– Здравствуй, маленькая танцовщица… здравствуй… здравствуй… – сказали звёзды.
– Здравствуйте, – тихо ответила Вика. – А вы кто?
– Мы звёзды… звёзды… звёзды… – сказали звёзды. Надо же! Всё-таки не признала звёздного голоса!
– Здравствуйте, звёзды, – Вика приложила ладонь к стеклу. – А я вас ждала…
Хорошенький поворот событий… Что же, придётся менять сценарий.
– Мы не могли прийти раньше… не могли… не могли… – грустно молвили звёзды.
– Но вы пришли, – с тихой радостью сказала Вика.
– Конечно, пришли… пришли… пришли… – прошептали звёзды.
– А почему вы назвали меня маленькой танцовщицей? – спросила Вика.
Хороший вопрос! С этого надо было начинать!
– Нам нравится, как ты танцуешь… танцуешь… – радостно, наперебой заголосили звёзды. – Очень нравится… безумно нравится…. Но в последнее время мы не видим, как ты танцуешь… не видим… совсем не видим…
– Но я же танцую… дома… иногда? – осторожно сказала Вика Дома танцует. Надо было такое придумать! Ох уж мне эти девчонки… И что теперь мне говорить? Она же мне весь номер срывает! Хотя…
– Концертные версии… – сказали звёзды… – Любим концертные версии… предпочитаем концертные… Это красиво… Очень красиво… Это как звёзды… как мы… это так похоже на нас…
– А рисунки вам не нравятся? – осторожно спросила Вика.
– Нравятся… – сказали звёзды. – Но не концертные версии… не концертные… домашние… лучше такие…
– Вот и Вадик говорит, что лучше рисовать в свободное время, – задумалась Вика.
Собственно говоря, дело сделано. Теперь пора делать ноги.
– Нам пора, – сказали звёзды. – Время идти… время… время…
– Подождите! – крикнула Вика. – Не уходите… пожалуйста! Я хочу спросить…
– Мы слушаем… слушаем… слушаем тебя…
– Ведь правда, что вы можете творить чудеса? – спросила Вика. – Мне бы так хотелось посмотреть, очень!
Опять она не по тексту говорит! Какие ещё чудеса? В такое время?! Похоже, без демонстрации не обойтись. Заодно и закрепление материала будет.
– Можем… мы умеем… – сказали звёзды. – Чудеса могут быть и обычными… привычными… обыкновенными… Ты хочешь увидеть звёздного кота?..
– Конечно, хочу! – обрадовалась Вика.
– Сейчас звёздный кот… огненный кот… волшебный кот… спустится на землю и пройдёт по тропинке возле твоего дома… видишь?., слышишь?., вот он уже спустился… смотри…
В это время сообразившие, что нужно делать, Вадик с Аней вытряхивали спящего Шурика из рюкзака. Он шумно упал на землю, но даже усом не повёл, а продолжал спать дальше. Пришлось прибегнуть к интенсивному пробуждению. «Еда!» – мяукнула я ему на ухо. «Где?» – тут же отреагировал Шурик. «Там», – мяукнула ему я и пинком вытолкнула на дорогу.
– Еда! Где? Еда! – протяжно орал обманутый кот, вышагивая по тропинке.
– Вижу! Я вижу его! – сказала Вика.
В это время Шурик уселся посреди дороги и стал кричать ещё протяжней и жалостливей.
– Он поёт песню… – сказали звёзды. – Он поёт песню звёздам… нам… нашу песню… А теперь нам пора…
И звёзды ушли, прощальным звоном пытаясь заглушить звёздную песню Шурика.
– Всё-таки это как-то нехорошо, да? – беспокойно спросил Вадик, когда мы шли домой.
– Очень нехорошо, – подтвердила я. – Подумать только, этот зверь полчаса орал свою песню, пока мы его не выловили. Что же тут хорошего?
– Я не об этом, – грустно сказал Вадик.
– По-моему, тоже, – сказала Аня. – Если бы меня так надули, я бы до конца дней своих обиделась.
– Это страшно – узнать, что звёзд не было, – тихо сказал Вадик.
– А почему ты думаешь, что звёзд не было? – спросила я, а звёзды светло и серебристо засмеялись в вышине.
По грибы – по ягоды
Я проснулась оттого, что меня будили. И пусть некоторым такой метод пробуждения покажется странным, я скажу больше. Это негуманный, бесчеловечный и небезопасный метод. Сколько от этого пострадало людей и продолжает страдать до сих пор! Сколько из-за этого погибло государств и планет! Как горько сознавать, что люди, в сущности своей безобидные существа, не прекращают этого безобразия! Сколько будимых и будящих пострадало в результате этих минут прощания с зыбким сном и вторжения в твердокаменную реальность. Я говорю во всеуслышанье:
– Всё! Довольно! Хватит! Ну хватит же! Аня, перестань! Отдай одеяло! Срочно! Я сплю! Хватит!
– Хватит, хватит… – монотонно сказала Аня, ловко уворачиваясь от моей пятки. – Вставай давай. А то экстренные меры принимать буду.
Экстренных мер я, естественно, не боялась.
– Экстренные меры! – громко заявила Аня откуда-то издалека, и тут же на меня упало что-то мягкое и орущее. Экстренные меры махнули хвостом и спрыгнули с кровати.
