— Охренеть! Я, генерал, начальник управления, и то с «Нокией» хожу.
— Так вы же не опер? И не из уголовного розыска? И коммерсанты от вас, товарищ генерал, не зависят. Да и папа у вас, мягко говоря, не тот…
Яковлев фыркнул. Залпом опрокинул чашку с чаем.
— Продолжайте, пожалуйста, Дмитрий Валентинович, хотя, откровенно говоря, ход ваших мыслей мне непонятен.
— Так вы же, Виктор Петрович, не аналитик? У вас задача другая, вот вы и смотрите под другим углом. Как, кстати говоря, и следствие смотрело. Слышали ведь такое понятие, как «стереотип мышления»? Оттого у нас и все беды, что мыслим стандартно! Ладно, продолжим. Служебные разговоры Генрих ведет по вполне обыкновенному телефону, который, кстати, часто меняет. А вот с девушками он говорит исключительно по «Верту». Телефон этот он постоянно носит и никогда нигде не оставляет. И уж тем более никому его не дает. Так вот, пробили мы все телефоны его девушек, установили, когда и кто ему звонил. И где он в это время находился. Так вот и выяснилось, что с одной он разговаривал как раз в то время, когда полковник торопился на выезд. И находился Аскеров аккурат напротив вашей проходной. Подняли мы тогда и благовские звонки. Оказалось, что разговаривал он с кем-то неизвестным в этот день трижды. И подолгу. Пробили мы и этот номер. И установили, что, хотя и покупал его человек из окружения папы, пользовался им в то время Генрих. Стало быть, ему полковник и звонил, он же и за руль сел. Ну а уж что дальше было, это уж пускай следствие выясняет. Во всяком случае, у места аварии, за пять минут до ее наступления, Аскеров опять говорил со своей девушкой, правда, на этот раз с другой. Что же касается всего прочего, то, полагаю, за Благовым следили достаточно давно. Кто такой его отец — все знали. Во всяком случае, все, кому это было действительно нужно. Так что и интерес полковника к Котову сразу же привлек к себе внимание. Ну а дальше, Виктор Петрович, уже не моя епархия, тут вы сами разбирайтесь.
— Благов получил задание подготовить Александра Сергеевича к возможному сотрудничеству. Провести с ним установочные беседы. Так что его ошибка очень дорого нам всем обошлась.
— Ну, этого я и не знал. Поскольку, сами понимаете, в этом контексте задание никто не рассматривал. И уж тем более не интересовались контактами Генриха и его звонками.
— На контакт с Аскеровым полковник получил официальное разрешение. От меня. Он выехал на место, осмотрелся и подал мне рапорт, в котором честно указал, что без помощи милиции выполнить задание будет трудно. Поскольку объект, то есть вы, Александр Сергеевич, предположительно имеет контакты с уголовным миром.
— Ну, контакты эти были у Аскерова. Неслучайно же подменный водитель полковника слег на пару дней. Его избили хулиганы. Вечером, около дома. Избили его в воскресенье, вот он и не хотел врача вызывать. Тем паче что и сам был подшофе. Вот и боялся, что это все вскроется.
— Вы и это успели выяснить?
— Обижаете, Виктор Петрович!
— Да, Дмитрий Валентинович, я смотрю, даже и опытным операм есть чему у вас поучиться…
— Ну, это не совсем так. Просто технических возможностей у меня больше, сотрудники наши мыслят не так зашоренно, как в других организациях. Да и сроки раскрытия на них не давят. Материал они докладывают мне, и мнение любого другого руководства, сколь угодно высокопоставленного, им неинтересно. И влияния на их деятельность оно никак не оказывает. Все выводы и результаты докладываю я, так что ребята мои могут работать спокойно, без нервотрепки. А то, что данные материалы, — Димка подбросил на руке папку, — могут существенно усложнить жизнь немалому количеству больших и маленьких начальников, это уж я вам гарантирую. Кое-кому так и вовсе сделать ее совсем непереносимой.
— Да уж, страшная у вас в руках машина. Это еще хорошо, что вы на нашей стороне, я это серьезно говорю. С вашими-то возможностями можно ведь такие деньжищи огребать. Не каждый устоять сумеет. Поверьте мне, я знаю нынешнее положение дел в стране.
— Я тоже, товарищ генерал-лейтенант, в курсе. И предложения такие мне делались. И не раз. И сейчас, бывает, ищут, так сказать, взаимопонимание…
— Да, трудно вам. Но ничего, прорвемся! Так что там у нас дальше?
— В основном — все. Фамилии исполнителей, анализы их связей и переговоров, круг общения. Это уже материал для розыска и следствия, мы свою работу закончили. Если не будет других задач, то, с вашего позволения, я вернусь к повседневной деятельности. Тут у меня тоже неслабо хвостов поднакопилось. А с материалами пускай теперь ваши ребята поработают, МВД подключите. Вам виднее, что дальше делать. Я ваших целей не знаю. В принципе, здесь материалов — хоть на вербовку, хоть на посадку — более, чем достаточно.
