос, перекрывавший снова включенный отбойный молоток:
— Я ничего! Я вот тружусь! А ты сходи проверь, прежде чем с Галиной Степановной разговаривать!
Александр, минуя бухгалтерский вагончик, вышел за ворота храма, подошел к автобусной остановке и там, на газетных витринах, и правда, увидел с десяток крупных материалов как раз из тех районов, которые, поехав в них, называл уездами корреспондент.
— Ну что? — поинтересовался отец Лев, когда он, размышляя, как ему теперь быть с подчиненным, возвращался в редакцию.
— Что-что… вы оказались правы! — удрученно махнул рукой Александр и вздохнул: — Но самое печальное, что нога-то у него покалечена, как он утверждает, во время выполнения редакционного задания! Теперь как бы еще он через суд не затребовал храм платить ему больничный, а то и вовсе пожизненную пенсию!
— Что-о?! — взревел отец Лев так, что не стало слышно даже отбойного молотка. — Храм обирать?! А ну-ка давай мне его сюда!!!
— Пожалуйста!
Пожав плечами, Александр вошел в домик и увидел встающего из-за заставленного пустыми тарелками стола корреспондента.
— Ох, объядохся! — с довольным видом похлопал он себя по животу и только тут, вспомнив, что забыл костыль в кабинете, притворно морщась, заковылял за ним. — Ну что, согласилась?
— Идемте! — с притворной лаской проговорил Александр, открывая перед корреспондентом дверь.
— Что, уже ждет? — по-своему понял его корреспондент. — Быстро же вы
