– Но они не махараджи… – Ее взгляд метнулся мимо пего, Эмма замолчала.
Джулиан обернулся.
– Одежда, – сказала Кавита, протянув сверток шелка. Да, ее талант появляться в самое неподходящее время не исчез.
– Эмма, – сказал он, поднявшись, – это Кавита-джи.
– Жена Ювраджа, – с улыбкой добавила Кавита.
– Наследного принца, – пояснил Джулиан. Тревогу Эммы эта новость не развеяла. Покачав головой, она встала и сделала реверанс.
– Вы… говорите по-английски, ваше высочество?
Кавита рассмеялась и затараторила, перемежая хинди и английский:
– Нет-нет, Эмма, behin.[8] Вы должны называть меня просто Кавита, как делает bhaiyya[9] в неофициальной обстановке. Я говорю по-английски очень хорошо, правда?
– Очень хорошо, – пробормотала Эмма.
– В гареме меня считают умной. Но я говорю им, что это все из-за моего преподавателя, Джулиана. Я была вот такая, – она опустила руку к полу, – но bhaiyya был очень терпелив. И я читала ваши английские книги. Например, «Робинзон Крузо», правильно?
– Она скромничает, – сказал Джулиан. – Но я действительно направил ее на этот путь несколько лет назад, когда проводил лето в Аманпуре.
– Мой отец правитель Аманпура, – вставила Кавита.
– Правда, я не могу поставить себе в заслугу ее уникальный выговор.
– Ты смеешься надо мной, bhaiyya! Какая удача, что тебя здесь любят, иначе я рассказала бы Ювраджу, что ты про меня говоришь!
– Наследному принцу, – пробормотала Эмма. Она была ошеломлена. Кавита явно и стремилась к такому эффекту.
– Да-да, моему мужу. Как жаль, что Ювраджа сейчас нет. Если он не вернется на этой неделе, я буду так несчастна. – И Кавита добавила длинную фразу на хинди.
– Что она сказала? – Эмма шагнула к Джулиану.
Ее резкий тон удивил его. Боже… да она не ошеломлена, она… испугана? Даже больше, чем до прихода Кавиты. В чем дело?
– Она сказала, что Ювраджа будет расстроен, если он не встретится с тобой, – медленно сказал Джулиан. – Кавита, будь любезна, распорядись насчет еды. Думаю, эти блюда остыли.
– Пока меня не будет, вы должны надеть одежду, которую я принесла. Она для вечера. Сегодня вечером танцы! – Кавита хлопнула в ладоши. – Праздник в честь вашего прибытия!
– Спасибо, – сказала Эмма. – Я попытаюсь.
– Но… bhaiyya, сюда могут прийти слуги… Я должна попросить тебя уйти. – Кавита повернулась к Эмме: – Я очень сожалею, но, надеюсь, вы не станете возражать против того, что мы поселили Джулиана отдельно? Я знаю, ваши английские порядки не так… строги. Но слуги станут болтать, они будут говорить, что это бесчестит наш двор. Поскольку Джулиан – мой брат, для него очень важна… как вы говорите…
– Izzat, честь, – тихо сказала Эмма, несказанно удивив Джулиана. – Да, я слышала об этом.
Кавита просияла улыбкой:
– Очень хорошо. А теперь идем, bhaiyya.
– Минуту. – В ответ на ее нетерпеливую гримасу, Джулиан твердо сказал: – Я тебя догоню.
Он взял Эмму за руку, но ему не пришлось ни о чем ее спрашивать. Как только Кавита вышла, Эмма едва слышно проговорила:
– Джулиан, эта женщина… я вижу, что она твой близкий друг, но живущие здесь леди… они говорили о ней.
– Да?
Джулиана не удивило, что Кавита разыскала; англичанок. Во дворце, с традиционным затворничеством женщин, у нее было мало возможностей попрактиковаться в английском. Только потому, что Джулиан был ее названым братом и знал ее с детства, Юврадж мирился с их общением.
