Постепенно почва стала суше. Продравшись через густые колючие заросли кустарника, они выбрались на узкую дорогу, вымощенную плоскими камнями.
Звуки шагов звонко разносились в тишине, когда Джесса и Кари шли мимо домов. Их никто не окликнул. Джесса сначала подумала, что все просто спят, но потом решила, что в этой тишине есть нечто странное. И ни одного дымка. Значит, в домах не горел огонь.
Они миновали дом Морда, но дверь была заперта, а постучать Джесса не решилась. Подойдя к дому ярла, они увидели, что все окна закрыты ставнями, через которые не проникало ни полоски света. На крыше, словно горгульи, сидели два ворона. Один из них закаркал.
— Где все люди? — спросила Джесса. — Что она с ними сделала?
— Ничего. Они все здесь.
— Откуда ты знаешь?
Кари, казалось, не расслышал. Взявшись за руки, они шли вдоль чёрных стен дома.
Возле входной двери стоял пустой стул привратника, не было и его собаки. Джесса взялась за щеколду. Она открылась легко, с едва слышным скрипом. Навалившись на дверь, они отворили её и вошли в дом.
Глава двадцатая
Обтёсывай древки и обувь готовь лишь себе самому…
Она стояла спиной к очагу; дым от него тихо клубился по тёмным углам зала.
Никто не нарушил молчания. Кари, стиснув дрожащие пальцы, прислонился к двери, потом медленно подошёл к очагу. Джесса осталась на месте.
Кари остановился в нескольких ярдах от Гудрун; мать и сын молча рассматривали друг друга. Их сходство показалось Джессе удивительным: та же прозрачная бледность, та же хрупкость, то же ощущение скрытой силы — и даже те же прямые блестящие волосы, хотя у Кари они были грязными и свисали сосульками, а у Гудрун были заплетены в длинные красивые косы.
Но вот женщина проговорила:
— Где твои друзья?
— Их схватили твои люди. — Кари говорил тихо, его руки дрожали. — Тебе бы следовало об этом знать.
Она слегка пожала плечами:
— Возможно, я знаю.
— Нет, — медленно проговорил Кари, — ты не знаешь.
Бросив на Кари едва заметный удивлённый взгляд, Гудрун подошла к нему поближе. Она была выше своего сына. Тихонько провела рукой по его рваной одежде. На её запястье Джесса заметила полоску высушенной змеиной кожи.
— Такая одежда не годится для сына ярла.
— Я им никогда не был.
— Это поправимо.
Улыбнувшись, Гудрун коснулась его волос. Джесса увидела, как напрягся Кари.
— Слишком поздно.
Отстранившись от её руки, Кари подошёл к очагу и бросил в него горсть щепок. Затрещав, пламя рванулось вверх; этот звук эхом отозвался под крышей.
— Ты боишься меня. — Он произнёс эти слова твёрдо и всё же с некоторым усилием, глядя на пылающий огонь. — Потому что я такой же, как ты, — совсем такой же. Ты придумывала про меня всякие небылицы, чтобы об этом никто не узнал, но ведь людям стоит только взглянуть на меня. Всё, что умеешь ты, умею и я.
Она улыбнулась, расправляя складку на платье:
— Но я знаю, как использовать свою силу. Ты же — нет.
— Я этому учился.
— Ты учился фокусам, которые привели бы в восторг только дураков. Ты не умеешь творить настоящие заклинания, плести из них паутину, не умеешь подчинять себе человеческий разум, ты не знаешь, какое это удовольствие — сеять страх. — Она снова подошла к нему, потрогала кончики его волос, словно не могла от него оторваться. — Что же касается страха перед тобой, то у меня его нет. Я ничего не боюсь.
— Кроме своего отражения, — сказала Джесса.
Гудрун резко обернулась, словно заметила её только сейчас:
— Молчать!
— Это правда, — сказал Кари, взглянув на мать. — Ты прекрасно знаешь, что дело совсем не в зеркале. Твоё отражение — это я.
На мгновение Гудрун застыла. Потом сказала:
— Конечно ты. Мы с тобой одно целое.
— Нет. — Кари покачал головой. Гудрун сжала его руку:
— Посмотри на нас. Вместе мы могли бы превратить Север в такое королевство волшебства и магии, равного которому не было бы в целом мире. Именно ради этого я подарила тебе жизнь, следила за тобой, чтобы узнать, каким ты станешь. — Её холодные глаза сверкнули. — Ты стал таким же, как я.
— Нет! — Кари отступил назад. — Неправда. Я никогда не буду таким, как ты.
Гудрун выпрямилась. Её пальцы начертили в воздухе какой-то знак; это была руна. Кари судорожно вздохнул. Джесса с ужасом увидела, как он зашатался, скорчившись от боли.
— Перестаньте! Отпустите его! — закричала она.
Но Кари, бледный от боли, уже вставал во весь рост. Когда он заговорил, его голос звучал холодно и зло:
— Ты больше этого не сделаешь. А сейчас испытай то же самое.
Он не сделал ни одного движения, не произнёс ни одного слова, но колдунья внезапно согнулась, словно нагретая свеча. Её глаза расширились; шатаясь, она подошла к столу и уцепилась за него побелевшими руками.
— Это боль, — спокойно сказал Кари, подойдя к ней. — Теперь ты понимаешь, что чувствуешь, когда тебе больно? А вот это — ночные кошмары, видишь? А это — тишина. А вот страх.
Гудрун дрожала, её голова тряслась. Одной рукой она пыталась начертить какие-то знаки; это были просто резкие судорожные движения. Кари стоял рядом и смотрел. Потом дотронулся до волос Гудрун. Джесса чувствовала, как её сердце замирает от страха.
— Ты это называешь «плести паутину заклинаний»? — тихо спросил Кари. — Как видишь, я тоже это умею.
Гудрун упала на стул. Джесса видела, как дрожат её руки. В зале стояли мрак и тишина.
Кари отвернулся, и руки Гудрун перестали дрожать. Он подошёл к очагу. После некоторого молчания Кари сказал:
— Твоя власть кончилась. Теперь нас двое — наступило равновесие. Я думаю, тебе надо уйти туда, откуда ты пришла; оставь Ярлсхольд, пусть им правит его истинный хозяин.
— Ты? — презрительно спросила Гудрун, поднимая голову.
— Нет, не я. Я им не нужен. — Он устало провёл рукой по волосам. — Я слишком похож на тебя.
— Кари! — вскрикнула Джесса.
Обернувшись, он увидел, что колдунья встала, высокая и бледная. Её белые одежды сверкали, словно иней на солнце.
— Нет, ещё не всё кончено, — сказала она. — Он не рассказывал тебе о Змее, этот Брокл, которого ты так обожаешь? Змей сжимает в своих объятиях весь мир; он пожирает сам себя. Он умрёт только тогда, когда наступит конец всему миру, когда великий волк по имени Тьма разорвёт его кольца и в гавань войдёт корабль с чудовищами. Далеко отсюда стоит замок, созданный из белых змей; его двери обращены к вечным льдам.
Гудрун медленно подняла руки, потом развела их в стороны. Джесса увидела, как между ними возникло сияние. Казалось, вздрогнул весь дом; ставни заскрипели, словно кто-то пытался прорваться внутрь.
— Вот откуда я пришла, — сказала Гудрун. — Я служу этому Змею. И сейчас он нанесёт удар.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
