— Через четверть часа они опять пройдут здесь, — сказал Арчи. — Давайте пока выпьем еще по одной.
— Кто шел первым — тревожно спросила буфетчица.
— Точно я не разглядела, — сказала мисс Рансибл, — но, по-моему, тринадцатая.
— Да ну?
Буфет снова стал заполняться. Общее мнение, видимо, сводилось к тому, что сильнейшие кандидаты в победители — № 13 и № 28, красная «омега», которую ведет итальянский ас Марино.
— Подлюга, а не водитель, — захлебывался какой-то мужчина. — В Белфасте, помню, он так и расшвыривал их по кюветам.
— В одном можно не сомневаться — оба не финишируют.
— Просто удовольствие смотреть на этого Марино. Не езда, а сплошное убийство.
— Да, артист, ничего не скажешь.
Адам, мисс Рансибл, Арчи и Майлз вернулись в свою будку.
— Как-никак, — сказала мисс Рансибл, — бедняжечке ведь может что-нибудь понадобиться, может, он уже из сил выбивается, подает сигналы, а нас нет на месте.
К этому времени машины растянулись по всему треку с примерно одинаковыми промежутками. Одна за другой они, визжа, проносились мимо; две-три подкатили к своим будкам, и водители выскочили из них, дрожа всем телом, и бросились к инструментам. А одна машина — большая, немецкая — уже пострадала: лопнула шина, говорили даже, что какой-то наемник Марине нарочно ее проколол. Машина свернула с дороги и взлетела на дерево, как кошка, когда спасается от собаки. Два маленьких американских автомобиля вообще не стартовали; механики исступленно трудились над ними под издевки толпы. Вдруг на прямую вышли две машины, голова в голову, в двух футах друг от друга.
— Тринадцатый! — закричала мисс Рансибл, наконец-то непритворно волнуясь. — А рядом с ней этот черт итальянец. Давай, тринадцатый, давай! — кричала она, приплясывая в будке и размахивая флажком, который попался ей под руку. — Давай! Молодец, тринадцатый!
Машины, мелькнув, исчезли, за ними неслись другие.
— Агата, дорогая, вы ведь напрасно махали синим флажкам.
— Ой, какой ужас. А почему?
— Это же значит, что на следующем круге он должен остановиться.
— Боже милостивый! Разве я махала синим флажком?
— Вы сами прекрасно это знаете.
— Какой стыд! Что же я теперь ему скажу?
— Давайте все уйдем, пока он не появился снова.
— Да, пожалуй, так будет лучше всего. Он, наверно, ужасно рассердится. Пошли в палатку и выпьем, хорошо? Или нет?
И будка № 13 опять опустела.
— Что я говорил? — сказал механик. — Как узнал, что мы вытянули этот злосчастный номер, так сразу подумал: ну, быть беде.
Первым, кого они увидели в буфете, был пьяный майор.
— Опять ваш знакомец, — сказал Майлз.
— А, вот и вы, — сказал майор. — Вы знаете, я за вами гонялся по всему Лондону. Куда вы пропали?
— Я все время живу у Лотти.
— А она уверяет, что в глаза вас не видела. По чести говоря, я в тот вечер малость перехватил, и, когда проснулся, в голове была каша. Ну, потом нашел в кармане тысячу фунтов и сразу все вспомнил. Что у Лотти был какой-то тип, который дал мне тысячу фунтов, поставить на Селезня. Кто-то говорил, что Селезень — лошадь никудышная. Мне вовсе не хотелось, чтобы ваши деньги пропали, но главное — я понятия не имел, кто вы такой. И Лотти как будто тоже. Казалось бы, не так уж трудно разыскать чудака, который раздает тысячи посторонним людям, а я вот не смог, даже отпечатка пальцев не нашел.
— Вы хотите сказать, — начал Адам, чувствуя, как в сердце у него вспыхнула нелепая надежда, — что моя тысяча все еще у вас?
— Не торопитесь, — сказал майор, — все в свое время. Так вот, в день скачек я просто не знал, как быть. Один мой голос говорил: сохрани деньги. Рано или поздно этот тип объявится, тогда уж пусть сам ставит на кого хочет. Другой голос твердил — поставь за него на фаворита, пусть получит удовольствие за свои денежки.
— И вы поставили на фаворита? — Сердце Адама снова налилось свинцом.
— Не угадали. В конце концов я решил: парень, видно, здорово богат. Если он хочет швыряться деньгами — его дело, на здоровье, и ухнул всю тысячу на Селезня.
— Так, значит…
— Значит, имеется пачечка в тридцать пять тысяч фунтов — лежит и дожидается, когда вы соблаговолите ее востребовать.
— Боже мой… послушайте… выпить хотите?
— От этого никогда не отказываюсь.
— Арчи, дайте мне взаймы, пока я не получил это состояние.
— Сколько?
— На пять бутылок шампанского.
