Она вышла из оружейного зала, в котором они находились, в соседнее помещение — его спальню. Настроиться оказалось чертовски сложно, она долго не чувствовала отклика, но через какое-то время медальон потеплел и ожил, а фигурка светловолосого худощавого человечка задвигалась — принялась ходить туда-сюда. Она мстительно приказала ему зайти и снять штаны, в отместку за неверие и за все его предыдущие прегрешения — за запертую дверь, за погоню, за попытку нагнать страх… Он зашел минуты через три, сосредоточенный и серьезный, сел на кровать, сначала развязал и снял ботинки, потом пошел к шкафу, выбрал другие брюки, расстегнул ремень, и, смущенно покосившись на Юльку, попросил:
— Отвернись.
Она расхохоталась.
— Зачем ты собрался переодеваться?
— Они же грязные. Ты же сама сказала, что на них пятна.
— А ну-ка вспомни, когда я тебе это говорила?
— Да только что, когда мы сидели…
Юлька вздохнула.
— Смотри, — она показала ему живой, пульсирующий синевой медальон и двигающуюся фигурку. — Мы же решили поэкспериментировать. Именно это я тебе и приказала. Мысленно.
Он был потрясен.
— Но я же неточно выполнил твой приказ, — изумился он. — Я вообще не слышал никакого приказа. Я вдруг сообразил, что брюки грязные и что их надо переодеть. А когда увидел тебя, в голову пришла мысль, что ты заметила на них пятна.
— Вот так оно и работает, — кивнула Юлька. — Ты не чувствуешь, что тебе приказывают. Ты сам интерпретируешь команды и домысливаешь обстоятельства. Отсюда и взялись твои нэрги на улицах Рузанны — мозг сам подобрал достоверное объяснение, зачем надо на нее нападать и зачем тебе эгри-плеть.
Он долго молчал, потом забрал медальон у нее из рук.
— Надо уничтожить его поскорее. Но как?
— Вынуть из оправы и бросить в плазменную печь, где вы закаляете клинки, — ответила она. — И ты будешь гореть вместе с ним, пока он не растает.
— Это уже неважно, — прошептал он. — Лишь бы избавиться.
Когда вечером они вернулись в Наган Карх, Саша чувствовал себя еще более удрученным. Пережив болезненный шок, пока ариад горел и плавился, он провалился в какую-то бездну негативных мыслей, переживаний и предчувствий.
— Как же все это омерзительно, — бормотал он, распластавшись в кресле, словно подбитая в полете птица. — Я даже за свои поступки не отвечаю… Человек, которому я доверял и у которого учился, оказался хуже чем предателем — манипулятором. Человек, который был моей опорой, убит, потому что мой друг хотел убить меня. Мне даже посоветоваться теперь не с кем — я не знаю, кому доверять, кто теперь здесь свой, а кто чужой.
— Ты забрался очень высоко, — печально сказала Юлька. — Туда, где холодно и одиноко. Придется привыкнуть никому не доверять. И вполне может быть, что свой — это не тот, кто тебе поддакивает, подталкивает и подзуживает, а тот, кто бьет морду и кричит — остановись, что ты делаешь? — со смешком закончила она.
— Может быть, — прошептал он.
— Где Румянцев? — спросила она. — Я все-таки рискну с ним поговорить.
Он проводил ее на нижний этаж здания, где находилась небольшая тюрьма, но камеры там мало отличались от обычных жилых комнат, разве что окна, укрепленные решетками, были высоко вверху, и обстановка — более спартанская. Румянцев валялся на кровати, читая книгу. Увидев Юльку, он вскочил на ноги и, скрестив руки на груди, раздраженно спросил:
— Что, тоже пришла потыкать в меня палкой?
— Идиот, — устало вздохнула она, находя стул и садясь. — Что теперь с тобой делать? Тебя даже вывести отсюда нельзя, наги тебя на тряпочки порвут.
— Я его не убивал, — огрызнулся Румянцев. — Не понимаю, зачем вы это выдумали. Козел отпущения нужен? Нет уж, просто так я вам не дамся. Пусть меня судят по здешним законам.
— Так кроме Саши, тебя видел секретарь. Он даже арл в твоей руке заметил. Только ему в голову не пришло, что ты стрелять в кого-то собираешься, — фыркнула Юлька. — Ты лучше задумайся — откуда в твоей голове взялась мысль взять арл и выстрелить? Ты вообще умеешь обращаться с арлами?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Немного умею, — буркнул он. — Не совсем уж бездарь.
