Бет была права. Испуганные лошади толклись у тротуара за пожарным оцеплением. Один из пожарных, провожая нас в здание, пояснил, что конюшня Центрального парка находилась совсем рядом.
Стены квартиры на верхнем этаже были чернее кейжанских креветок, которые я только что ел. Бет поговорила с экспертами в одной из выгоревших комнат, потом дала мне респиратор и подвела к груде пепла в центре.
При виде сильно обгорелого тела желудок сжался, словно кулак. Огонь превратил его в кошмар из фильма ужасов.
— Я поручила экспертам сделать снимки зубов. Мы уже нашли в Локаст-Вэлли дантиста Томаса Гладстона и попросили отправить нам электронной почтой его рентгеновские снимки, — сказала Бет. — Криминалисты уверены, что они совпадают.
Я потрясенно уставился на нее:
— То есть это Гладстон?
— Он самый.
Я знаю, что к мертвым нужно относиться почтительно, но не смог подавить радости. Омерзительное дело наконец завершилось. Я не сдержал улыбки и с облегчением выдохнул, казалось, со спины у меня сняли пианино.
— Что уже известно? — спросил я. — Он покончил с собой? Сошел со сцены в сиянии славы? Не могу поверить, что все это позади.
Но Бет покачала головой. Я поспешил с выводом.
Она присела на корточки возле трупа и коснулась затянутым в перчатку пальцем маленького отверстия в виске. Потом показала на другой стороне головы рваную выходную рану:
— Застрелиться легко, но сжечь себя после этого гораздо сложнее.
— Может быть, он сделал все в обратном порядке, — в отчаянии предположил я. — Сперва поджег квартиру, а уже потом…
— Тогда что случилось с пистолетом? Даже если бы он расплавился, остались бы следы, но эксперты их не нашли. И Клири обнаружил в верхней части левой руки личинки мух. То есть мертвец пролежал два или три дня. А это означает…
— Что Гладстон не мог убить всех этих людей, — закончил я. И зажмурился.
— Очень жаль, Майк, но это не наш стрелок.
Я вполголоса выругался. «Если это не Томас Гладстон, то, черт возьми, кто же?»
— Это еще не все, — сказала Бет и повела меня в чулан с опаленными дверью и стенами.
Я поморщился при виде скорчившейся там молодой блондинки. Огонь почти не тронул ее, но она была убита выстрелом в затылок.
— Мы нашли ее сумочку. Ее имя Уэнди Стаб. Двадцать шесть лет. Агент по рекламе в «Стоа холдингс», известной рекламной фирме.
Рекламный агент? Каким образом она связана с этим?
Слушая, как пожарные ломают стены в других комнатах, я думал, принимает ли пожарное управление новых сотрудников. Почему бы не сменить профессию в середине жизни? Или, может, в соседней конюшне пригодился бы психолог, способный помочь бедным животным справиться с полученной травмой.
Бет вопросительно смотрела на меня.
— И что теперь?
— Ты меня спрашиваешь?
Глава семьдесят вторая
Час пик был в полном разгаре, когда такси Учителя остановилось позади полицейской машины перед отелем «Пьер». Учитель слегка занервничал, но Уинни, швейцар, подбежал распахнуть дверцу с таким видом, будто все в порядке. Полицейские приезжают в такие места не арестовывать людей — защищать. И все-таки, вылезая из машины, Учитель прятал лицо и держал руку на рукоятке «кольта» сорок пятого калибра.
— С возвращением, мистер Мейер! — сказал Уинни. — Как путешествие? Вы ведь были в Париже?
Учитель говорил в отеле, что собирается именно туда. На самом же деле он побывал бесконечно дальше. В других измерениях. Но теперь возвратился домой, туда, где, собственно, жил последние три года.
— Все было замечательно, Уинни. Особенно еда, — сказал Учитель, невольно улыбаясь — Уинни ему нравился. Он решил переехать во всемирно известный отель после смерти матери, став единственным наследником двадцати четырех миллионов Рональда Мейера. Он решил, что его долг перед отвратным отчимом — растранжирить его состояние до последнего цента. А квартира в Адской кухне служила ему командным центром.
— Зачем здесь полицейский автомобиль? — небрежно спросил Учитель.
— О Господи. Вы, должно быть, не слышали. Один сраный, прошу прощения, маньяк последние два дня убивает людей. Убил стюардессу в отеле на Шестой авеню, метрдотеля в клубе «Двадцать одно». Все это есть в газетах. Думают, это какой-то богатый тип, у которого крыша поехала. Поэтому полицейские торчат повсюду, где есть богачи. По-моему, в этом городе они везде. Мой двоюродный брат Марио, он сержант в Гринвич-Виллидже, говорит, обычные люди из-за этого психуют. Разве не сошел этот мир с ума?
