— Я направлялась к вам, когда одноглазый Гарри и его друг Мо напали на меня в подворотне, сразу после Бастертон-авеню.
Мои слова вызвали новый шквал эмоций. Прежде чем перейти к обработке моей верхней губы и носа, инспектор поднялся на ноги, прошелся по кабинету, с жутким скрежетом отодвинул стул и снова сел.
— Что за необходимость заставила вас выйти из дома в такой час? — сердито спросил он.
— Как что? Ваша записка, — пробормотала я.
— Моя записка? — переспросил Аддерли. — Какая записка?
Я засунула руку в глубокий карман юбки и выудила клочок бумаги, который тут же протянула инспектору. Мужчина буквально вырвал его у меня и пробежался глазами по строчкам.
— Я этого не писал, — сказал он. — Я бы никогда не пригласил вас в участок так поздно. Вам не пришло это в голову?
Он был зол, очень зол, и его злость только росла.
— Нет, не пришло! — с вызовом ответила я, подавляя обиду. — Я думала, может, что-то важное и срочное заставило вас позвать меня. Думала, может, вам помощь моя понадобилась.
— Мисс Хоггарт, это, по меньшей мере, глупо, полагать, что я мог вызвать вас в участок, чтобы попросить о помощи! Если вы забыли, то в прошлый раз, когда она мне понадобилась, я прибыл в пансион сам!
Его слова больно ударили по самолюбию, но лишь потому, что он был прав. Я поступила безрассудно, бездумно и импульсивно, чего раньше никогда себе не позволяла. В последнее время я сама себя не узнавала и некоторым поступкам не находила объяснений.
Я резко встала на ноги, тут же пожалев об этом, потому как голова закружилась, вынуждая меня опереться о стол инспектора. Я понимала, что, возможно, заслуживаю все эти слова, но выслушивать их прямо сейчас у меня не было сил.
— Простите, что побеспокоила вас, инспектор Аддерли, — сдерживая слезы, сказала я и оторвалась от стола, чтобы покинуть его кабинет.
Мужчина стремительно преградил мне путь и настойчиво, но аккуратно снова усадил на место.
— Простите, простите меня, мисс Хоггарт, — заглядывая мне в глаза, сказал он. — Я дал волю эмоциям, но… но с вами иначе не получается. Вы упрямо не хотите прислушиваться к голосу разума, постоянно делаете все по-своему и попадаете в неприятности! А что, если бы они вас убили?
Сначала Аддерли говорил тихо, но с каждым словом его голос становился все громче, и последние слова, вероятно, слышал весь участок. Мужчина пытался контролировать свой гнев, но у него ничего не вышло.
— Чего они хотели от вас?
— Хотели знать, что я делала у их дома. Бандиты, может, и убили бы меня, но их спугнули.
— А почему же вы не выставили защиту? — спросил инспектор, снова взявшийся за тряпку.
— В этом-то и странность. — Я уклонилась от его руки и заговорила тише: — Моя магия не работала, словно отключилась. Более того, прохожие шли мимо, будто ничего не слышали и не видели! Кто-то помогал одноглазому. И этот кто-то очень силен! И именно этот кто-то помог Гарри и Мо убить ювелира, я абсолютно уверена.
— Вы почувствовали ту же магию, что и в магазине? — спросил инспектор, настойчиво прикладывая тряпицу к моему лицу и продолжая промывать раны.
— В том-то и дело, что нет! Я не чувствовала вообще никакой магии до тех пор, пока не сорвала с одноглазого какую-то подвеску. Тогда-то и смогла защититься.
— А что за подвеска? — воодушевился инспектор.
Из того же кармана я достала обычный шнурок, на котором висел какой-то причудливый серебряный амулет с черным агатом внутри. Только сейчас я могла хорошо его рассмотреть. Окантовка была выполнена в виде каких-то древних символов, мне совершенно незнакомых.
— Красивый, явно старинный, но больше ничего, — разочарованно пробормотала я и протянула украшение инспектору.
— Он не магический? — нахмурился Аддерли.
— Ума не приложу, как так вышло, — ответила я. — Я совершенно точно помню, что стоило мне сорвать эту вещь, и моя магия пробудилась. Но я ничего не чувствую, абсолютно!