— Что ты делал до того, как пришел? С кем разговаривал? О чем? Тот план, который ты излагал Саше, и который я подслушала — с кем ты его обсуждал?
— Не твое дело, — огрызнулся Румянцев. — Что, в следователя захотелось поиграть?
— Нет, найти тебе оправдание, — спокойно ответила она.
- А мне оно не нужно. Это вы с Колесовым тут прижились и решили поиграть в команде сильных мира сего. А я этого делать не собираюсь.
Юлька тяжело вздохнула.
— Мне кажется, единственный выход, чтобы спасти твою шкуру — это тайно вернуть тебя домой. Вывести отсюда по-тихому и переправить на Старую Землю. Если хочешь, я могу попробовать договориться.
— А кто сказал, что я туда хочу?
— Ты сам, — удивилась она. — В прошлый раз.
— Не на ваших условиях, — отрезал он. — У меня другие планы.
— Тебя ж казнят, — сказала она. — За убийство.
— Не успеют, — бросил он. — А еще у Колесова духу не хватит. Это он с местными Змей-Аспид, потому что они в него верят, как в божество. А я — не верю.
Юлька встала, понимая, что разговор не получился и что его злость вызывает у нее не менее сильное ответное раздражение.
— Ты подумай над тем, что я сказала, — миролюбиво закончила она, собираясь уходить. — Может быть, другого пути не будет.
— А ты спроси нашего дорогого Змея — он готов казнить друга? — бросил он вдогонку. — И сделай выводы.
— Нет, — ответил Саша, все еще распластанный в кресле. Теперь перед ним появилась еще и бутылка. Юлька понюхала содержимое — явно не вино, больше похоже на что-то крепкое, водку или самогон. — Не готов я его казнить, — заявил он. — Скорее уж действительно лучше отправить его отсюда домой. Попробую поговорить с Хэйгеном… надеюсь, что он поймет.
— Мне показалось, что он словно бы ждет откуда-то помощи, — сказала Юлька.
— Я жду, когда Кинэн за него вступится, — Саша плеснул себе еще полстакана и залпом проглотил. Юлька осторожно попробовала, что это. Похоже на бренди, только слаще. — Он пока не появлялся. Звонил, расспрашивал, соболезновал, удивлялся. Завтра, наверно, явится.
— А ты?
— Пока тут посидит, — отрезал Саша. — Глядишь, ничего больше не… отчебучит.
Юлька пристально вгляделась в его лицо. Нет, не пьян вроде бы. Она встала, собираясь уйти, но он печально и жалобно посмотрел ей в глаза.
— Не уходи, а? Я теперь боюсь здесь оставаться… один.
— У тебя тут целый замок народу, — удивилась она. — Ты не один.
Он покачал головой.
— Ни одной родственной души, — прошептал он. — Некому, — тут он усмехнулся, — дать мне в морду и крикнуть — остановись, что ты делаешь!
— А, ну это всегда пожалуйста, — рассмеялась она.
— Там есть еще одна комната, — он поднялся, уводя ее из оружейного зала в противоположную сторону, на площадку, с которой начиналась лестница наверх. Под витком лестницы обнаружилась ниша, которая при нажатии на один из камней с неотчетливой, стертой фигуркой змея, превращалась в дверь. Там, за дверью, была еще одна просторная комната, с широкими полукруглыми окнами во всю стену, светлая и уютная, с собственной ванной комнатой, с огромной роскошной кроватью.
— Для любовницы, — хмыкнула Юлька. — А что, миленько. Ну… только ради кровати, — заявила она. — И вида из окна. И то — ненадолго.
Глава 18. Нити
Мне снился убитый мною Ворон — существо с моим лицом. Я снова и снова отрубал голову самому себе, кромсал ее на части и она погружалась в прозрачную землю Маара. Потом приходила тварь — та самая, жуткая уродливая тварь, пившая кровь жертв и жиревшая на них. Тварь хотела меня сожрать, я отбивался, удирал от нее, прятался, но она приходила с беспощадной неотвратимостью. Ты никчемное создание, говорила мне тварь. Ты лишний. Тебе нет места среди нас. И нападала, целя в меня длинным ядовитым хвостом. Я выхватывал сабли, пытаясь отрубить ядовитое жало, но все время промахивался и получал укол — один, другой, пока не падал, парализованный ядом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