– Да. Они сказали, что она им угрожала.
Идея была настолько абсурдна, что Джулиан расхохотался. И тут же об этом пожалел: Эмма вырвалась из его рук, ее глаза гневно сверкнули. Он поймал ее руку, не обращая внимания на протест.
– Должно быть, они ее неправильно поняли. Эмма, ты же сама видишь, что ее язык не всегда… точен.
– Но он у нее достаточно хороший. Они сказали, что это происходило не раз, так что дело не в языковых промахах. Она специально мучила их.
– Тогда они лгут, – решительно заявил Джулиан.
– Откуда ты знаешь? Ты с ними не разговаривал!
– Я знаю эту девушку с тех пор когда она была ребенком. Она капризна, порой беспечна, но не жестока. – Джулиану не нравилось, как Эмма на него смотрит. Он считал, что это уже в прошлом. – Эмма, ты думаешь, что я рискнул бы твоей жизнью? Неужели после той ночи ты можешь сомневаться во мне? Я бы все сделал ради твоей безопасности. Но могу сказать тебе, что Кавита была искренней, когда назвала тебя behin – своей сестрой.
– А ее муж?
– Что ее муж?
– Они сказали… – Эмма взглянула на дверь. – Они сказали, что ее муж вовсе не друг британцам, – быстро договорила она.
– С этим трудно спорить. Но он под башмаком у своего отца. – Эмму это не убедило, и Джулиан вздохнул. – Ну хорошо. Я поговорю с махараджей и предложу ему задержать сына в Кашмире, пока волнения не утихнут. В конце концов, дороги не безопасны. Особенно для наследника трона королевства, известного своей лояльностью к британцам.
Между бровями Эммы пролегла тревожная складка.
– Конечно, тебе лучше знать, – сказала она. – Если ты думаешь, что он послушает…
– Я думаю, что это тебя успокоит. А это гораздо важнее. – Джулиан наклонился, чтобы поцеловать ее.
– Bhaiyya! – войдя, топнула ножкой Кавита. – Я знаю, Что значит «минута», но она слишком затянулась!
Эмма отступила от него.
– Иди, – сказала она.
– Эмма…
– Иди. – Их глаза встретились. – Я доверяю тебе, Джулиан. Доверяю.
– Почему ты такая грустная, behin? Тебя не радуют танцы?
Джулиан вопросительно поднял бровь. Эмма в ответ улыбнулась, но, на его взгляд, улыбка была не слишком-то веселой.
– Я поговорю с махараджей во время торжественного приема, а потом зайду к тебе.
Кавита хотела было возразить, но взгляд Джулиана заставил ее замолчать.
Эмма едва не споткнулась о тяжелые, затканные золотом юбки.
– Тебе это трудно, да? Но на таких событиях важно хорошо выглядеть, – поддержав ее, сказала Кавита. Они отправились в долгий путь по каменной галерее. Двое стражников, вооруженных ятаганами, шли сзади. – Конечно, нас никто не увидит, но даже и тогда это важно.
Эмма отвела взгляд от стен галереи, украшенных филигранными рисунками и зеркалами, в которых отражался свет горящих факелов. Стены были красивы. Но в них не было окон. Тут могло произойти все, что угодно.
«Кавита была искренней, когда назвала тебя своей сестрой».
Эмма вздохнула. Она доверяла Джулиану.
– Что значит «нас никто не увидит»?
– Весь двор будет присутствовать. Но мы будем за складным занавесом. – Увидев недоумевающее лицо Эммы, Кавита рассмеялась. – Уверяю, это совсем не так плохо. Обычно я сижу с махарани, там все женщины толкаются, чтобы лучше видеть, и это очень раздражает. Но на этот pаз махараджа отвел нам специальную ложу, так что мы будем все прекрасно видеть. – Она повела Эмму налево к лестничному пролету, они вышли в вечернюю прохладу и уселись перед высоким, с причудливой резьбой, экраном, выходившим в огромный мраморный двор.
