Подойдя к зеркалу, она с досадой отметила, что платье короткое и из-под низа виднеется ее платье. Ругнувшись, она быстро сняла оба платья и отбросив свое, обратно надела платье рабыни.
Девушка до боли прикусила губу, боже хоть бы получилось. Скрестив пальцы на удачу, она пошла к двери. Опустив голову как можно ниже, она ссутулилась и моля всех богов об удаче открыла дверь. Гвардейцы, завидев лысую голову рабыни расслабились. Не поднимая голову, рабыня пошла прочь.
Девушку все подмывало побежать, она заставляла себя идти, боясь поднять голову. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Грудь от страха сдавило так сильно, что ей было тяжело дышать. Три раза на право, два на лево, вниз по лестнице… Она как молитву повторяла слова Рори. Она никогда не выходила за пределы покоев откуда было ей знать куда идти…
Как только гвардейцы пропали из виду она побежала по дворцовым коридорам. Через пол часа она вышла в сад к фонтану. Ее ждала Миранда.
***
— Ваше величество, ваше величество… — стараясь восстановить дыхание хрипло выкрикивал юноша
В шатер короля, спотыкаясь забежал посыльный. Четыре мужчины во главе с королем подскочили со своих мест. Не устояв на месте, взмыленный юноша упал. Стараясь совладать с дыханием он пробормотал.
— Сбе… Сбежала…
— Кто сбежал? — спросил главный маг.
— Найрин, — еле слышно прошептал король и перешагнув через посыльного вышел из шатра…
Глава 7
Амалия безразлично смотрела как вершится суд над безмозглой рабыней. Если бы не ее статус, она самолично бы содрала с нее шкуру, но палач знает свое дело. Безумный, полный нечеловеческой боли вой девушки ласкал ее слух. Для нее это было музыкой. Закрыв глаза, королева представляла на месте Силар, Найрин…
Белые руки с тонкими изящными пальцами до боли сжимались в кулак. Длинные ногти до крови раздирали нежную кожу, но она не замечала этого. О Тьма попадись ей Найрин, она не пощадит ее, она будет резать ее на части. Эта мразь так легко не подохнет. Она будет молить языком, который она вырвет. Молить глазами, которые она выколет. Сука! Амалия не посмотрит на ее беременность. Ради нее, она тайно выкупала самых здоровых рабынь, чтобы урод, выпотрошив их делал порошок. Ради этой суки, она была вынуждена лицезреть его убожество, вдыхать его тошнотворный запах. Ради нее! Неблагодарная тварь, которая посмела сбежать!
Женщина открыла глаза в тот момент, когда затихла мертвая рабыня. Палач, повернувшись к королеве поднял руку, в которой было то, что осталось от Силар. Амалия удовлетворенно кивнула. Повернувшись, она направилась к карете, скоро должен явится Арман, она должна быть там.
— Сожгите тело и шкуру. Палача убить и бросить в огонь. — мимоходом бросила королева двум немым рабам. Ей не нужны свидетели. Сев в карету, преданный кучер повез ее во дворец. Через час выходя из кареты она повернулась к кучеру и приказала.
— Найди наемников! Язык не распускай, и не говори кто нанимает. Как найдешь, дашь мне знать.
— Слушаюсь ваше величество! Если позволите я знаю двух братьев, искусные воры.
— Мне воры не нужны! Мне надо, чтобы эту потаскуху нашли…
— Они найдут, я в этом уверен!
— Они знают тебя?
— Нет, нет… Я просто слышал о них в одной из таверн, где я…
— Избавь меня от этих подробностей! Предложи пятьсот монет золотом. Когда найдут, добавлю еще три с половиной!
— Это ж целое состояние…
— Вот именно!
Королева направилась к себе. Найрин могла бы выбрать другую рабыню, но нет. Ей надо было выбрать именно ту которая служит Амалии. Он стал подозрительным с того дня, когда Найрин указала пальцем на королеву-мать. Переложив на нее вину, за неудавшееся отравление мужа. Как теперь ей доказать, что она не имеет к побегу Найрин никакого отношения.