Аддерли прошел к своему столу, поднес амулет к лампе и взял лупу. Он некоторое время пристально рассматривал амулет, что-то тихо бормоча себе под нос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Инспектор, а можно вас спросить?
— Конечно. — Аддерли повернулся ко мне и тут же заметил печаль на моем лице.
— А почему поблизости не было констеблей? — очень тихо спросила я, опустив глаза к разодранной юбке и пытаясь собрать обрывки в кулак. — Вы ведь установили слежку за домом номер семнадцать на Красной улице?
Сначала я услышала его шаги, а потом и увидела обувь. Инспектор снова присел у моих ног. Его рука скользнула мимо, и мне показалось, что он дотронется до моего плеча, но нет, мужчина оперся о спинку стула и негромко сказал:
— Ни Гарри, ни сутулый Мо больше по этому адресу не появлялись.
— Выходит, мы их спугнули? — Я вскинула голову и заглянула мистеру Аддерли в глаза, чувствуя себя ужасно виноватой. — Простите, мне нужно было сразу все вам рассказать, а не соваться туда самой. И где теперь их искать?
Гневное выражение глаз Аддерли сменилось, и теперь они смотрели ласково, в уголках появились маленькие паутинки смешливых морщинок. Он все же протянул руку к моему лицу и аккуратно отодвинул упавшую на глаза прядь волос.
— Я очень рад, что вы наконец это поняли: действовать самой было безрассудно, — сказал он, и мое сердце растаяло от приятного тембра и добродушной интонации.
Его лицо оказалось так близко, и так приятно было на него смотреть. Я невольно тоже улыбнулась, правда, это вызвало неприятные ощущения, каждая ссадина ответила болью. Инспектор заметил это и тут же снова нахмурился.
— Итак, что мы узнали? — Аддерли поднялся и начал рассуждать, вертя в руках амулет одноглазого:
— Они знали, что вы маг, иначе не запаслись бы подобной вещицей. Одноглазый узнал вас и понял, что вы каким-то образом нашли его, поэтому не стал рисковать и возвращаться в свой дом. Они выяснили, кто вы, и даже смогли выманить из пансиона, чтобы застать вас совсем одну и расспросить, а может, и убить. А почему вы отправились в город пешком?
— Мистер Тодд сказал, что старушка Бетси захромала, и я не стала их беспокоить. К тому же я почти всегда хожу в город пешком.
Инспектор кивнул, а потом прошелся ладонью по волосам.
— Я отдам эту записку констеблю Брикману, пусть выяснит, где куплена бумага, а заодно узнает про чернила, — сказал он. — Не уверен, что это нам поможет, но попробовать стоит.
В дверь негромко постучали и, когда инспектор пригласил посетителя войти, голова Райли Брикмана просунулась в проем. Он смущенно осмотрел кабинет, отметил наше расположение и шире открыл дверь. Следом за юношей вошел невысокий человек, плотного телосложения. Его круглую голову украшала лысина, на носу красовались очки, а добрые глаза тут же внимательно всмотрелись в мое лицо.
— Так-так-так, что тут у нас? Здравствуйте, инспектор Аддерли. — Попутно поздоровавшись, мужчина подошел ко мне ближе и поставил рядом саквояж с инструментами и лекарствами. — Ох, милочка, вам и досталось!
Доктор тщательно осмотрел меня, а потом велел инспектору и его помощнику выйти из кабинета. Некоторое время мистер Джарви обрабатывал мои раны, ворчал о жестокости нынешней молодежи и вслух надеялся, что такие, как инспектор и славные констебли, переловят всех бандитов и хулиганов. Руки у доктора были теплыми и ласковыми, а голос тихим и певучим. Я полностью расслабилась.
— Голова болит? — спросил он, протягивая мне порошок, снимающий боль, я кивнула и приняла лекарство. — Инспектор!
Доктор не кричал, но Аддерли все равно его услышал и сразу вернулся в кабинет.
— Вашей подопечной я рекомендую крепкий сон, успокоительный чай и покой на несколько дней, — отчитался мистер Джарви, закрывая саквояж. — Я оставил ей несколько конвертиков с порошком от головных болей, они еще вернутся. — Последние слова уже были адресованы мне. — И повторяю, покой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я тут же вернусь в пансион и обязательно хорошенько высплюсь, спасибо, доктор, — заверила я его.
