– Понятно, – кивнул принц, сообразив, что речь идет о его предыдущей инкарнации на двести шестьдесят втором Уровне, известной богу только по рассказам Элии и Джея. Бог присел и, терпеливо дослушав до конца панегирик в свой адрес, регулярно подкрепляющийся возвышенными восхвалениями Света и образными, дающими представление о богатейшем словарном запасе ритора, проклятиями мраку, спросил коротко и по существу:
– Чего вы хотите от меня?
Кажется, лидер Братства слегка потускнел в своей белоснежности и коротко икнул, проглотив очередной ворох заготовленных словес. По кругу членов Совета прокатилась волна недовольного шепотка, сдобренного укоризненным ржанием кентавра. У оратора сквозь благой восторг умиления от встречи с «давно потерянным родственником» проглянул совершенно трезвый и циничный практицизм. Белый брат мгновенно просчитал новую линию поведения, основанную не на досье и свидетельствах очевидцев прошлой инкарнации принца, а на его нынешней манере держаться, совершенно не соответствующей прежнему духу верного адепта братства.
– Пути Света неисповедимы, ты покинул свою прошлую жизнь и высокий Уровень, не достигнув высшей степени духовного совершенства, но и это послужило Добру! Ныне именно в твоих мирах, Белый Командор Брианэль (позволь мне воспользоваться в разговоре прошлым званием и именем!), – глава Белого Братства глаголил по-прежнему красноречиво, но куда более конкретно, чем раньше, – мрак обрел силу, явившись в облике наимогущественнейшего адепта Тьмы. – У Нрэна мелькнула шальная мысль, что речь идет о Злате, но бог с ходу отмел ее из-за нелепости. Даже Белое Братство никогда бы не осмелилось всерьез мечтать о ликвидации Повелителя Межуровнья. Хотя, без сомнения, это стало бы весьма масштабным деянием, и слава о нем прогремела бы по всей Вселенной. – Славный рыцарь Каберт, подвергаясь испытанию в Бездне абсолютного Мрака, сошелся в героическом поединке с могучим демоном, вероломно напавшим на нашего брата. Доблестно рыцарь сражался, и Свет хранил его чистое сердце! Каберт изничтожил порождение Тьмы. Трофеем рыцаря стал демонический артефакт. Не убоявшись скверны, рыцарь отважился доставить сию черную вещь в орден. Мы показали ее ясновидцу Сибалу, озаренному вышним Светом. И блаженный изрек страшное предсказание. Виндалис, брат мой, не будешь ли ты так любезен повторить Командору слова Сибала.
– Конечно, мудрейший Гиаладар! – сидящий по правую руку от лидера полный мужчина с забавным коротким хвостиком волос, открывавшим замечательный вид на его громадные уши, энергично тряхнул головой и, опустив веки для лучшей сосредоточенности, заговорил с совершенно иными истерическими интонациями, изменился даже тембр его голоса:
– Скверна! Вижу скверну и Тьму! Пошатнется все Мироздание! Слышу гром величайшей бури Вселенной и хохот демонов, сотрясающий миры! Ветры! Ветры! Темная башня в Топях Тьмы! Он один из них, прислужник демонов! Чернокнижник! Плетет паутину чар! Только божественный меч избранного воина может разрубить их. Он низринулся вниз, Белый Командор из Альвиона, чтобы в назначенный час стать Стражем Розы Света, Воином и Защитником. Смерть чернокнижнику! Он должен умереть, может, хоть так удастся задержать это… Глаза как угли… Он смотрит на меня… Нет… Нет… Не могу!..
Виндалис замолчал, оборвав речь словно на середине, и размеренно задышал, восстанавливая нарушенное прямым «цитированием» чокнутого провидца равновесие. А мудрейший Гиаладар продолжил с проникновенной улыбкой, такой, что будь Нрэн моложе, зеленее и наивнее, непременно расчувствовался бы:
– Таково было предсказание! Теперь ты понимаешь, брат наш, почему мы воззвали к тебе?!
Театральная пауза – находка каждого стоящего оратора и лидера – была испорчена прозаическим, каким-то тусклым вопросом Нрэна, заскучавшего на Белом Собрании:
– Вы хотите, чтобы я убил какого-то черного колдуна, живущего в башне, стоящей среди болот. Хорошо, я согласен. Как мне его найти?
– Мы готовы вручить тебе ориентир, брат. Опасности скверны не избежать, но пусть твои высокие душевная чистота и отвага станут несокрушимой броней на пути зла. – Гиаладар снова полюбовался лысиной Нрэна (для явно дорожившего своими длинными волосами «мудреца» «прическа» принца являлась безупречным доказательством героизма). – Прими тот самый артефакт, который рыцарь вынес из тенет мрака. Если уж его сила столь велика, что вызвала у пророка видения, то ты сможешь по нему разыскать чернокнижника, несущего мирам погибель.
Коллеги сдержанно забормотали, выражая абсолютное согласие со словами Гиаладара. Мудрейший поблагодарил их за поддержку благосклонной улыбкой и звучно хлопнул в ладоши. Двое могучих рыцарей в доспехах из живой стали вошли через двойные двери в зал, словно стояли под дверью, прислушиваясь, не раздастся ли хлопок, призывающий их. Господа внесли большой и явно тяжелый сундук, покрытый белой, затканной золотыми солнцами тканью. Ткань (сосед Нрэна слева тихо шепнул принцу, что сие полотно есть плат с головы невинной мученицы Брунвельды) убрали. Ключом, что снял со своей груди Гиаладар, открыли замок на крышке, извлекли из сундука золотую с серебряными накладками шкатулку (всезнайка-сосед сообщил, что в серебряных накладках содержится прах святого Цитуса, а в золото вплавлен некий его собрат по несчастью Гамус) и поставили ее на стол. Лидер Белого Братства нажал на какие-то незаметные выпуклости и открыл шкатулку, чтобы извлечь из нее абсолютно черный полированный ящичек. Нрэн вяло понадеялся, что когда-нибудь этой занятной игре в пирамидки придет конец, и случится это раньше, чем принц пристукнет не в меру говорливого соседа. На девятой – священном числе истинного Света – емкости испытания бога войны закончились. Мудрейший Гиаладар протянул Нрэну что-то, более всего напоминающее белый с серебряной инкрустацией портсигар, и молвил, прежде чем сосед лоулендского бога смог вставить свой комментарий:
– Внутри ковчега блаженного мастера Сикомора лежит та вещь. Но молю тебя, Белый Командор, коли дорожишь ты душой, открывай его лишь в случае крайней нужды, дабы не пятнать миры черной скверной.
Нрэн едва заметно кивнул, дав понять, что услышал инструкцию, и забрал «портсигар». Едва руки принца коснулись холодного металла, как бог отчетливо понял: Гиаладар не лжет. Тяга между чем-то, помещенным внутри ковчежца, и целью, находящейся в невообразимой дали многими Уровнями ниже, где-то там, откуда прибыл и сам Нрэн, была подобна натянутой струне. И притяжение это казалось настолько сильным, что богу войны, способному определить, где находится враг и настигнуть его, не было нужды доставать и разглядывать вещь, находящуюся в священном серебре.
