– Да очень просто. Там были пушки – «макар» и «тэтэшник». Как у фигурантов «Обочины». Плюс приметы... Литвинов с сомнением покрутил головой.
– Сейчас у всех «макары» и «ТТ». А приметы были довольно слабые. Они же в масках работали...
– Видно, интуиция подсказала, – туманно ответил Лис. – Важен результат.
– А четвертого он назвал?
– Назвал. Только его нет в городе. А может, врет. Потому что понизу другого называл... Внезапно Коренев оборвал сам себя:
– Что-то мы отошли от дела. Сейчас ведь не об «Обочине» речь. Ты обычно во сколько домой возвращаешься?
Литвинов пожал плечами.
– Когда как: Не раньше восьми, а так иногда и под утро...
– Надо ставить засаду, – вслух подумал Коренев.
Литвинов жил в блочной девятиэтажке на Северной окраине города. Безликий, как и все здешние новостройки, дом стоял торцом к жилому массиву, и заходить в него надо было со стороны поля. Метрах в тридцати от подъезда стояла кирпичная будочка насосной станции. Рывков без труда открыл замок и запустил внутрь старшего лейтенанта Акимова, прославившегося во время недавней операции «Зет», когда во время снайперской дуэли он завалил матерого стрелка, готовившего покушение на Президента.
Котов и Панкратов вошли в квартиру Литвинова и стали у двери, просматривая в «глазок» и прослушивая подъезд. Сам Рывков осмотрел все – от чердака до подвала, убедился, что посторонних здесь нет, и занял пост на дороге, ведущей к дому. Сев на скамейку, он машинально посмотрел на часы и зафиксировал время: восемнадцать пятнадцать. Становилось прохладно, как обычно весенними вечерами.
Жильцы возвращались с работы: от троллейбусной остановки к дому потянулся поток усталых людей. Роман внимательно фильтровал их, но объектов внимания не находил. Около семи за пазухой ожила рация.
– По-моему, есть, двое черных, зашли в подъезд, осмотрелись и вышли. «Как бы они тоже не слушали нашу волну», – подумал Роман, вспомнив уроки недавнего задержания. Но эти были пришлыми и вряд ли могли провести соответствующую подготовку.
– Оружие видишь?
– Нет. Объемные куртки, под ними можно что угодно спрятать.
– С кем ты разговариваешь, дядя?
Девочка лет семи с торчащей косичкой удивленно рассматривала Рывкова.
– Сам с собой, – ответил он и улыбнулся.
– Нет, я слышала...
– Беги отсюда! – сказал майор и скорчил страшную рожу. Девочка убежала.
Поток пешеходов заметно уменьшился. Скоро должен был объявиться Литвинов. С тыльной стороны к дому подъехал микроавтобус с затемненными стеклами, из него никто не выходил. Рывкову это не понравилось. Он встал и направился поближе – разобраться что к чему.
– Эй, стой! – грубо окрикнули его сзади.
Рывков обернулся. Его знакомую девочку теперь сопровождал здоровенный «шкаф» с маловыразительными чертами лица.
– Ты что ребенка пугаешь? В рог захотел?
– Как обстановка, подъезжаем, – прорезался за пазухой голос Литвинова.
– Я ее не пугал, – как можно спокойней и миролюбивей сказал Роман.
– Нет, пугал, нет, пугал! – с видимым удовольствием ябедничала девчонка.
Если автобус не при делах, то ничего страшного, если это резерв – возможны серьезные осложнения.
– Хочешь, сейчас я тебя напугаю? – чадолюбивый папаша приближался с совершенно определенными намерениями.
– Почему молчите? Как обстановка? – повторил Литвинов.
На этот раз «шкаф» услышал бормотанье рации.
– Гля, он в натуре чего-то вынюхивает!
Не вдаваясь в объяснения, Рывков бросился бежать.
– Есть двое у подъезда, – на ходу передал он. – И автобус – что за автобус – неизвестно.
– Стой, я сказал! – вид бегущего вызывает охотничий азарт, и «шкаф» побежал следом.
– Держи автобус, – скомандовал Литвинов.
Рывков резко остановился, повернулся и расстегнул куртку. На поясе висел внушительного вида «стечкин». «Шкаф» затормозил, будто наткнулся на стену.
– Шмальнуть тебя, что ли? – лениво спросил Рывков.
Азарт у преследователя мгновенно пропал. Роман подумал, что, если бы он назвался и предъявил удостоверение, это не оказало бы такого магического действия.
– Шмальнуть? – повторил он.
– Не надо. Разошлись, – хрипло произнес «шкаф».
– А кто в автобусе? Твои дружки?
– Нет. Я не знаю, что это за автобус.
– Тогда пойди и загляни. Потом скажешь мне, кто там внутри.
