– А что вы хотели от преступника, каковым я являюсь в ваших глазах? – сказал Язон и развернулся, чтобы выйти.
– Вы не можете так меня оставить! Подождите, не оставляйте меня! Мы ведь цивилизованные люди. Освободите, я больше так не буду. Я не причиню вам никакого беспокойства! Даю слово!
– Отрадно слышать, старина Майк! Но дело в том, что во мне не осталось к вам ни капли добрых чувств. Я приспособился к местному этосу и теперь верю вам лишь до тех пор, пока вижу вас. Хотя и это слишком много.
И все же Язон достал ключ и освободил Майка.
– Ошейник! Вы забыли снять ошейник!
– Не может быть! – На губах Язона сверкнула недобрая ухмылка. – Я никогда ничего не забываю, Майк Сэймон. Вы – мой раб. А будучи рабом, вы, как ни старайтесь, не сможете причинить особых неприятностей.
В голосе Майка послышалась ярость:
– Я так и знал, вы собака, а не цивилизованный человек. Я беру назад свои слова и отказываюсь вам помогать в чем бы то ни было. Вы – зло, и я буду бороться с вами.
Язон занес было кулак, но неожиданно рассмеялся.
– Вы не перестаете удивлять меня, Майк. Вы единственный в своем роде. Вы уникум. Чтобы нормальный человек был столь глух к фактам, логике и тому, что называется здравым смыслом?! Поразительно! Знаете, я даже рад, что мы вступили в фазу открытой борьбы. Теперь уж я постоянно буду настороже. А чтобы вы, не дай бог, не забыли свои слова, я стану обращаться с вами как с рабом. Возьмите кувшин и отправляйтесь за водой. Быстро!
Майк, скрипя зубами от гнева, вышел из комнаты, а Язон вернулся к Айджейл и супу из креноджей.
Утолив голод, Язон пристроился у камина и смотрел, как Айджейл зашивала толстой иглой рваные шкуры. Где-то за стеной слышалось ворчание Майка.
Было поздно. Язон устал, но ему надо было еще составить список всевозможных чудес для Хертуга.
Вдруг лязгнули замки, распахнулась дверь, и в сопровождении солдата, сжимающего в руке факел, на пороге появился Бенит.
– Идем, – сказал он и указал Язону на дверь.
– Куда?
– Идем, – повторил Бенит и вытащил из-за пояса короткий меч.
– Я начинаю тебя ненавидеть, – промолвил Язон, неохотно поднимаясь с кресла.
Он отбросил шкуры и побрел за Бенитом. Охранника у дверей не было. «Где же он?» – подумал Язон и повернулся. Дверь за ним захлопнулась, а острие меча проткнуло одежду и обожгло спину.
– Попытаешься бежать или заговорить – умрешь, – прозвучал над самым ухом шепот Бенита.
Язон обдумал его слова и решил не сопротивляться. Нет, он не испугался, он знал, что смог бы справиться и с десятью такими бенитами, просто вновь природное любопытство толкало его на новые приключения. У Язона возникло подозрение, что происходящее совершается без ведома Хертуга. Он решил выяснить, чем все закончится, и тут же пожалел об этом.
Ему связали руки, сунули в рот вонючий кляп и приставили к груди острое лезвие меча. Сопротивление стало невозможным, и Язон покорно последовал за похитителями.
По крутой лестнице они взобрались на плоскую черепичную крышу, где мокрый снег облепил их с головы до ног. Солдат погасил факел. Темная ночь поглотила очертания предметов, и Язон, споткнувшись о парапет, чуть не свалился вниз. Солдат вовремя удержал его. Быстро и ловко Язона обвязали веревкой под мышками и стали спускать с крыши. Язон то и дело ударялся головой о стену, проклиная Бенита на чем свет стоит, а оказавшись по пояс в ледяной воде, утроил поток проклятий.
Вдруг цепкие сильные руки подхватили его и бросили в лодку.
Последним спустился Бенит. Скрипнули уключины, и они поплыли в неизвестном направлении.
Связанный Язон лежал на дне лодки. Никто не обращал на него внимания, и, если бы он не откатился в сторону и не прижался к борту, его наверняка затоптали бы насмерть. Из глубины его наблюдательного пункта разглядеть что-нибудь было невозможно. Только когда где-то вверху появилось слабое мерцание факелов, он понял, что они проплывают через морские ворота. Значит, он похищен соперничающим кланом. Этот факт его мало обрадовал.
Лодку пришвартовали к причалу. Язона вытащили из нее и поволокли по мокрым каменным плитам. Бенит исчез, очевидно отправившись за своими тридцатью сребрениками, а новые охранники молчали, как немые…
Наконец его развязали, вынули кляп, втолкнули в огромный зал и бесшумно затворили за ним дверь.
Перед Язоном открылась картина, от вида которой кровь в жилах должна была заледенеть, а волосы встать дыбом. Но он только рассмеялся и осмотрелся в поисках стула.
Не найдя ничего подходящего, он снял со стола коптящую лампу, выполненную в форме змеи, и взгромоздился на стол.
– Встань, смертный! Сидеть перед Мастрегулами – смерть!
Их было семеро, стоящих на помосте. Все они были одеты в длинные балахоны, опирались на метровые широкие мечи, и на всех были ужасающие маски. Лампы причудливых форм нещадно чадили перед ними, а воздух был насыщен сероводородом.
– А я буду сидеть, – невозмутимо ответил Язон, устраиваясь поудобней. – Или вы похитили меня с целью предать костру? Чем скорее до вас дойдет, что эти опереточные кошмары меня нимало не трогают, тем скорее мы сможем поговорить о деле.
– Молчи! Смерть перед тобой!
– Дерьмо! И все ваши угрозы того же качества. Поэтому давайте перейдем к сути. До вас дошли определенные слухи, и они вас заинтриговали. Кародж, экзотическое устройство в храме, наверное, что-нибудь еще… Настолько заманчиво, что вы решили похитить меня. Маленькие аппсальские хитрости, тридцать сребреников, и я здесь…
– Ты знаешь, кто перед тобой? – завопило одно чучело визгливым старческим голосом.
– Мастрегулы? Я слышал о вас. – Язон внимательно посмотрел на старца. – Вы считаетесь местными волшебниками и колдунами! О да! Вы способны поджигать воду, которая, в свою очередь, прожигает дерево, металл и так далее. Я так полагаю, вы просто здешние химики или скорее то, что от них осталось. И хотя вас не так много, вы держите в страхе остальные кланы.
– Ты знаешь, что здесь? – спросил стоящий в центре старец и поднял руку, в которой держал небольшой стеклянный шар, наполненный желтоватой жидкостью.
– Не знаю и знать не хочу.
– Это волшебная огненная вода. Она прожжет тебя насквозь, если ты прикоснешься к ней.
– Кончайте комедию. Это обычная кислота, видимо серная. От запаха тухлых яиц здесь дышать нечем.
Эти слова оказали действие, подобное взрыву. Все семеро подпрыгнули как ужаленные, заголосили, завизжали и затопали ногами. Придя в себя через некоторое время, старцы встали в круг и принялись что-то обсуждать.