– Ну и кого это ты будила? – поинтересовалась я сквозь сон.
Честно говоря, я уже давно (с полчаса, наверное), спала одним глазом. Другим, бодрствующим, я наблюдала за происходящим. Неоднократно предпринимала попытки уснуть двумя глазами сразу, но что-то мне мешало. То ли Аня, которая постоянно стаскивала одеяло, то ли Вадик, который, сидя на полу и прижавшись щекой к дверному косяку, давал ценные, малоценные, полученные и бесценные указания.
– А может, её водичкой? – предложил в очередной раз Вадик. – Поплескать немного.
– Кипяточком! – оживилась Аня.
– Или пощекотать… – задумчиво продолжал Вадик.
– Железным прутиком! – добавляла Аня.
– Всё равно ведь не проснётся… – сделал выводы Вадик и закусил губу. – Ань… А правда Борька сказал, что они с Петькой Эльку превращать будут? Прямо в лесу?
– Попытаются, скорее всего, – сказала Аня.
– Мне эти их попытки! – грозно сказала я, спрыгивая с кровати. Затем подняла указательный палец вверх и громко заявила: – Пусть даже не пытаются! Пусть просто – делают!
После этого, волоча за собой одеяло, я прошествовала на кухню в поисках пропитания. Надо же готовиться к выходу, в конце концов!
Борьку я увидела первым. Он шёл, о чём-то спокойно разговаривая с Петькой. Петька соглашался, кивая, иногда что-то добавлял, после чего кивал Борька. Я не стала прислушиваться. Внезапно у меня появилось такое странное чувство… будто я их не видела лет сто или даже сто один год, а может, и все сто два. Захотелось бежать, махать руками и громко радоваться. Я бы крикнула: «Борька, привет, Борька!», а он бы подхватил меня на руки и сказал: «Ну здравствуй, Элька. Я очень скучал. Правда». А я улыбнусь и скажу, что не верю.
Но тут Борька действительно увидел меня. А дальше произошло необъяснимое. У него округлились глаза, а лицо выражало почти неподдельный ужас. Он, показывая на меня рукой, громко завопил:
– А-а-а! Маленькое чудовище! Спасайся, кто может!
Петька поспешил всеми силами поддержать эту истерику…
Когда в конце улицы показались Борькины родители, я побежала вперёд, демонстративно обогнув Борьку с Петькой, и бросилась взрослым на руки.
– Мама, – радостно сказала я, – папа…
– Мы вроде бы насчёт твоих родителей уже всё выяснили? – беспокойно сказала Надежда Петровна.
– Тётушка, – исправилась я, – дядюшка…
– Или ещё не выяснили? Или выяснили, но не всё? – совсем заволновалась Борина мама.
– Бабушка! – наконец-то догадалась я. – Дедушка!
– А она совсем не изменилась… – смахнул якобы набежавшую слезу Борин папа.
– Я очень изменилась. Вот смотрите, какие у меня теперь штанишки, – сказала я и, спрыгнув на землю, продемонстрировала подаренные Аней вещи, которые она сама носила в незапамятном детстве.
Борька подошёл, пощупал штанину и сморщился:
– Фу… секонд хэнд.
«А я кто тогда? Секонд хэнд секонд хэнду рознь!» – вдруг возмутился проснувшийся пояс и снова впал в спячку от обиды.
А я только показала Борьке язык. Видимо, это его здорово напугало, потому как он убежал вперёд вместе с Петькой. У меня появилось ощущение, будто у них – сговор. Направленный непосредственно против меня. Я заранее решила не соглашаться ни с чем, что бы они мне ни предложили. Через какое-то время ко мне приблизился Борька, и я поняла – сейчас всё выяснится. Итак, быть настороже и ни на что не соглашаться!
– Конфету будешь? – спросил Борька.
– Угу, – кивнула я.
Первое, что мне понравилось в лесу, – это малина. Она росла на окраине леса, и её было много. Дядя Миша заявил, что это очень странно: сезон уже должен был закончиться. Но я догадывалась, что ягоды росли здесь специально для меня… По крайней мере мне хотелось, чтобы было так. От малины меня оттягивали сначала уговорами, затем грубой силой. Ни то ни другое не помогало. В конце концов Борька заявил, что дальше её ещё больше, и я, честное и наивное создание, посмела поверить. Тогда я не заметила, как Вадик пытался возразить, но Аня посмотрела на него так грозно, что он умолк и вжал голову в плечи. Это он мне сам потом рассказывал.
Первое, что мне не понравилось в лесу, – это комары. Их было намного больше, чем малины. С количественной точки зрения это, наверное, нехорошо, но с собственной кровью расставаться совсем не хотелось. Кроме того, комары были ужасно скучными и бесполезными. «Ни сварить их, ни в банку посадить», как поётся в одной хорошей песне. И в арсенале у комаров – всего одна фраза. Они её повторяли как заклинание. «Потерпите, будет не больно», «потерпите, будет не больно», «потерпите, будет не больно…» – доносилось со всех сторон. Эти фразы складывались в неряшливый тонкоголосый хор, не очень приятный для прослушивания. Своеобразный хор летающих зомби…