— Пожалуйста, только где вы их возьмете?
У буфетчицы оказался припрятан целый ящик шампанского. («Людям часто делается нехорошо, когда автомобили так быстро мелькают перед глазами, — объяснила она. — Особенно дамам».) И они взяли по бутылке, уселись на склоне холма и выпили за процветание Адама.
— Внимание, внимание, — заговорил репродуктор, — машина № 28, итальянская «омега», за рулем капитан Марино, прошла первый круг за 12 минут 1 секунду, со средней скоростью 78,3 мили в час. Поставлен новый рекорд скорости.
Новость эта была встречена взрывом аплодисментов, но Адам сказал:
— Что-то я потерял интерес к этим гонкам.
— Понимаете, любезный, — сказал майор, когда все опять успокоилось. — Я тут дал маху. Даже признаваться стыдно в таком идиотстве, но дело в том, что у меня в этой давке стибрили бумажник. Мелочь у меня, конечно, есть, до гостиницы добраться хватит, а там они, само собой, примут мой чек, но мне очень хотелось заключить пари с одними людьми, которых я почти не знаю. Так вот, вы бы не могли дать мне взаймы пятерку? А я ее верну заодно с теми тридцатью пятью тысячами.
— Ну, разумеется, — сказал Адам. — Арчи, дайте мне взаймы пять фунтов.
— Премного благодарен, — сказал майор, запихивая банкноты в боковой карман. — Если вам все равно, может, добавите до десятки?
— Мне очень жаль, — сказал Арчи сухо, — но у меня осталось только-только на дорогу домой.
— Ничего, ничего, любезный. Все понятно. Ни слова больше… Ну, выпьем за всех.
— Я был на ноябрьском гандикапе, — сказал Адам. — По-моему, я вас там видел.
— Жаль, что не встретились, это бы сильно упростило дело, верно? Ну да все хорошо, что хорошо кончается.
— Ваш майор — просто ангел, — сказала мисс Рансибл. Когда они допили шампанское, майор — теперь уже, несомненно, пьяный — поднялся.
— Ну-с, любезный, — сказал он, — мне надо топать. Обещал тут кое с кем повидаться. Спасибо за угощение. Приятно было со всеми вами встретиться. Пока, милашечка.
— Когда же мы теперь увидимся? — спросил Адам.
— Да в любое время. Когда ни заглянете, буду рад. У меня для старых друзей всегда найдется бутылка и закусончик. Привет всей компании.
— А нельзя зайти к вам поскорее? По поводу денег.
— Чем скорее, тем лучше, дорогой. Только насчет денег я что-то не понял.
— Мои тридцать пять тысяч.
— А, да, конечно. Надо же, совсем забыл. Вот что. Вы нынче к вечеру приходите в «Империал», там я вам их и отдам. Я сам не чаю с ними разделаться. В семь часов в американском баре… или чуть раньше.
— Пошли смотреть гонки, — сказал Арчи.
Они спустились с холма, бодрые и беззаботные (как и положено себя чувствовать, когда много выпьешь до второго завтрака). Подходя к будкам, вспомнили, что проголодались. Решили, что снова подниматься в буфет — очень далеко, и съели завтрак механика — ту его часть, которая не пострадала от сигареты мисс Рансибл.
Тут с машиной № 13 случилась беда. Она нерешительно съехала на обочину, за рулем сидел механик. Он объяснил, что приятеля Майлза ударил в плечо гаечный ключ, брошенный из автомобиля Марино, когда они обгоняли его под железнодорожным мостом. Механик помог ему выйти и повел в палатку Красного креста.
— Дело труба, — сказал механик. — Больше он сегодня ни на что не годится. Чего же было и ждать, раз вытянули тринадцатый номер.
Майлз пошел ухаживать за своим приятелем, а мисс Рансибл, Адам и Арчи бессмысленно уставились на машину. Арчи легонько икал, дожевывая яблоко механика.
Вскоре появился инспектор.
— Что тут случилось? — спросил он.
— Водитель убит, — сказал Арчи. — Гаечный ключ. Под железнодорожным мостом. Марино.
— Так вы что, сошли? Кто у вас запасный водитель?
— Не знаю. Вы не знаете, Адам? Запасного водителя тоже могли убить. Очень просто.
— Запасный водитель — это я, — сказала мисс Рансибл. — У меня на рукаве написано.
— Запасный водитель — она. Вон, на рукаве написано.
— Ну, так вы как, хотите сойти с круга?
— Не надо сходить с круга, Агата.
— Нет, я не хочу сходить с круга.
— Отлично. Как ваше имя?
— Агата. Я — запасный водитель. У меня на рукаве.
— Вижу. Ладно, можете садиться и ехать.
— Агата, — твердо повторила мисс Рансибл, забираясь в машину. — Вон, на рукаве.
— Послушайте, Агата, — сказал Адам. — Вы в себе вполне уверены?
