ничего не теряла, правда, Кики?
– Нет, – тут же ответила я, – у меня при себе все, с чем я сюда попала: одежда и…
Я резко остановилась, охваченная внезапным ужасным осознанием.
– В чем дело? – спросила Чамундешвари.
Мысленно я увидела огонь, затем пустое место там, где он был, а потом обугленное мокрое дерево.
– Мой стол, – тихо произнесла я. – Мои занавески. Демон поджег их в Лондоне. Потом Ашвини просунула их в разлом, чтобы огонь не перекинулся на мою спальню; так что они здесь, в этом мире. И если они у Махишасуры…
– Да, – молвила ведьма с некоторым сочувствием. – Если вещи у него, он может найти тебя.
Глава шестнадцатая
Это не проблема, – уверяла меня Ашвини, пока мы ехали в автобусе обратно на юго-запад города. Она говорила с такой убежденностью, что я почти поверила ей; и я, несомненно, хотела верить ей, но до конца не могла. – Ты здесь уже несколько дней, Кики. Если бы Махишасура заставил Добрую ведьму использовать твой стол или занавески для следящего заклинания, он бы уже нашел тебя. А если этого до сих пор не случилось, то, должно быть, потому, что ему это либо не пришло в голову, либо он не смог найти твои вещи. В конце концов, – продолжила она, не давая мне возразить, – зачем асурам снова смотреть на какие-то обгоревшие тряпки и дерево? Их волнуешь ты. А не вещи, которые ты могла оставить на балконе.
– Мы могли бы узнать наверняка, – возразила я. – Если вернемся обратно в трещину и найдем там мои вещи, то будем знать, что они ими не воспользовались, и сможем избавиться от них. А если мы их не найдем, что ж, все равно станем знать больше, чем сейчас, не так ли?
– Это огромный риск во имя того, что не имеет большого значения, – сказала Ашвини.
– Неужели это не важно? Если они найдут меня, то найдут и всех вас. Дом Воронов больше не сможет никого защитить!
– Они не найдут никого из нас, – настаивала Ашвини. – Говорю тебе, я знаю, кто такой Махишасура. Если он еще не использовал заклинание слежки, то и не собирается.
– Было бы лучше убедиться в этом…
– Мы не можем вернуться в трещину, Кики, – мягко вмешалась Чамундешвари. – Мне очень жаль. Она тщательно охраняется. Даже я не могу приблизиться к ней, иначе бы уже отправилась туда, уверяю тебя…
Я вжалась в жесткое сиденье автобуса.
– Должен же быть какой-то способ.
– Кики, оставь это, – произнесла Ашвини властным, но и добрым тоном. – Я знаю, что ты волнуешься, но все будет хорошо. Я не позволю, чтобы что-то случилось с тобой или другими.
Я прикусила губу, но ничего не ответила. Как я могла объяснить ей все? Как могла сказать ей, что не просто беспокоюсь? Беспокойство можно терпеть. Даже страх можно. Но ужасное колючее ощущение, засевшее в мозгу, было невыносимым.
Я знала, как это остановить. Нужно пойти посмотреть, по-прежнему ли мой стол и занавески находятся рядом с трещиной между мирами, или Махишасура забрал их, чтобы выследить меня. Как только я буду окончательно уверена, что все мы в безопасности – Вороны, мама и я, – мой мозг перестанет меня мучить.
И, конечно, я не могла этого сделать. Я не могла пойти и проверить. Ашвини и Чамундешвари были правы: это слишком рискованно.
Так что мне просто нужно перестать думать об этом.
Но каждую секунду.
Я все еще думала об этом.
– Мы должны добраться до статуи Гандаберунды, – говорила Ашвини. – Все остальное – чепуха.
Мы вернулись в дом Воронов и рассказали другим о том, что случилось; мы потеряли целый день и все еще не нашли способа добраться до статуи.
А я не могла думать ни о чем, кроме обгоревшего стола и штор. Я была так взволнована, что представляла опасность для любого, кто находился рядом. Попыталась помочь Джоджо сшить волшебный плащ, который должен сделать его владельца невидимым для асуры, но в итоге проделала дыру в ткани и впустую потратила целую кучу драгоценной звездной пыли. Хотела помочь Шуки сварить немного замораживающего зелья, но в итоге пролила его ей на ногу, которая тут же замерзла, и девочке пришлось прыгать на другой, пока зелье не выветрилось. Я оказалась абсолютно бесполезна в игре «Гоблины и гаргульи» с Пипом, Самарой и Симхой. Дошло до того, что даже Лей, который усиленно избегал меня с тех пор, как я оказалась в Майсуре, из кожи вон лез, чтобы узнать, что со мной не так.
– Ты из тех, кто всегда о чем-то беспокоится, – сказала я ему. – Тебе не кажется, что мы должны пойти проверить, на месте ли стол и занавески?
– Да, кажется, – прямо ответил он. – Но я также знаю, что мы не можем этого сделать, поэтому разумно побеспокоиться о других вещах.
Я хотела бы сделать то же самое, но это оказалось просто невозможно. Ничто не могло отвлечь меня надолго – ни «Гоблины и гаргульи», ни чтение книг, ни даже приготовление досы. Тревога была слишком острой, слишком настойчивой, и она царапала, царапала и царапала меня.
В тот вечер после ужина Ашвини огорошила нас неожиданной информацией.
– Итак, я думала об этом весь день, – объявила она. – И, полагаю, единственное, что нам остается, это отправиться в Лалита Махал и спасти Добрую ведьму.
– Что? – недоверчиво переспросил Джоджо. – Ну уж нет. Нам никогда не попасть внутрь, не говоря уже о том, чтобы выйти оттуда!
– Думаю, мы справимся, – сказала воительница. – Я знаю, что это немного опаснее, чем все, что мы делали раньше, но как иначе мы доберемся до статуи?
Лей резко дернул головой:
– Должен быть лучший способ сделать такое.
– И что это за лучший способ? – спросила его Ашвини. – Ой, ты не знаешь? Я так и думала.
– Если мы отправимся в Лалита Махал, мы не вернемся.
– Мы вернемся, если проявим смекалку.
– У тебя есть способы войти туда и выйти?
– Пока нет, но…
– Тогда это бессмысленно, – отрезал Лей.
Мне очень, очень не хотелось соглашаться с ним, но пришлось. Ашвини, вероятно, – самая храбрая из всех знакомых мне людей, и я восхищалась ею, но я знала Лалита Махал: невозможно как войти, так и выйти из него. Я сделала его таким. По моей задумке, для героев все должно было проходить очень сложно, чтобы их победа казалась более впечатляющей. (Спасибо тебе, Кики в прошлом. Большое спасибо.)
– А что, если попробовать план Б? – тихо спросила я.
Ашвини и Лей перестали спорить и
