• Во–первых, мне пришлось присмотреться к некоторым очень конкретным переживаниям боли и захотеть отказаться от всех своих обид. Не затаил ли я скрытого желания каким–то образом расквитаться со своей обидчицей? Сначала я подумал: «Конечно нет!» Ведь я тогда узнал от родственников о некоторых трагических сторонах жизни мамы: об ее отце–алкоголике, который несколько лет провел в тюрьме, и о других болезненных событиях ее детства. Я мог объяснить причины множества ее невротических проблем. Но объяснить — не то же самое, что простить. Мы можем строить самые разные замысловатые психологические схемы насчет тех людей, которые причиняют нам боль, но не видеть того, что мы на них обижены.
Наконец–то я осознал, в чем моя настоящая проблема. Конечно, я понимал, в какой обстановке выросла моя мать, и поэтому простил бы ее. Но тем не менее остается и другое желание, как сказал поэт:
«Простил я обиду — и злобыНа Вас не имею теперь.Но как же мне хочется, чтобыОткрылась в минувшее дверь.
И Вы в Вашей жизни привольнойУзнали про муки тех лет,Как было мне горько и больно,Как гас во мне радости свет.
Не жду я от Вас покаянья,Мольбы о прощении, слез…Но странное это желаньеЗачем я сквозь годы пронес?»[39]
Это одна из самых тонких форм обиды — таким путем осуществить свое желание свести счеты. Святой Дух внушил мне передать это Его попечению. Некоторые христианские терапевты полагают — и учат этому своих пациентов, — что не может быть подлинного прощения, если мы тут же не отправимся рассказывать своему обидчику (или обидчикам) о своих потаенных чувствах и не попытаемся немедленно примириться с ним или с ними. Я считаю, что это опасная теория, и мне доводилось видеть, как людям в результате таких действий приходится выносить множество мучений. Господь полагает для подобного решения проблемы Ему одному известное время (если оно вообще должно наступить). С некоторыми пациентами, например, такими, какие описаны в книге Джойса Ландорфа «Необычные люди», этого может не случиться никогда. Бог просит нас передать Ему нашу полнейшую готовность к примирению, но время этого примирения устанавливает только Он Сам. Моей первой проблемой было простить полностью и безусловно.
• Затем Святой Дух дал мне осознать еще один аспект. С того момента я стал целиком принимать на себя ответственность за то, каков я есть и как я поступаю. До тех пор у меня было превосходное постоянное извинение для всех моих неудач. Оно срабатывало автоматически — как двери в универсаме, которые сами собой открываются, когда мы входим или выходим. В чем бы я ни терпел фиаско — в своем служении, супружестве или духовной жизни, — у меня в голове включалось автоматическое извиняющее устройство и передо мной как бы загоралось табло: «Ты ошибся, потому что у тебя была такая мать. Если б только она не поступала так с тобой, у тебя все было бы в порядке; это ее вина, не твоя!» Как же удобно было жить с таким устройством! Оно гарантировало, что я (точнее, подлинная часть моей личности) в действительности никогда не совершал ошибок. С этим встроенным в меня приспособлением я мог сохранять нетронутым свой перфекционистский, нереальный суперобраз. Если я откажусь от этого, что же со мной будет? Но Дух был непреклонен: «Помни, если ты действительно простил ее, то тебе больше не нужно это извиняющее приспособление. С этих пор вся ответственность лежит только на тебе». Честно говоря, это было труднее, чем моя первая проблема.
• Потом проявился и третий момент, и он был для меня самым трудным. В потаенном уголке сердца у меня хранилось свидетельство о некой секретной сделке, торговом соглашении, которое я заключил с Господом. Если я действительно простил свою мать, перестал обвинять ее во всем и избавил ее от своих уловок, тогда, конечно, Бог увидит это, и где–нибудь в будущем мама даст мне ту нежную любовь и принятие, которых я никогда не получал от нее. Но вот неожиданность! Голос Святого Духа, звучавший внутри меня, был тихим, но твердым: «Способен ли ты отказаться от этой возможности? А если ты никогда не получишь от матери такой любви? Что будет, если она никогда не сможет дать тебе ее? Готов ли ты принять мать и любить ее такой, какая она есть, даже если она не слишком изменится?» Для меня это поражение было особенно мучительным, как если бы Бог на этот раз потребовал от меня слишком многого.
