– Ну я же не прошу так, сразу… Чего ты злишься? Просто, если у тебя вдруг появится возможность… э-э-э… позаимствовать что-нибудь съестное, я буду счастлив. Стану молиться за жизнь и здоровье твоей семьи до скончания веков.
– У меня нет семьи.
Понимая, что сморозил глупость, Лук помрачнел, но тут же нашелся:
– Ну, тогда за тебя молиться буду, к тому же я…
– Помолчи, пустобрех, – беззлобно оборвал его сын Ирбиса. – Ты мешаешь мне считать.
– Считать что? – Солдат оторвался от созерцания пасторального пейзажа деревни и окрестностей и наконец-то повернулся к следопыту.
– Набаторцев. Должен же я знать, сколько здесь патрулей?
– Трое на вышке. Один всегда смотрит, двое других, как я понимаю, сидят на полу. Наверное, в кости играют. Ловко обставили. Если кто нападет, то до последнего будет считать, что лучник один. Тех-то не видно. Смена происходит каждые два нара. Патрулей четверо. В каждом по трое. Проход между первым и вторым, третьим и четвертым – десять минок. Между вторым и третьим – все двадцать. По сторонам смотрят редко. Третий патруль один раз задержался на полнара. Тьма знает, что они делали. Пока ни разу не менялись. Люди все те же. Похоже, стража обходит Песью Травку по границе. Обычный гарнизонный распорядок в захваченном селении. Насчет количества ничего не могу сказать. Мы на самом дальнем конце поселка. Судя по домам и сплошным полям-огородам – здесь не слишком людно. В других местах с надзором, может, и получше.
Пока Лук рассуждал, Га-нор смотрел на него, удивленно прищурив глаза. Вот уж чего северянин от своего спутника не ожидал, так это такой внимательности.
– Что смотришь? – грубовато поинтересовался солдат. – У меня рога пока еще не выросли.
– Как ты все это заметил?
– А я что? По-твоему, полный дурак, что ли? Ни на что не способен, кроме как в кости играть? Я столько лет в гарнизоне Башен лямку тянул. На Створках постой с мое и не так еще натренируешься. Нам без этого никуда. Всех местных-окрестных надо в лицо знать. Кто что везет, к кому приехал. Контрабанду носом чуять. Это для вас, разведчиков, мы всегда были и оставались мусор. А мы…
– …и вы оставили Врата открытыми, – безжалостно закончил следопыт.
Лук хотел сказать ответную гадость, но в последний момент махнул рукой и, отвернувшись, не разговаривал с Га-нором до самого вечера.
Ночь выдалась теплой и ясной. Луна еще не появилась, но из-за тысяч высыпавших на небо звезд было достаточно светло. Лук лежал в укромном лесном логове, и кусты надежно скрывали солдата от чужих глаз.
Га-нор ушел уже больше нара назад, и солдат нервничал. Рубаха на спине намокла от пота. К тому же от волнения у него разболелся живот. За время одиночества он уже десять раз успел перебрать все пришедшие в голову варианты по поводу долгого отсутствия следопыта. Самый худший из них – сын Ирбиса давно мертв. Тогда находиться в укрытии опасно. Если набаторцы начнут искать всерьез, могут прихватить собак. Или кого похуже. Тогда точно хоть прячься, хоть не прячься – все равно найдут.
Страх взметнулся к самому горлу, сдавил так, что стало трудно дышать. Лук едва не бросился прочь. Огромным усилием воли заставил себя остаться на месте, закрыл глаза, начал медленно считать до десяти.
Не думать о бегстве. Он не может позволить себе такого малодушия. Бросать северянина – подло. Тот слишком много для него сделал.
Он еще раз посмотрел на спящий поселок. Ни души. Ни движения. Свет в домах не горит. Здесь, как и в любой другой деревне, ложатся рано и встают спозаранку, лето – пора работы. Оно ленивых не любит. Лук вспомнил пословицу, которую говорил ему еще дед: «Если летом долго спать, зимой будешь голодать».
Громкий крик ночной птицы заставил его вздрогнуть и выбросить посторонние мысли из головы. Лук ненавидел лес всем сердцем. Он не понимал его и боялся. Постоянные шорохи в древесной кроне. Чьи-то вскрики, так похожие на всхлипы ребенка. Деревья, порой принимающие немыслимые очертания страшных чудовищ. Горящие глазки под корнями дуба. Зловещие тени. Солдат не знал, где бы он предпочел провести ночь, если бы судьба предоставила выбор, – в лесу или на кладбище. Правда, немного подумав, Лук выбрал кладбище. Там хоть понятно, кого бояться. Стражник разглядел человеческую фигуру, когда до незнакомца оставалось не больше шести ярдов. Схватил топор, вскочил на колено, собираясь дорого продать свою жизнь.
– Успокойся.
– Лопни твоя жаба! Жив!
– За мной. Только тихо, – шепнул северянин. На плече у него висел мешок. – Я нашел безопасное место.
До «безопасного места» идти пришлось достаточно долго. Когда Га-нор вывел Лука из леса, деревенские дома оказались совсем рядом.
Лук с недоумением посмотрел на товарища.
– Ты хочешь сказать, что здесь безопаснее, чем в кустах?
– Не здесь. На мельнице.
– Она не выглядит заброшенной, – скептически произнес солдат, изучив стоявшее у реки строение.
– А я этого не говорил.
Лук хотел возразить, что глупо торчать на виду чуть ли не у всех местных жителей, но сын Ирбиса уже был возле водяного колеса.
– Они что, дверей не запирают?
– Кому тут воровать? Все друг друга знают. А набаторцы сами у себя не украдут. Им тоже хлеб нужен. Заходи.
Северянин плотно закрыл дверь. Высек огонь, зажег фитиль стоявшего на полу масляного фонаря. Тут же прикрыл его металлической шторкой, чтобы случайный ночной патруль не увидел света.
– Ты уже успел здесь побывать? – От Лука не укрылось, как легко следопыт ориентируется в малознакомом помещении.
– Да. Вон по той лестнице. Наверх.
Лестница спиралью вилась мимо огромных шестеренок и жерновов. Второй этаж. Сплошные механизмы. Вкусно пахнет зерном и мукой.
Сын Ирбиса взял стоявшую у стены стремянку, проверил на устойчивость.
– Давай.
На потолке обнаружилась крышка деревянного люка, ведущего на чердак.
– Нас здесь найдут, – обреченно произнес стражник.
– Не найдут. Я проверял. Туда не заглядывали уже месяца два. Здесь гораздо безопаснее, чем в лесу. Мы как у Уга за пазухой. К тому же с этого места большая часть деревни – как на ладони. Лезь.
Лук все еще сомневался, но все же забрался по стремянке, откинул в сторону тяжелую крышку. Залез. Взял протянутый северянином топор.
Пахло пылью, старыми вещами и едким птичьим пометом.
– Слушай, а мельник с утра фонаря не хватится?
– Мельник нет. А кое-кто из крестьян поищет, – усмехнулся в рыжие усы следопыт.
Он сложил стремянку, поставил на место. Затем легко подпрыгнул, уцепился за край люка и, легко подтянувшись, забрался на чердак.
Га-нор опустил крышку на место. Та хлопнула, подняв в воздух целое облако пыли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
