«Таковы наши причины (говорит Златоуст); впрочем, это не все: есть и другие, сокровеннейшие, которые знает только один Господь».
Да, много недоумений и вопросов возникает в нас при виде бедствий, постигающих людей, по-видимому, неповинных; и если мы бываем не в силах разрешить эти недоумения и ответить на мучительные вопросы, то должны помнить ответ Иисуса Христа Апостолу Петру: Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после (Ин 13:7). Многое непонятное нам становится иногда понятным по прошествии некоторого времени; окончательно же мы уразумеем все на последнем Суде Христовом над родом человеческим.
Кому не приходилось слышать, как люди, убитые горем, в особенности женщины, ропщут на Бога? Потеряв близкого, горячо любимого, прекрасного во всех отношениях человека, например, мужа, или сына, или дочь, они в отчаянии взывают к Богу и говорят: «Господи! За что Ты лишил меня последнего утешения в жизни? За что прекратил жизнь чудного человека, который, кажется, и не заслужил этого? Если такие хорошие люди преждевременно умирают, то зачем же живут люди дурные, люди злые, жизнь которых не только никому не нужна, но даже тяготит многих? Где же справедливость Твоя, Господи?» Не получив ответа на эти дерзновенные вопросы, сраженные горем нередко рассуждают так: «Если Бог существует, то Он должен быть справедлив; Он должен быть олицетворением высшей правды; и в мире, которым Он управляет, не должно быть даже и тени неправды. Но на самом деле мы видим вокруг себя больше зла, чем добра; почти на каждом шагу мы видим, как злые люди притесняют несчастных, обогащаются за их счет, заставляют их страдать, мучиться, переносить всевозможные лишения, а сами благоденствуют и проводят жизнь в роскоши и веселье на деньги, нажитые нечистым путем! Страшная нищета труженика, страдания его, жизнь, полная горя и отчаяния, жизнь беспросветная, жизнь без всякой надежды на лучшее, светлое будущее; и тут же рядом – безумная роскошь какого-нибудь тунеядца! Где же правда? Где же Бог? Как может Он допускать такое неравенство, такую вопиющую несправедливость?.. А если Он допускает такую несправедливость, то, значит, Он Сам несправедлив. А если Он несправедлив, то Его нет, Он не существует!»
Так нередко рассуждают убитые горем люди. Под влиянием таких мыслей они перестают молиться. Вместо того, чтобы искать утешения в молитве, вместо того, чтобы идти ко Христу, зовущему к Себе всех труждающихся и обремененных и обещающему им душевный покой, они отворачиваются от Него и говорят, что при такой несправедливости к ним со стороны Бога они не могут молиться Ему.
Но так могли рассуждать только язычники и евреи до пришествия на землю Господа нашего Иисуса Христа. Они верили, что за свои хорошие или дурные поступки они получают воздаяние здесь же, на земле, и только здесь. Понятно, что при таких воззрениях вопросы о справедливости были вполне уместны: каждый страдающий за правду, каждый невинно осужденный, каждый обездоленный мог считать себя обиженным, мог говорить: где же справедливость? и как Бог допускает, чтобы неправда царила среди людей? Да, так рассуждали язычники, постепенно терявшие из-за этого веру в своих богов; так рассуждают и теперь многие, не знакомые с сущностью христианства. Нам же, христианам, стыдно так рассуждать и так роптать на Бога.
Христос принес нам благую весть о том, что мы бессмертны, – что кратковременная земная жизнь наша есть не что иное, как приготовительная школа к иной, вечной жизни, – что в этой школе мы должны стремиться к доступному нам совершенству и через это достигать цели своей земной жизни, то есть блаженства вечной жизни в Царстве Небесном.
