Неоантропический вид -это «анархо-клиторальные» женщины и, реже, это уже сверхженщины – «анархо-вагинальные» особи. Независимые, во многом откровенные, они не любят, чтобы ими командовали, хотя и могут позволить себе полную прихоть для разнообразия; они меняют мужчин, как вещи повседневного спроса. В традиционном, во многом устаревшем представлении они являются плохими женами, но матери они, в любом случае, великолепные. Часто, не имея пока собственных детей, они с истинным удовольствием нянчатся с племянниками или с соседской детворой.
Сексуальное поведение у них – без ограничений, но оно всегда не вульгарно, и главное – очень тактично по отношению к мужчинам, что позволяет (, «крутить» последними, как только им заблагорассудится, но в итоге – безо всякой на то для себя пользы. В народе их зачастую именуют «бляди», но только – в прямом смысле, т.е. исключительно в сексуальном и "в общем-то, без осуждения, а несколько даже как бы «завистливо», что не так уж и обидно, но все же – по большому счету – несправедливо, и даже ошибочно.
Наиболее правомерно будет употребление этого многозначного фольклорного термина по отношению к суггесторному виду женщин, ибо дефиниция эта справедлива для них и в плане чисто житейских взаимоотношений, а это обеспечивает «наполненность» употребленного определения.
Но основную разницу между этими двумя видами женщин можно проследить лишь на предельных уровнях женственности. Так, женщины-суггесторы при соответствующих физических данных часто становятся популярными сексбомбами западного шоу-бизнеса (здесь, правда, чаще и успешнее подвизаются диффузные женщины – это все же подневольное занятие, для них более подходящее). Самые же эффектные из них могут занимать позиции предельно дорогих, шикарных и роскошных содержанок, элитарных проституток. Женщины же неоантропического вида даже при меньшей внешней женской привлекательности способны достигать качественно иной позиции: а именно, статуса «роковой женщины», т.е. женщины не столько и не только «vamp» (соблазнительницы), но еще и «разрушительницы чужого семейного очага».
[Прибавление. Нужно отметить, что проституция – в понимании «профессии», «дела» – полностью находится «на откупе» именно у женщин суггесторного вида. В особенности это ярко проявляется в т.наз. «престижной» проституции, «элитарной» – у нас эту дорогостоящую проституирующую «сестрию», представляют путаны, продающиеся «задорого» иностранцам. Диффузные женщины идут на это срамотное дело лишь под влиянием среды: дурной пример, раннее совращение, тяжкие жизненные обстоятельства. К тому же значительная часть проституток – олигофренки.
Кстати, этих предельно падших женщин легко различать. Если у продажных суггесторных женщин всегда нагло-порочное выражение лица, то у диффузниц виновато-порочное, а то и просто – лишь виноватое, особенно в трезвом виде. И они все же тяготятся своим положением, в отличие от суггесторных проституток, бравирующих своим таким «боди-бизнесом». Последние действительно совершенно искренне считают «сильным полом», «победительницами» именно себя, а «побежденными» – «слабых на передок» мужчин, «охочих до баб». (По окончании своей непосредственной сексуальнотрудовой деятельности многие из них становятся «мадамами» – уже содержательницами публичных домов и притонов). Не случайно все они охотно сотрудничают с разведывательными органами, это добавляет им самоуважения, и без того непомерно высокого. Наиболее известная подобная сотрудница, «супервумен» – знаменитая танцовщица, немецкая шпионка Мата Хари].
Поведение женщин-неоантропичек с мужчинами выглядит со стороны наиболее вызывающим и одновременно – непосредственным, и это резко выделяет их среди всех женщин (как хищных, так и диффузных). Это объясняется тем, что они умнее других женщин, да и многих мужчин, и к тому же они понимают это свое интеллектуальное превосходство, хотя и не щеголяют им. Среди же мужчин наиболее вызывающим и колоритным является поведение суггесторов, что есть результат проявления в той или иной эффектной форме обычных для них наглости и беспардонности.
