История «политики одного ребенка» насчитывает уже четверть века. На протяжении этих лет перечень условий, при котором разрешалось иметь второго ребенка, не был постоянным и менялся в зависимости от ситуации и региональной специфики. Применялись положительные стимулы для семей, решивших иметь одного ребенка. Так, в соответствии с правилами, принятыми в 1980 г. в провинции Гуандун, семьи, давшие письменное обязательство ограничиться одним ребенком, получали ряд льгот: право на бесплатное содержание ребенка в детском дошкольном учреждении и бесплатное обучение в школе до 14 лет либо (вместо этого) денежное вознаграждение, обеспечение топливом и продовольствием по той же норме, что и двухдетные семьи, и т. д.[201]
В соответствии со ст. 18 Закона о населении и планировании рождаемости, принятом в 2001 г., государство выступает за позднее вступление в брак и деторождение и поддерживает политику единственного ребенка. Ходатайства о разрешении на рождение второго ребенка должны рассматриваться на основе соответствующих правил и установлений. Данная статья дает право собраниям народных представителей и их постоянным комитетам в провинциях, автономных регионах и муниципалитетах принимать законодательные установления по данным вопросам. Поэтому на местах принято большое количество законодательных актов, направленных на планирование рождаемости с учетом местной специфики. Статья 41 того же закона предусматривает, что нарушители ст. 18 должны выплатить компенсационный взнос. Статья 42, кроме того, предусматривает возможность дополнительного административного или дисциплинарного наказания нарушителей по месту их работы.[202]
Заместитель министра государственной комиссии по планированию семьи Чжао Бингли (Zhao Bingli) в интервью, данном для читателей веб-сайта China.org.cn, прокомментировал этот закон следующим образом: «Политика планирования семьи не является «политикой одного ребенка» в том понимании, какое вкладывают в этот термин некоторые люди. Правительство выступает за то, чтобы каждая пара имела одного ребенка в соответствии с политикой планирования семьи. Тем не менее, любая пара, действительно испытывающая трудности, в особенности семьи в сельских районах, в которых первой родилась девочка, могут в установленном порядке обратиться с ходатайством о разрешении рождения второго ребенка. Если оба супруга в городских районах родились в однодетных семьях, им также дается право на второго ребенка».[203]
Помимо государственного закона, рождаемость в КНР юридически регулируется на основе весьма детально разработанных правил, принятых законодательными органами провинций. Так, в провинции Хэнань, самой многонаселенной в КНР (92,6 млн человек, по данным переписи 2000 г.), этими правилами рождения третьего ребенка запрещены, а второго – разрешены только в следующих случаях:
• если первый ребенок признан инвалидом, причем инвалидность не является следствием генетических отклонений;
• если пара, признанная бесплодной и усыновившая ребенка, после усыновления оказалась способной к деторождению;
• если супруги являются китайцами из заморских стран или соотечественниками из Гонконга, Макао или Тайваня и имеют одного ребенка;
• если один из супругов является ветераном Вооруженных сил, получившим инвалидность второй степени или выше;
• если супружеская пара имеет одного ребенка-девочку и один из супругов работает на шахте в течение 5 лет и продолжает там работать в настоящее время;
• если супруги состоят во втором браке и один из супругов имеет ребенка в первом браке, а другой – нет.[204]
Китайские власти сообщают о том, что национальные меньшинства обычно имеют двоих или троих детей, а для малочисленных народов ограничения на число детей не устанавливаются.[205] На протяжении десятилетия, прошедшего между переписями 1990 и 2000 гг., численность национальных меньшинств росла быстрее, чем китайцев (хань). Темпы роста численности меньшинств составили 16,7 %, при этом их общая численность достигла 106,43 млн человек (8,41 % населения страны). Численность китайцев (хань), составляющих 91,59 % населения страны, выросла по сравнению с 1990 г. на 116,92 млн человек, или на 11,22 %. В Тибете, где в 1998 г. 69,4 % женщин в возрасте 15 лет и старше оставались неграмотными и полуграмотными (при среднем значении этого показателя по КНР 22,6 %), общий коэффициент рождаемости был самым высоким в КНР – 23,7 % при среднем по КНР 16 %.
Одним из направлений «политики одного ребенка», проводимой в КНР, является стремление властей повысить возраст вступления в брак. Минимальный возраст вступления в брак, установленный законодательством КНР, составляет 22 года для мужчин и 20 лет для женщин. Закон о браке содержит положение о том, что государство поощряет поздние браки.