Христос сказал, что в стремлении к совершенству мы встретим много препятствий, которые причинят нам немало бед и горя, но будут крайне необходимы для успешного шествия по намеченному пути. Христос говорил, что возмездие за прожитую земную жизнь ожидает нас не здесь, а в будущей загробной жизни; бедствия же, которые мы нередко испытываем здесь, зависят частью от нас же самих, частью же от свободной воли других людей. Господь создал нас не только разумными, но и свободными; обладая разумом и совестью, зная к тому же волю Божию, мы легко можем отличить хорошее от дурного; и если поступаем дурно, грешим, то потому только, что хотим грешить. Если бы мы действовали не по своей воле, если бы каждым поступком нашим руководил Сам Бог, то тогда мы были бы слепым орудием воли Божией, мы были бы автоматами и потому не могли бы отвечать за свои дурные дела, не были бы ответственными за них. Поэтому нельзя в каждом поступке человека усматривать проявление воли Божией, нельзя несправедливости людские приписывать Богу. Говоря так, я прекрасно понимаю, что Господь не мог устранить Себя от вмешательства в жизнь людей; я верю, что Он, предоставив нам полную свободу действий, руководит нами в нашем стремлении к достижению цели нашей земной жизни, в нашем желании быть совершенными, богоподобными. Но при таком руководительстве Он не насилует нашу волю; нет, Он предоставляет нам жить так, как мы хотим; и если мы сворачиваем с истинного пути, ведущего к совершенству, если мы уклоняемся от него и рискуем потерять его из вида, то Господь нередко посылает нам предостережения в виде какого-либо бедствия. Часто мы не понимаем значения этих предостережений и начинаем говорить о несправедливости к нам Бога, начинаем роптать на Него; после же, по прошествии некоторого времени, мы приходим иногда к сознанию, что, подвергая нас бедствиям, Богу угодно было напомнить нам, что мы сбились с пути. И благо нам, если мы вовремя поймем это напоминание и пойдем за Господом, зовущим к Себе всех труждающихся и обремененных! Но и тут, когда мы идем на Его зов, заботливый Господь нередко испытывает нас, нашу веру в Него и нашу силу противостоять всем соблазнам и обходить все препятствия, встречающиеся на пути. И эти испытания нередко посылаются опять-таки в виде постигающих нас бедствий. И если мы безропотно переносим их и принимаем их не как несправедливость по отношению к нам, и не как наказание, нами незаслуженное, а как должное испытание, и если мы не колеблемся ни в вере нашей, ни в стремлении продолжать начатое шествие по пути к совершенству, то благо нам, ибо мы достигнем цели своего земного странствия. Но горе тем, которые эти предостережения и испытания, посылаемые Богом Любви, принимают за Его несправедливость, за незаслуженное ими наказание и ропщут на Него! Пусть в ропоте своем вспомнят, что награды и наказания будут там, в загробной вечной жизни; здесь же – только предостережения и испытания. Божественный Суд над нами будет там; там мы познаем справедливость Божию, там начнем новую жизнь, ту жизнь, которую здесь, сами, но с помощью Божией, готовим себе! Там мы пожнем то, что сеем здесь!
Итак, христианство если и считает смерть несчастьем, то только для людей, которые покаянием и добрыми делами не успели загладить, искупить свою греховную жизнь, так как после смерти нет места покаянию; для праведных же, а также для детей, еще не согрешивших, преждевременная смерть, как смена худшей одежды на лучшую, не может быть признана ни несчастьем, ни тем более несправедливостью.
Евангелист умалчивает о том, как долго прожило Святое Семейство в Египте и какие там произошли события: он и не имел намерения описывать все события жизни Иисуса Христа, а хотел только своим повествованием доказать евреям, что распятый ими Иисус есть действительно Мессия, Которого они, вопреки ясным пророчествам, не признали. Однако и Евангелист Матфей дает некоторые указания, по которым можно судить о времени возвращения из Египта, следовательно, и о продолжительности пребывания там Иосифа с Младенцем Иисусом и Матерью Его: он указывает на смерть Ирода как на событие, устранившее необходимость дальнейшего пребывания их в Египте.
Смерть Ирода
Ирод умер в начале апреля 750 года от основания Рима. Смерть его была ужасна. По словам Иосифа Флавия, Господь Бог наказывал его за все его беззакония. Медленный жар мучил и пожирал его внутри. Его внутренность была полна язв; многие наружные части тела были изъедены червями; он едва мог дышать, и его дыхание было так зловонно, что нельзя было приблизиться к нему. И, вдобавок ко всему этому, страшный голод мучил его, такой голод, которого не было возможности утолить. Предвидя свой близкий конец, Ирод знал, что никто не пожалеет его, никто не будет оплакивать его кончину; поэтому он собрал к себе в Иерихон знатнейших евреев и дал приказ умертвить их в минуту своей смерти для того, чтобы (как объяснил он сам цель этого нового злодеяния) смерть его была оплакана; приказ этот не был, однако, исполнен. Но за пять дней до своей смерти Ирод казнил сына своего Антипатра («Иудейские древности». Кн. 17).
Возвращение Святого Семейства из Египта