[Прибавление. Но это становится возможным для суггесторов только при условии, если они в данный момент психологически не придавлены суперанималами. Под психологически неодолимым гнетом суперанималов суггесторы тушуются, съеживаются, «пригибаются и приседают». Между собой же суггесторы, как правило, остро пикируются, выкаблучиваются, выпендриваются. Это происходит даже при наличии субординационной дистанции, когда для них же гораздо лучше было бы помолчать и посидеть тихо. Нои в таких случаях все равно непременно включаются подспудные конфронтационные (хищные!) механизмы, и начинаются общеизвестные процессы «подсиживания», безо всякого принятия в расчет опасности таких занятий; скорее, наоборот, это бодрит их, вызывает прямо-таки охотничий азарт. В этом заключается отличие административных суггесторов от диффузной начальственной сошки: у последних нет подобного стремления к конфронтации, тем более – с начальством. Это именуется «быть исправным служакой», и объясняется тем, что они бывают полностью психологически блокируемы своими хищными начальниками].
В итоге получается так, что на таких вот «вальяжных», разбитных суггесторов, оказавшихся «без присмотра» своего начальства, женщинынеоантропички действуют подобно блесне на щук. Но так как эти женщины все прекрасно понимают, и к тому же видят всю подлость и неискренность суггесторов (а неоантропичек практически всегда отличает еще и необыкновенная порядочность), то контакт «с полной выкладкой» между ними является не таким уж простым делом, или же – не имеющим серьезного продолжения. Это в свою очередь еще больше распаляет и возбуждает подобных суггесторов, и часто доводит их до истинного умопомрачения и маниакального поведения в своих дсэмогательствах, что зафиксировано в обширной литературе – как в художественной, так и в криминалистической. Описанием подобных «сложных» взаимоотношений полов действительно составляет обширный пласт в мировой литературе. В отечественной же классике эту тему наиболее рельефно, до гротеска, отобразил Ф.М. Достоевский. Именно таковы взаимоотношения Рогожина и Настасьи Филипповны, а также – карамазовской стаи и Грушеньки.
И все же эта настоятельность суггесторов (существующая лишь до обязательного наступления у них чувства пресыщения после достижения цели) иногда дает свои ядовитые, противоестественные, гибридные плоды. Многие неоантропички, в особенности красивые, «интересные», при житейской своей неопытности, на первых порах оказываются в окружении полного кворума хищных мужчин, в основном – суггесторов-развратников. И это делает их подчас несчастными, опустошенными, внешне циничными, или же – имеющими от первого брака (или связи) гибридных, пошедших в отца детей – «живую подлянку на всю оставшуюся жизнь».
Но все-таки, в конце концов, у этих прекрасных женщин поднакапливается жизненный опыт (в том числе приобретается и богатая сексуальная информация: что-то типа коллекции, в которой количество «экземпляров» поклонников для простоты систематизации и учета считаются до сотни, а затем – по нисходящей в обратной последовательности до нуля, и так – несколько раз). И женщина-неоантропичка, получив таким образом адекватную психологическую и экономическую информацию (последняя – в основном о невероятном жлобстве суггесторов), прибивается в итоге жизненного бурно начатого плавания к представителю своего вида или к диффузнику, комплектуя уже нормативную семью с мужем"неудачником": т.е. не «достижением», не «добытчиком» и не «воином» (хотя нередко и военнослужащим), или же с пьющим незлобливым, добродушным и недалеким работягой.
Но очень многие женщины неоантропического вида реализуют себя в жизни и совершенно по-иному: в частности, это т.наз. «синий чулок», нередко монахини-иерархи (и как это ни огорчительно для мужского самолюбия, но, скорее всего, именно таким женщинам будет доверена верховная власть в обществах Будущего).
…Говоря о видовом разделении человечества, необходимо, естественно, рассмотреть и проблему гибридизации человеческих видов, т.е., вопрос о последствиях межвидовых связей. В первую очередь, необходимо учесть то обстоятельство, что все человеческие виды полностью симпатричны, т.е. их «ареалы», или области распространения, не просто пересекаются, но по сути дела являются одними и теми же. При таких условиях, на первый взгляд, может, конечно, показаться, что гибридизация уже давным-давно должна была сделать свое «черное дело»: размазать видовые различия, запрятав внутрь каждого человека определенную, и весьма различающуюся (т.е. индивидуально варьируемую), дозу хищности, бесчеловечности, в дополнение к такой же личностно определенной – «переменной» дозе противоположных качеств: доброты, альтруизма, сострадания, человеколюбия.