— Спасибо! — Яковлев встал и пожал Димке руку. — Работу вы громадную провели, буду ходатайствовать перед руководством, чтобы заслуги всех участников этого расследования были бы отмечены соответствующим образом. Ну а сейчас надеюсь, что от хорошего коньяку вы не откажетесь?
— От хорошего? Да с превеликим удовольствием!
Я фыркнул. Димка покосился на меня и тоже усмехнулся. Яковлев удивленно на нас посмотрел. А я вспомнил…
… Аэропорт Баграм, ясный полдень. С неба жарит сумасшедшее солнце. Жара такая, что ботинки оставляют на асфальте вдавленные следы. Большой, собранный из гофрированного железа ангар. На стандартных армейских кроватях, установленных в два яруса, в живописном беспорядке спят ожидающие вылета ребята нашей группы. В дальнем углу дрыхнет отряд спецназа ВДВ, они только что сгрузились с прилетевшего борта. И сейчас без задних ног попадали, кто где присел. Видимо, их помотало изрядно. Даже духота в ангаре не мешает крепкому сну. В ангар заходит Борисыч, прапорщик из аэродромной обслуги. Ему тоже жарко, пот градом стекает за воротник. В руках полиэтиленовая канистра литров на пять.
— Кто будет пить спирт?
С дальней койки поднимается растрепанная голова.
— Авиационный?
— Ну!
— Антиобледенитель?
— Да!
— Неразведенный?
— Угу!
— В сорокаградусную жару и из жестяной кружки?
— А то!
— Да с превеликим удовольствием! — Вопрошающий спрыгивает на пол, а за ним начинают вставать и остальные.
Димка про этот случай знал, в свое время я про него рассказал в кругу наших общих знакомых, и с тех пор данное выражение у нас укоренилось. В двух словах я рассказал об этом и Яковлеву. Он тоже усмехнулся.
— Ну, сорока градусов жары у нас тут нет, да и коньяк здешний мало напоминает антиобледенитель. Так что и удовольствия будет побольше. Сейчас только вот озадачу Верочку, пусть нам тут все организует, как положено.
Димка уехал через час. Проводив его, мы с Яковлевым вернулись в дом.
— Товарищ генерал-лейтенант, можно с личной просьбой обратиться?
— Да ради бога! А в чем дело, Александр Сергеевич? Вам что-то нужно?
— Что теперь будет с этими мерзюками? — кивнул я на папку с Димкиными документами.
— Ну, с кем-то мы еще и поработаем, а основных фигурантов пора, по-моему, и за заднее место уже брать. Мелочовку в МУР передадим, там на них уже и без нас, наверное, целое досье имеется. А с таким подкреплением, как эти материалы, сядут крепко. И всерьез. А вам-то какое до них дело?
— С теми, кто лично меня обидеть пытался, я уже поквитался. Но вот с тем, кто всю эту шелупонь направил, очень бы хотелось лично пообщаться…
— Это с Генрихом-то? Или с папой?
— Папочку его я не видел, и личной неприязни к нему нет. Хотя в зубы ему при встрече закатал бы с удовольствием. Для него это бизнес — Родиной торговать. Он, поди, и всерьез считает, что ничего особенного не совершил. А вот с сыночком я очень даже душевно бы поговорил…
— Не знаю, не знаю… Рисковать вашей жизнью как-то вот нету у меня желания.
— Да какой тут риск, товарищ генерал-лейтенант?! Я этого сопляка в бараний рог сверну! И не чихнет, просто не сумеет! Да и ребята ваши, — я указал на дверь, — рядом будут, если что…
— Посмотрим. Я тут прикину, что к чему. Пару дней вам обождать придется. Там видно будет.
— Виктор Петрович! Вы не сомневайтесь, все будет, как положено! Я вам его в упаковке, ленточкой перевязанного, принесу. И к разговору вполне готовым.
— Да уж! — Яковлев улыбнулся. — Вот насчет ленточки, пожалуй, перебор. А то я себе на секунду представил это зрелище, по-моему, слишком. И на двух ногах дойдет.
— Не дойдет, так доползет!
— Ладно, посмотрим еще. Отдыхайте, пока время есть. Тренировки продолжайте, ребята о них очень положительно отзываются, говорят, много для себя полезного узнали.
Мы вышли из дома, попрощались, и генерал сел в машину. Димкину папку он увез с собой.
ГЛАВА 17
На следующий день я с нетерпением дожидался вечера и окончания всех медицинских процедур. Очень уж меня занимала идея «дружеского» разговора с Генрихом. Мое нетерпение, казалось, передалось и сопровождающим. Поэтому, когда мы оказались наконец в тире, я с места взвинтил темп.
