[Прибавление. Именно этот «уравнительный» тезис уже давно и неустанно декларируется в литературе, искусстве, СМИ. Вне сомнения, делается это хищными гоминидами с целью собственной маскировки, это то, что называется, «наводить тень на плетень». И хотя таких «уравнительных фальшивок» (о «всех людях – братьях») запущенных в обиход, внедренных в массовое сознание существует не так уж и много, но вред от них огромен!]
На самом же деле, точно так же, как и в случае с «кошмаром Дженкинса» (теория постепенной нивелировки видовых различий) по отношению к дарвинизму, выяснилось, что возможность нивелировки человеческих видов – это тоже пустые страхи, и именно в этом обстоятельстве заключается шанс на выживание человечества…
Межвидовые запретительные (препятствующие скрещиванию) механизмы уже на докопулятивной (точнее, презиготической) стадии взаимоотношений оказываются весьма и весьма действенными, даже несмотря на все смазывающие и маскирующие видовые различия факторы: та же косметика, алкоголь, экстремальные сексуальные условия («безрыбье»), принуждение, расчет… Эти запретительные механизмы у человека надежно защищены тем, что находятся они в подсознании и поэтому не могут быть устранены или же как-то существенно искажены воспитанием, пусть бы даже и целенаправленным.
Из этих механизмов основными являются чувства первого впечатления, а также ощущения, испытываемые от нахождения рядом: неприязни, напряженности или же, наоборот, симпатии и спокойствия. Здесь, конечно же, имеется в виду «нехищная» сторона контакта; ощущения и эмоции хищных гоминид совершенно иные. Именно эти «контактные» ощущения являются «спусковыми крючками» дружбы и «детонаторами» любовных взрывов. Хотя в общем случае, любовь часто может возникать и по случайным, ситуационным – уже не причинам, а – поводам. Либидо как бы старается вырваться при каждом подходящем случае из подсознательной клетки Id (Оно). Отмеченное же «запретительство» в полной мере относится к диффузному виду и неоантропам (и лишь частично свойственно гибридам), оно же заодно до некоторой степени иллюстрирует ту древнюю страшную психологическую «пристройку снизу» их пращуров к смертельно опасным, противоестественно хищным сородичам – адельфофагам.
У суперанималов видовое самосознание наиболее яркое, и имеет оно совершенно иные формы, являющиеся производными от чувств доминирования и агрессивности. Для них окружающие, в том числе и женщины, представляют собой нечто наподобие непослушного, постоянно разбредающегося стада, которое необходимо держать «в узде», «в струне», но лучше всего – «в ежовых рукавицах».
Суггесторы же и здесь, как везде, занимают амбивалентную позицию, принимают свою излюбленную «стойку»: с одной стороны, у них присутствует стремление к доминированию, с другой, идет неустанный поиск достаточно безопасного окружения, не способного к серьезному отпору. Все это их лавирование наиболее точно отражено в пословице: «молодец – против овец, а против молодца -сам овца».
Если все же эти предварительные межиндивидуальные сигналы не оказывают своего запретительного воздействия, не срабатывают (здесь-то как раз и могут сказаться веете смазывающие видовые различия факторы!), то тогда вступают в действие постзиготические запретительные и ограничительные механизмы, нередко затрагивающие уже и физиологию организма. Они-то и объясняют определенную часть генетических отклонений, приводящих (как правило, в последующих поколениях – F2, F3)… К таким клиническим проявлениям, как выкидыши, импотенция, бесплодие («мул-эффект») и т.п. Сюда же относится и отсутствие отцовского и, что еще страшнее, материнского инстинктов у родителей.
Но вообще, нужно отметить, что неминуемое генетическое вырождение и вымирание последующих поколений гибридных потомков (от скрещивания хищных и нехищных видов) не является единственным «тактическим ходом» Природы. Gачастую эти процессы гибридной дегенерации проходят гораздо быстрее, но – в сложных, специфически человеческих, т.е. уже в «социально обставленных» условиях и опосредованных формах, хотя и общеизвестных, но никогда ранее не рассматриваемых в подобном видовом ракурсе, и поэтому никак не выделяемых в общей картине. В то же время, процесс этого «социального» вырождения являет собой необычайно пестрый и широкий спектр разнообразнейших неординарных психопатологических явлений.