Не успела она переступить порог своих покоев как ее позвал Арман. Отослав посыльного, Амалия стала готовиться ко встрече. Перерыв все свои вещи, она выбрала самое богатое платье, рабыни уложили волосы в высокую прическу. Окину себя одобрительным взглядом она надела корону и поправив алмазное кольцо на пальце отправилась к королю. Она не позволит ему ни малейшего намека в свой адрес. В конце концов она вдовствующая королева – мать, и для нее на первом месте он – ублюдок!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Черноволосый мужчина, чеканя каждый шаг, нервно вышагивал по мраморному полу зала советов. Немыслимо! Уму не постижимо! Она смогла обхитрить шестерых гвардейцев! Она! Просто! Прошла! Мимо! Них! Просто прошла!? Если бы не сложившаяся ситуация Арман аплодировал бы ее находчивости. А эти дураки, даже не поняли в какой момент их обдурили… Они просто не обратили внимание на очередную рабыню!
О Луноликий, когда все это закончится. Королю казалось, что он находиться в каком-то круге смерти. Со всех сторон на него происходило, что-то непонятное. Он ничего не понимал, но явственно чувствовал, что круг с каждым днём сужается. Если он не найдет не постижимое, недосягаемое для него нечто, то его поглотит этот круг смерти. Сжав пульсирующие виски, он нервно засмеялся. Как же он жалок… Несмотря на его величие, силу, власть, богатство, он беспомощен! Алтарь… Седьмой Сын… Ликай… Сплошные загадки, которые он не в состоянии решить. Время поджимало, а будущее Надейры висело на волоске. Все эти загадки померкли после побега Найрин… Его Найрин. При упоминании ее имени сердце екнуло. Да что же это такое! Мужчина в порыве ярости и беспомощности схватил стул, и что есть силы швырнул его об стену.
— Круша мебель, ты ничего не добьешься, — Амалия посмотрела на то, что осталось от стула.
— Где она? — требовательно спросил Арман.
— Не забывайся с кем ты говоришь! Не смей с матерью разговаривать в таком тоне!
— Где она? — все тем же тоном потребовал Арман. Он не слышал королеву. Его не заботили ее слова. Ему нужно было знать где его жена. Для него только это важно.
— Если бы я знала где она, поверь я бы приволокла эту потаскуху к тебе и кинула под ноги…
— Не смей! — взревел мужчина, подлетая к королеве.
— Ч… чттоо? — испуганно пробормотала королева отступая назад. Глаза короля изрыгали саму Тьму. Она никогда не видела Армана таким…
Подлетев к испуганной женщине, он схватил ее за локоть и процедил в перепуганное лицо:
— Не смей ее так называть!
Амалия часто заморгала, и высвободив руки замахнувшись ударила сына.
— Как ты смеешь мне указывать! Не забывайся, иначе пожалеешь… — прошипела женщина с презрением посмотрев на ублюдка.
— Пожалею? — Арман не верил тому, что говорит. Неужели это он только сейчас был готов задушить мать собственными руками. Что же с ним твориться. Мужчина украдкой посмотрел на властное лицо женщины и понял, что ему все равно… Он не остановится…
Арман всю жизнь жалел мать. Ему было непонятно равнодушие отца к ней. Будучи ребенком, он цеплялся за мать, ища в ней ласку и любовь. На людях она была примерной матерью, заботливой. Но стоило закрыться дверям как она становилась другой. Равнодушной? Нет… она ненавидела его… Он вспоминал ее отношение к нему, и понимал он удостаивался ее похвалы либо ласки за что-то.
Мужчина отшатнулся от матери. В ее глазах, в которых минуту назад был страх, теперь горели ненавистью. Она ненавидела его… Арман еще раз взглянул на мать и отвернулся. Как он не замечал этого.
Собравшись с мыслями, он заставил себя успокоиться. Сейчас самое главное найти беглянку. С матерью он потом поговорит. Судя по всему, Амалия не знала где Найрин. Мужчина вызвал в зал совета, всех кто так или иначе был рядом с Найрин последние месяцы. Рабыни, что убирались и приносили еду, Рори, гвардейцы и Сомерсет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Спустя четыре часа, он был готов сравнять весь замок с землей. Никто ничего не знал и не видел. Рабыня зашла и вышла. Все! Больше ее никто не видел. Через пол часа в покои вошел Рори за очередным осмотром и увидев голую, с окровавленной головой рабыню поднял тревогу.
Окинув хмурым взглядом переминающуюся толпу, он процедил.