— Тут я с тобой согласен, Уинни, — кивнул Учитель, выпуская рукоятку пистолета.
— А скажите, есть что-то новое в передаче «Фуд нетуорк»? Мне уже надоел этот Эмерил с его вечным «бам».
— Терпение, Уинни. Все хорошее приходит к тем, кто ждет.
— Ясно, мистер Мейер. Что такое? Нет багажа?
— Какая-то путаница в аэропорту Кеннеди. А сейчас мне очень хочется выпить.
— Мне тоже, мистер Мейер. Выпейте как следует.
В отеле консьерж Майкл повторил приветствие Уинни. «Мистер Мейер! С возвращением, сэр». Учителю консьерж нравился почти так же, как Уинни. Майкл был невысоким, белокурым, осмотрительным человеком с мягким голосом, услужливым без подхалимства — поистине замечательным.
Без ненужной суеты Майкл пошел в почтовое отделение за столом портье и принес почту Учителя.
— Да, пока не забыл, сэр. Час назад звонили из магазина «Барнис». Вас ждет последняя примерка.
Учитель почувствовал, как по спине побежали мурашки. Его костюм готов.
Тот, в котором он встретит смерть.
Поистине последняя примерка.
— Превосходно. Спасибо, Майкл, — сказал он, перебирая почту.
И замер, дойдя до большого конверта с вытесненным приглашением. «Мистер и миссис Бланшетт» гласил обратный адрес. Учитель удовлетворенно кивнул. Люди из прежней жизни включили его в список гостей. Бланшетты не имели понятия, кто такой мистер Мейер.
— Майкл? — произнес он, постукивая конвертом по стойке портье.
— Да, сэр?
— Мне нужно срочно кое с кем встретиться.
— Будет сделано, мистер Мейер.
— И пришли, пожалуйста, бутылку шампанского. Думаю, розовое отлично подойдет.
— «Дом Периньон»? «Вдова Клико»? — спросил Майкл, тут же вспомнив его любимые сорта.
— Как насчет того и другого? — обаятельно улыбнулся Учитель. — Живешь один раз, Майкл. Один только раз.
Глава семьдесят третья
Через час сорок пять минут Учитель стоял перед высоким трельяжем.
— Вам нравится, сэр? — спросил продавец и трепетно перечислил: — Темно-синий кашемировый костюм от Джанлуки Исайя, шелковая рубашка от Баттистони, туфли ручной работы от Беггани и Вентура.
Учитель должен был признать, что выглядит великолепно. Как Джеймс Бонд в исполнении последнего актера, включая его теперь белокурые после окраски волосы.
— Замечательно, — усмехнулся Учитель. — Так сколько с меня?
Продавец подошел к кассовому аппарату.
— Восемь тысяч восемьсот двадцать шесть, — подытожил он через минуту. — Включая носки.
О, включая носки за триста долларов. Выгодная покупка, нечего сказать.
— Если аксессуары слишком дороги, могу предложить вам другие. — В голосе продавца прозвучала нотка снисходительности.
Учитель видел периферийным зрением, что безупречно одетый холуй имеет наглость пренебрежительно смотреть на него.
Эти продавцы в торгующих роскошью магазинах абсолютно не умеют себя вести. «Когда ты последний раз выкладывал за костюм четырехзначную сумму?» — хотелось спросить Учителю у этого поганца. Он прямо-таки напрашивался на пулю.
Учитель сделал глубокий вдох. «Успокойся, — приказал он себе. — Вот так. Молодчина. Сейчас не время для нелепой вспыльчивости. Когда ты так близко к финишу».
— Я возьму все. — Учитель открыл свой портфель, стоявший за трельяжем. Пальцы скользнули по стальной рифленой рукоятке одного из пятидесятизарядных штурмовых пистолетов «Интратек-9», ждавших там под мягкой кожей, словно верные друзья.
Он неохотно отвел от них руку, достал бумажник и черную карточку «Американ экспресс».
— Даже носки.
Глава семьдесят четвертая
— Как зовут вашу красивую собачку? — Таксист с тюрбаном на голове остановил машину перед музеем Метрополитен.
— Завершающий штрих, — ответил Учитель. Расплатился с ним и вытащил из машины серебристую собачку мальтийской породы.
Он купил ее в дорогом зоомагазине по пути сюда. Собачка послужит прикрытием для разведки вокруг дома Бланшеттов. Нарядный щеголь, прогуливающий декоративную псину в этой части Верхнего Ист-Сайда, не привлечет к себе никакого внимания.
Учитель пошел по парковой стороне Пятой авеню с рвущейся с поводка собачкой. Пройдя квартал к югу от Бланшеттов, он остановился и оглядел суету перед многоквартирным домом. «Бентли» и лимузины стояли в два ряда, носились туда-сюда швейцары, богатые леди и джентльмены вылезали из машин и шли под тент.
