— На мои шиши и возьмете. Сколько нужно?
Жданов написал сумму на бумаге и показал мне.
— Сто тысяч?! — я впервые давала взятку, но сумма была внушительной даже для первого раза.
— Тссс. Айфон хочет, последней модели, — виновато пожал плечами следователь.
— Понятно. А почему вы так уверены, что Данилов заберет заявление? Я говорила с ним сегодня и знаете, он был весьма и весьма категоричен.
— Он у меня в долгу. Однажды и я ему оказал помощь, пришел час расплаты. Заберет заявление, я вам отвечаю. Переведите денежки, а завтра вашего Пуртова выпустят, — убедительно сказал Жданов.
— Нет. Сначала пусть выпустят. А потом я все заплачу.
— Будь по вашему, гражданочка. До завтра.
Он ушел. Я стояла и не верила, что у меня получилось. Боялась радоваться заранее.
Вызвала такси до дома. Завтра поеду к родителям, может быть расскажу им о своем интересном положении.
На следующий день мне позвонил Жданов. Дело закрыли. Данилов забрал заявление и никаких претензий к Пуртову не предъявил.
Для большей достоверности он скинул мне фото об освобождении Давида, подписав внизу:
"Я выполнил свою часть, ваш сокол свободен. Вот мои реквизиты, в течение часа ожидаю сто тысяч".
Я заплатила ему всю сумму в ту же минуту. Это были деньги, которые я копила на поездку в Египет. Но мне нисколько не было жаль, ведь отдых мне в ближайшее время не светит, а эти деньги могут серьезно помочь моему любимому человеку.
Я захотела увидеть Давида. Я была готова даже простить его. Все-таки, я люблю его очень сильно. И это взаимно. Теперь я в этом уверена.
Через десять минут я была на месте. Но подходя к входной двери отделения полиции, я увидела Пуртова.
— Давид! Тебя выпустили! — радостно закричала я, подбегая к нему
— Пришла?! Удивлена, что меня освободили? Наверное, очень расстроена? — злобно произнес он.
Меня, как кипятком ошпарило. Я стояла на месте, не могла двигаться никуда. Его слова прозвучали грозно. Он, практически, не смотрел в мою сторону.
— Что ты такое говоришь? Я пришла к тебе, чтобы увидеть тебя и сказать…
— Что сказать?! Что уходишь от меня? Ну так иди! Кто тебя держит? Я любил тебя, а ты из чувства мести решила упечь меня в тюряге? Это так низко и подло. Знал я, конечно, что женщины способны на жестокую месть, но не до такой же степени, Вера!
Я ничего не могла понять и только слезы молча капали из моих глаз.
Глава 2
— Ты все не так понял? Я…
Он снова не дал мне договорить.
— И где ты научилась такой хитрости? Я же полюбил тебя за твою чистую душу, не способную на подлость. Мне так казалось! Вместе со своим новым дружком решили поиздеваться надо мной?!
— Но ты же сам виноват, зачем полез на него с кулаками? — не выдержала я.
— Так ты признаешь, что между вами был сговор? — кричал Пуртов. — А кстати, что еще между вами было? Спала с ним?! Скажи мне!
Я в слезах стояла перед ним, как провинившаяся девочка. Я не могла сообразить, как и что ему сказать.
— Почему ты думаешь, что я пыталась тебя засудить? — спросила я, всхлипывая.
— Ты надеялась, что я об этом никогда не догадаюсь? А нет, любимая. Вчера меня вызвали на свидание, могла бы сама прийти между прочим, но тебе было не до меня. Ты, наверное, была в объятьях этого придурка? Ответь мне! — он уже не мог успокоиться и кричал еще больше на меня.
— Нет! Я тебе хотела помочь…
— Серьезно? А на свиданку ко мне пришел один тип, сказал, что у него есть связи в начальником отделения. Но помочь он мне не сможет, потому что моя девушка, то есть ты, заплатила ему сто тысяч за то, чтобы дело закрыли втихую, а меня поскорее засудили. Он предложил мне другой вариант. Я заплатил ему двести тысяч, чтобы меня освободили.
— Это вранье!
— Хватит оправдывать свою ложь. Уже не скрыть тебе от меня ничего.
— Ты совершил большую ошибку!
— А здесь ты права! Зря я влюбился в тебя. Это и есть моя большая ошибка.