Так как видовые различия непосредственно затрагивают морфологию коры головного мозга, то поэтому и процессы вырождения гибридного потомства результата межвидового, т.наз. «эксвизитного» смешения хищных и нехищных человеческих видов, – оформляются в значительной своей части не по физиологическому типу, а сопровождаются, главным образом, рассудочной патологией. Чаще всего – это расщепление или какое-либо неадекватное смещение сознания, патология или гипертрофия агрессивных потенций. Это все то, что именуется сумасшествием, или иначе, в просторечии, «сдвинутостью», «тронутостью», «ненормальностью». Существующая же медицинская классификация подобных явлений патологии человеческой психики никогда не учитывала видового фактора, и потому нуждается в существенной корректировке.
Конечно же, часть подобных или очень похожих негативных психопатологических проявлений возникает и у нехищных видов. Существует некая печальная «норма» патологий – в силу социально-генетических «издержек воспроизводства», типа разрушительных дистрессов, негативных мутаций… Но по большей части они вызываются экзогенными, внешними факторами, такими, как алкоголизм, наркомания, непомерное давление социальной среды, не говоря уже об общественных катаклизмах и потрясениях, сопровождающихся повсеместным появлением всевозможных неадекватных личностей: психопатов, псевдоюродивых, пророковпараноиков и т.п. Все это чрезвычайно искажает общую нозологическую картину протекания отмеченных процессов гибридной дегенерации.
Таким образом становится ясно, что нельзя никак обойтись без расширения рамок таксономического понятия «вид» до такой степени, чтобы оно могло включить в себя и человеческую специфику – пресловутую сапиентность. И только при таком расширительном понимании термина «вид» – с учетом рассудочности и разумности, становится совершенно понятным, что корни определенной части случаев шизофрении, психопатии, параноидальных синдромов и т.д. лежат именно в видовой гибридизации, при которой происходит наложение казалось бы совершенно несовместимых ориентаций: хищной агрессивности и нехищного неприятия таковой.
Это опять-таки очень похоже на те самые, рассматривавшиеся ранее, «неадекватные рефлексы» у животных, возникающие в ситуациях воздействия на организм двух противоположных стимулов (например, от животного требуется одновременно и напасть и убежать), и тогда они начинают делать нечто совершенно неуместное. Но если для животного такие состояния растерянности задаются средой (или экспериментаторами) извне, то у эксвизитного потомка хищного и нехищного видов все это находится «внутри», и при этом происходит неминуемый дисбаланс сознания, в результате чего он и «сходит с ума»: его поведение становится неадекватным, а не той общественно неприемлемым. Точнее, здесь происходит как бы создание дипластии нового уровня (нравственного), с которой подобное «смешанное» человеческое сознание уже не в состоянии справиться, как оно, вспомним, справилось с дипластией «абсурда» при становлении рассудочности.
До какой-то степени карикатурным, забавно-трагическим, выглядит один из полюсов подобного расщепления сознания на хищный и нехищный компоненты, равноправно уживающиеся в одном мозгу. Имеется в виду знаменитая клептомания: «голубой воришка» и не может не воровать (суггесторность!), и ему же одновременно мучительно стыдно, «совестно» за это свое пристрастие (диффузность!). Наиболее же страшен и чудовищен противоположный шизофренический полюс: нечто вроде совмещения в одном индивиде и поочередного «всплывания» в сознании то благопристойного «мистера Хайда» (диффузность!), то звероподобного убийцы «доктора Джекила» (суперанимальность!) – чудовищного персонажа известной повести Р.Стивенсона. К этому же кругу явлений расщепленности сознания относятся и общеизвестные случаи т.наз. «буйного помешательства»: мозг как бы «переключается» и начинаются приступы неукротимой злобности и ярости.
[Прибавление. Здесь будет уместно провести следующий «мысленный эксперимент». Предположить, что у человечества (или у очень большой отдельной, изолированной человеческой популяции) отобрано то, что сейчас именуется рассудком, т.е. оно оказалось бы лишенным речи. Скажем, в результате страшной катастрофы произошло бы полное одичание людей! Тогда с бихевиористской (поведенческой) точки зрения человечество (или такую, впавшую в дикость, популяцию) можно будет уже считать практически единым видом. Но морфологические изменения в мозгу все же останутся, как останется и потенциальная готовность (врожденная предрасположенность) к рассудочному поведению: любое поколение детей может быть научено языку. Самостоятельный же путь, скорее всего, в таком случае будет уже заказан, несмотря на то, что те жуткие условия (типа адельфофагии) для вторичного оразумления наверняка останутся.