Роман положил руку на крупную рукоять и щелкнул предохранителем. «Шкаф» послушно потрусил к автобусу. Сейчас он выполнял роль «живца», хотя сам и не подозревал об этом. Если он откроет дверь и в него выстрелят, руки у Рывкова будут развязаны. Но где девчонка? Маленькая ябеда сидела вдали на скамейке. Роману стало неприятно. Не дай Бог этого быка застрелят на глазах ребенка...
Но «шкаф» заглянул в автобус, и ничего не произошло. Он что-то сказал, захлопнул дверь и вернулся.
– Там два мужика бухают, – облизывая пересохшие губы, сообщил он. – Один из нашего дома, второго не знаю.
– Чего сказал им?
– Закурить попросил. Надо же было что-то ляпнуть...
– Забирай девочку и иди домой, быстро, а то будут проблемы.
«Шкаф» кивнул и мгновенно исчез. Мимо проехала «Волга» с Литвиновым и Лисом. Роман нажал рычаг передачи.
– Витя, где они?
– Зашли в подъезд, – сразу же отозвался Акимов.
– Как поняли? – спросил Рывков.
– Поняли хорошо, – сказал Литвинов. – Давай зажмем их между этажами.
Киллеры, которые в последние годы сделали подъезды излюбленным местом своей работы, рассчитывают на две вещи: эффект неожиданности и безоружность законопослушных граждан. Именно эти факторы позволяют гарантированно дождаться жертву, отстреляться и спокойно уйти. Если названные преимущества убрать, подъезд превращается в мышеловку. На этот раз убийцы были обречены стать жертвами.
– Начинаем, – Коренев первым шагнул через порог, товарищи последовали за ним.
Акимов сунул тонкий ствол малокалиберки в приоткрытую дверь будочки и взял под контроль выход из дома. Литвинов и Коренев задержались внизу, Рывков лифтом поднялся наверх и медленно, стараясь не производить ни звука, начал спускаться, осторожно нащупывая ногой каждую ступеньку. Квартира Литвинова располагалась на шестом, значит, ждать его будут на полэтажа выше или ниже. Переполненный мусоропровод издавал тошнотное зловоние. Роман почти физически ощущал, как гулкий подъезд ожидает резких выстрелов. У него вспотели ладони, и он вытер правую о брюки, зажав на миг пистолет под мышкой.
Две настороженные фигуры прятались за толстой трубой мусоропровода между шестым и седьмым этажами. Роман заметил их с поворота лестницы и сразу привычно гаркнул:
– Милиция! Руки вверх!
Незнакомцы бросились вниз. Дверь литвиновской квартиры резко распахнулась, выпуская засаду, но деваться им было уже некуда – только идти напролом. Одному удалось прорваться: Панкратов отлетел к стене, впечатался в нее затылком и, обхватив руками пострадавшее место, оглушенно замер. Саша Котов ударил второго в лицо, сбив его на холодную бетонную площадку, и упал сверху, прижимая отчаянно бьющееся жилистое тело. С металлическим лязгом отлетел в сторону видавший виды потертый «ТТ». Прыгавший через три ступеньки Роман на миг остановился и кулаком левой ударил задерживаемого по голове. Раздался глухой звук, будто палкой с размаху саданули по тыкве. Тот обмяк.
Рывков побежал за первым. Синяя куртка, облегающая широкую спину, мелькала в двух пролетах внизу.
– Осторожно! – крикнул Роман. – Он идет на вас!
Но изменить ничего было нельзя. Как только преступник увидел поднимающихся Коренева и Литвинова, он с ходу открыл огонь.
– Ба-бах! Ба-бах!
Звуки выстрелов пронеслись по подъезду снизу доверху и эхом вернулись обратно. В такие минуты думать некогда, действия зарождаются на уровне рефлексов. Если нет навыков участия в перестрелках, то человек впадает в ступор и не делает ничего. Или делает то, чего делать нельзя. Или то, что надо, но не так...
Рывков многократно участвовал в военных действиях и имел несколько боевых наград. Нужные рефлексы у него выработались давно. Рука сама направила ствол в обтянутую синей курткой спину, выровняла мушку, палец упруго вдавил спуск, а интуиция еще до выстрела подсказала, что промаха не будет.
– Ба-бах!
Раздался короткий вскрик. Полутонный удар девятимиллиметровой пули придал бегущему дополнительное ускорение, так что ноги отстали от туловища и сломанное тело с размаху грохнулось на изгибы лестничного марша. Эхо снова пробежало вверх-вниз, и наступила жуткая тишина. Тяжеленный пистолет оттягивал руку Романа до пола.
– Все целы? – с трудом вымолвил он, но из горла вырвалось только какое-то хрипенье, он откашлялся, преодолевая спазм, и повторил:
– Все целы?!
– Вроде все, – отозвался Литвинов: С пистолетом на изготовку он подошел к лежащему человеку, ногой отбросил его оружие (тоже «ТТ» – обратил внимание Роман), только потом наклонился, потрогал на шее пульс и заметно расслабился.