— Значит мне ты не веришь? А я тебе должна поверить? Почему в твоих вещах женское белье?! — выпалила в ответ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Это я их туда положил.
— Что?
— Да. Я сам их туда положил. Если бы внимательно посмотрела, то увидела бы, что они новые. И помадой тоже я измазал. Мне захотелось увидеть твою ревность. Разыграть тебя.
— Розыгрыш удался. Я повелась, — сжимая кулаки, смотрю ему в глаза.
— Но твой обман простить будет сложнее, — заявил он.
— Я устала от твоих неоправданных упреков. С тобой все хорошо. Я рада. Приехала, чтобы убедиться в этом. Прощай, — развернулась и направилась вперед. А он стоял на месте.
— Остановись! Я еще не договорил! — послышался его грозный голос.
— Эй! Давай потише, а то снова переночуешь в изоляторе! — крикнул мужчина в форме.
Я продолжала идти.
Даже не оглядываясь назад, я чувствовала его цепкий взгляд за спиной.
Да уж, я в шоке от этого человека. Каждый раз удивляюсь тому, как я могу до сих пор его любить. Сам высказался, а мне объясниться не позволил. Раз так, то нам теперь уж точно не по пути.
Я была недалеко от того места, где вчера была. Я четко знала, куда ведут меня или ноги. Внутри меня бушевала ярость.
— Вы продажная тварь, Жданов! — крикнула громко, врываясь в кабинет следователя.
— Дамочка, вы в себе? — спросил он, поставив чашку чая на стол.
— Как вы могли так поступить со мной? Он считает, что я заплатила вам за его заключение, а не за освобождение! Из-за вас он мне не верит!
— Он мне не верит, он мне верит, — передразнил он. — Какая мне разница, девушка? Мне жене нужно на подарок, а еще за ипотеку платить. Зачем мне вдаваться в ваши мексиканские страсти. Я жить хочу, как человек.
— А будете жить, как скотина! — вырвалось у меня.
Я ушла. Толку от этого корумбированного чиновника ноль. Только зря нервы тратить на него, а нервничать мне нельзя.
Мне не хотелось ехать домой. Слегка тошнило, тянуло на соленья. Я вызвала такси и поехала к своим родителям.
Хорошо, что живот еще маленький и они не заметят моего положения. А если будут откровенничать со мной, то наверное я расскажу им все. Все-таки роднее мамы и папы у меня никого нет. Только они любят меня безусловной любовью и никогда от меня не откажутся.
Через час я уже была в родительском доме. Мы сидели на кухне. Говорили обо всем, смеялись. Папа взял выходной ради меня, они еще не знали, что я уволилась с работы.
— А помнишь свою одноклассницу, Светку Парамонову? — спросила мама.
— Конечно! Правда я давно о ней ничего не слышала, — ответила я, отламывая кусочек яблочного пирога.
— Оно и понятно, она как в подоле принесла, так сразу уехала в другой какой-то город. Я уже не помню. Мать ее не знает куда глаза свои прятать от позора. Кто теперь ее дочку в жены возьмет с прицепом-то? Встретила ее недавно на базаре. Мама дорогая, она выглядит старше тебя в два раза!
Я слегка поперхнулась.
— Мам, что такого плохого в ребенке?
— Да ничего плохого в нем нет, доча! Только семья должна быть полной: мама, папа и дите. Понимаешь?
— Думаю, Светка тоже так хотела. Но в жизни всякое бывает.
— Значит, она сама виновата. Надо уметь удержать мужика, а не только хвостом крутить перед ним.
— Не знаю. С тобой сложно поспорить, — сдалась я.
Мама улыбнулась.
— Ты правильно говоришь, нечего с мамкой спорить. Отец, что замолк-то? — обратилась она к папе.
— Вера, а как твой молодой человек? Может познакомишь нас с ним, — неожиданно предложил он.
Я немного опешила от такого предложения. Теперь понимаю, что родителям иногда можно и нужно лгать. Для их же блага. Иначе потом проблем не наберешься.
— Еще не время для встречи с вами, — отмахнулась я.
— Все равно правильно сначала выйти замуж, потом уже и дети, — продолжала мама.
— Но наша Верка не такая. С кем попало не ходила, сейчас тоже выйдет замуж, внуков нам нарожает. Да, Верочка? — с теплотой спросил папа.
