— Носи шляпы, — посоветовала Барбара Дженсен. — Так плохо, что женщины забывают о них. Они подчеркивают красоту и нежность лица, от этого женщина только выигрывает. — Слегка склонив голову, она вглядывалась в Лору. — Широкие поля, невысокая тулья. У тебя великолепная головка, если ты только высоко держишь ее. — И Лора внимательно следила за тем, чтобы голова была высоко поднята. Барбара подарила ей шляпы из своего гардероба, сказав, что у нее много новых и она не знает, что делать с теми, которые носила в прошлом сезоне. Лора украсила их кожаными и шелковыми лентами, кусочками кружев, старинными пуговицами, а летом оживляла их свежими цветами.
— Почему они так много делают для меня? — спрашивала она Розу.
— Ну, ты им нравишься, — отвечала та. — Но я думаю, главная причина в том, что ты заботишься о мистере Оуэне. Они любят его, часто заходят, но у них столько своих проблем, а когда ты рядом, они знают, что он не ждет и не считает дни, когда они придут в следующий раз. — Она взглянула на расстроенное лицо Лоры. — Конечно, ты им очень нравишься. Я думаю, что дело все-таки в этом.
— Спасибо вам, — ответила Лора и поцеловала ее.
Первый раз встречая вместе Рождество, Лора и Оуэн обменялись подарками. Они сидели на софе в его кабинете, пламя неярко горело в камине, перед ними на кофейном столике стояли подносы с завтраком. Лора преподнесла ему нож для открытия конвертов. Вещица не была редкой, но исключительно красива.
— Когда вы вернетесь к работе, это вам пригодится, — сказала она, и Оуэн усмехнулся, испытывая большое удовольствие оттого, что снова был здоров, и оттого, что Лора выбирала подарок с заботой и любовью.
— А это — тебе, — он вручил ей модный кожаный портфель. — Для колледжа. Я думал о какой-нибудь драгоценности, но, может быть, сейчас это пригодится больше.
— Превосходно, — сказала Лора. Открыв портфель, чтобы посмотреть все его отделения, она вдохнула запах новой кожи и провела рукой по мягкой замшевой поверхности внутреннего отделения. Она положила голову на плечо Оуэна. — Но мне не нужны подарки, просто быть здесь — это как будто получать подарки каждый день. Других подарков мне не нужно.
— Тебе нужны подарки. Дюжины, сотни. Всем нужны подарки, никогда не верь, что людям не нужно выражение любви и восхищения. Я имею в виду, — добавил он, заметив, что Лора выглядит озадаченной, — всем нам нужно слышать, как мы прекрасны, как нас любят и как мы необходимы, это так же важно знать, как то, что кто-то думает о тебе в разлуке. Если я неожиданно уеду в Гималаи, разве тебе не будет приятно, что я привез тебе по возвращении подарок, чтобы ты знала, что, даже увлеченный новыми открытиями, я думал о тебе? Разве есть другой способ сказать, что я люблю тебя, думаю о тебе и привез тебе подарок? Это даст тебе возможность разделить со мной хотя бы маленькую частичку восхитительных приключений.
Улыбка приподняла уголки губ Лоры.
— Вы смогли бы взять меня с собой, и тогда я разделила бы с вами все происходящее.
Оуэн рассмеялся:
— Боже, конечно, смогу. Так я и сделаю. Ты бы хотела поехать в Гималаи?
— Я бы очень хотела поехать в Гималаи.
— Когда-нибудь обязательно поедем. Но подарки я все же собираюсь тебе делать и впредь, потому что на свете так мало способов сказать тебе, что ты сделала меня счастливым, или поблагодарить за то, что ты принесла снова счастье в этот дом.
Роза постучала в дверь и вошла, чтобы забрать подносы.
— Лора, это для тебя, — сказала она, подавая ей конверт. — Оно пришло вчера, но затерялось среди рождественских поздравлений. Вам что-нибудь еще нужно, мистер Оуэн?
— Кофе и бренди, — протянул он.
— Вы прекрасно знаете, — размеренно начала Роза.
— Тогда найдите мне врача, который скажет, что мне все можно.
— Придерживайтесь предписаний врача, и в один прекрасный день он скажет вам, что все это можно. — Роза взяла подносы и, выпрямившись, взглянула на Лору. — Господи, девочка, что с тобой? Что случилось?
Оуэн тоже заметил потрясенный взгляд Лоры.
— Ее, вероятно, удивило предложение выпить бренди за завтраком. Нам больше ничего не нужно, Роза. В котором часу вы уезжаете к Феликсу и Ленни?
— Как только все уберу. На ужин соберутся сорок человек, поэтому мне хотелось бы, чтобы и Лора была со мной, если это возможно.
— Попозже, — сказал Оуэн. — Я пришлю ее около двух. — Когда Роза ушла, он ласково спросил ее:
— Не хочешь поговорить об этом?
Лора покачала головой:
— Я была просто… удивлена… буквально какую-то минуту. Сейчас все в порядке. Вы не будете возражать, если…
— Конечно, нет. Разумеется, иди и прочти свое письмо.
— На несколько минут… — Слова улетели вслед за Лорой, которая уединилась, чтобы прочесть письмо Бена.
«Дорогая Лора!
Я не писал все это время, потому что боялся, что ты все еще сердишься на меня и не хочешь получить весточку от меня. Мне не нравилось то, как я жил, и после всего, что случилось, мне пришлось выбираться из этого как можно быстрее и уезжать как можно дальше. Я по вам скучаю. Думаю о вас и вспоминаю, как мы жили все вместе. Мне очень интересно, как вам живется, как вы с Клэем ладите с Сэлинджерами и не заподозрили ли они вас в чем-нибудь. Я хотел бы, чтобы вы написали мне по следующему адресу. Я работаю привратником и швейцаром в отеле. Не Бог весть что, но у меня появилось время обдумать, чем заняться дальше. Я не могу забыть твои слова о достойной работе. Может быть, скоро я вернусь в Штаты и встречусь с вами. Напиши мне, Лора. Я чувствую себя ужасно вдали от вас, очень скучаю, и мне необходимо знать, что произошло с тех пор, как ограбили Сэлинджеров».
— С тех пор как ограбили Сэлинджеров, — эхом отозвался Клэй, когда Лора читала ему письмо. — Почему он не написал: «с тех пор, как я ограбил Сэлинджеров»? Он представил все так, словно это случилось само по себе.
— Ему очень одиноко, — сказала Лора.
— Я думаю! — Клэй вытянул ноги и уставился на них. — Но мы не можем ему в этом помочь, так ведь? Он пошел на это, мы — нет. Я хочу сказать, что мне жаль его, но здесь и в самом деле хорошо, и что мы должны сделать?
— Я думаю, мы должны написать ему.
— Я не собираюсь, — порывисто возразил он. — И не думаю, что тебе следует это делать. Разве тебе здесь плохо? Я хочу сказать, к чему рисковать? По мне, лучше бы и не знать, где он.
— В Лондоне, в отеле «Блейк». Кажется, он действительно ждет от нас весточку.
— Черт возьми, это слишком опасно! Мне очень неловко, Лора, но…
— Ты думаешь, Бен опасен? Или нам опасно писать ему?
— Я не знаю. Может быть, и то и другое. Как бы там ни было, он настаивает, чтобы мы написали ему, потому что боится, что мы выдадим его.