В соответствии с принятым в 1994 г. законом об охране здоровья матери и ребенка молодые люди, вступающие в брак, обязаны предъявить документы о прохождении специального медицинского обследования. Его целью является выявление у молодоженов генетических, инфекционных или психических болезней, которые могут оказать неблагоприятное влияние на брак и деторождение. Согласно ст. 10 данного закона при наличии генетических заболеваний брак должен быть отложен и может быть заключен только в случае, если в результате контрацептивных мер долговременного характера или оперативного вмешательства рождение ребенка становится невозможным.[206] Трудно не заметить определенное сходство этого закона с «евгеническими» законодательными установлениями скандинавских стран, применявшимися до шестидесятых годов прошлого столетия (подробнее см. в главе 1 данной книги).
Результаты «политики одного ребенка». За четверть века, пока проводилась «политика одного ребенка», суммарный коэффициент рождаемости в КНР снизился с 2,75 в 1979 г. до 1,7. Это означает, что поколение детей, которые рождаются в настоящее время в Китае, уже не замещает по численности поколения своих родителей (порог замещения находится в пределах отметки 2,1). Тем не менее, население Китая, хотя и затухающими темпами, продолжает расти. Сейчас оно ежегодно увеличивается примерно на 6 млн человек, то есть с темпом прироста около 0,6 % в год (в 1978 г. – 1,2 %).
Продолжающийся по инерции рост населения Китая вызван тем, что величина естественного прироста населения в каждом календарном году непосредственно определяется не замещением родительского поколения поколением детей, а замещением умерших родившимися. Иными словами, поскольку население Китая долго росло в геометрической прогрессии, поколение родителей в нем пока гораздо более многочисленное, чем поколение бабушек и дедушек. В населении Китая доля лиц в возрасте от 20 до 39 лет составляла в 2000 г. 34,8 % от общей численности (для сравнения: в России, по данным переписи 2002 г., – 29,0 %). Будучи относительно молодым, население Китая еще несколько десятилетий будет продуцировать больше рождений, чем смертей, даже в условиях суженного воспроизводства поколений. По прогнозным оценкам (неизбежно достаточно условным) Бюро переписей США, население Китая никогда не достигнет полуторамиллиардного рубежа – пик его численности будет пройден в 2032 г. на отметке в 1462 млн человек. В совместном решении ЦК КПК и Госсовета КНР, датированном 2 марта 2000 г., называется другая высота этого пика – 1,6 млрд человек.[207]
Закономерно возникает вопрос о том, в какой степени снижение рождаемости в Китае обусловлено проводимой в стране демографической политикой, а в какой мере оно является результатом социально-экономического развития страны. На мой взгляд, большую роль играли оба фактора (и их синергетический эффект), чему имеются достаточно убедительные, хотя и «косвенные» статистические свидетельства.
В последние десятилетия ХХ в. рождаемость интенсивно снижалась в большинстве стран Восточной и Юго-Восточной Азии (табл. 5.1). Поскольку демографическая политика, направленная на снижение рождаемости, проводилась (за редкими исключениями) во всех этих странах, то отделить общее влияние социально-экономического развития от эффекта демографической политики путем простого сравнения динамики рождаемости крайне сложно.
Более продуктивным представляется другой подход, основанный на том, что между уровнем экономического развития страны, характеризуемым, в частности, ВВП в паритетах покупательной способности валют (далее – ППС), и уровнем рождаемости существует достаточно тесная обратная корреляция. Это хорошо видно на графике, построенном по данным для 164 стран мира (рис. 5.6).
На графике также можно заметить, что Китай выпадает из общей закономерности. В странах с примерно таким же, как в Китае, уровнем ВВП (в ППС) в большинстве случаев наблюдается более высокий уровень рождаемости, а страны с примерно таким же, как в Китае, уровнем рождаемости имеют, как правило, больший среднедушевой ВВП (в ППС). Это означает, что рождаемость в Китае оказывается значительно ниже, чем можно было бы ожидать исходя из достигнутого им уровня экономического развития. Причиной, по которой Китаю удалось добиться большего снижения рождаемости, чем это «позволял» уровень экономического развития, скорее всего, оказалась именно проводимая им демографическая политика.