Позже, наблюдая похожие метания у своих пациентов, я понял, на что здесь в действительности делалась ставка. На самом деле я пытался предложить свое прощение в обмен на обязательство. Но так же, как без всяких условий предлагает нам прощение Бог, и мы должны давать его другим людям. Более всего помогли мне решить эту проблему великие слова апостола Павла: «Но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас» (Ефесянам 4:32).
Наконец–то перед Крестом я обрел благодать, чтобы отказаться от всяких притязаний на будущее, ибо эти притязания также были одной из форм непрощеной обиды. А потом мне еще пришлось столь же полно и без всяких условий простить других так же, как я хотел быть прощеным сам.
• О четвертом факте я узнал позже, уже на этапе работы по перестройке жизненных установок и планов. Прощение, как и все, что связано с нашим духовным ростом, представляет собой одновременно и одномоментный перелом в отношениях, и продолжающийся во времени процесс. Те несколько дней в Индии были для меня кризисной точкой, когда усилием собственной воли я подчинился велению Святого Духа и простил свою мать. Но и после того было множество случаев, когда ко мне возвращались прежние чувства или когда я вспоминал какие–то новые подробности своего «черного списка» — и старые обиды оживали вновь. Поворотный момент прощения в действительности означает данное себе обещание быть готовым продолжить этот процесс, как только потребуется.
Я обнаружил, что обиды подобны всем другим человеческим чувствам: они непредсказуемы и порой могут поразить нас, когда мы меньше всего этого ждем.
С этой точки зрения, чувство обиды похоже на переживание горя. Я уже упоминал, что первый ребенок у нас умер, когда мы были в Индии. Десять лет спустя мне казалось, что все мои горькие чувства уже прошли. Но однажды во время поездки с миссионерской делегацией я зашел в дом пастора. Его жена стояла в кухне, держа на руках маленького белокурого мальчика, очень похожего на нашего сына. И, еще не успев ничего понять, я начал плакать! Мы прежде никогда не встречались, и бедная женщина, думая, что я плачу из–за нее, не могла взять в толк, что она сделала не так. Мне стало неловко и пришлось объяснять свое странное поведение, рассказывать, что меня неожиданно атаковали эмоции, которых, как я думал, у меня уже не осталось. Так же внезапно может нападать и чувство обиды.
К прощению нам часто приходится возвращаться вновь и вновь. Когда мы сталкиваемся со старыми обидами, нам гораздо лучше быть до конца честными с Богом. Нужно открыто сознаться Ему, что мы не способны отказаться от своих чувств и что для нас оказывается невозможным изменить их. Честно говоря, я вообще не думаю, что мы способны менять чувства. Но мы можем признаться в этом Богу и потом отдать Ему свою готовность и желание того, чтобы Он Сам изменил наши чувства.
Молиться об этом можно примерно так: «Господи, прости, что я чувствую обиду и ненависть; мне просто кажется, что я не в состоянии ничего сделать с этими чувствами. Поэтому я прошу, чтобы Ты изменил их. Я хочу и готов не испытывать вновь и вновь старые чувства. Когда они будут возвращаться ко мне, я каждый раз стану передавать их Тебе. Мне не хочется хранить их в себе, и, если Ты позволишь мне испытать иные чувства к моим обидчикам, я буду развивать их в себе. Я прощаю обиды и прошу Тебя переменить мои чувства».
Если мы поступаем таким образом и исполняемся решимости не переживать больше свои обиды, то Бог удивительно скоро изменит наши чувства. Мы должны объяснить это своим пациентам, чтобы, когда на них внезапно навалятся прежние эмоции, дьявол не смог вызвать у них ощущения вины и поражения.
Я хотел бы снова подчеркнуть: очень важно помочь пациенту подойти к тому, чтобы он смог в действительности обратиться к Богу с такими словами: «Господи, Иисусе Христе, по Твоей благодати я прощаю свои обиды. Я отказываюсь от всякого желания каким бы то ни было образом свести счеты с обидчиками. Я целиком передаю их в Твои руки». Нельзя недооценивать серьезность тех противоречий, которые пациентам приходится в это время испытывать. Они могут говорить с горечью: «Но я не могу, просто не могу простить их. Мне было слишком больно». Тогда, возможно, вам будет нужно более глубоко обсудить с пациентом какие–то моменты этих ситуаций, но при первой же возможности вернуться к ним в молитве. Вы вступаете в настоящую схватку с властью темных сил. Лишь Святой Дух способен одержать победу в этом сражении. Поэтому стойте на молитве, пока не будет дарована благодать прощения.
