- Ложитесь на кушетку и поспите, - приказал Устинов мужчине, из недовольного вмиг превратившегося в полностью расслабленного и умиротворенного. - Яна, ваша очередь.
Я устроилась на освободившемся стуле, закинула ногу на ногу. Подбадривающе улыбнулась доктору Симаковой, хотя округлая дама с короткими мелированными волосами в этом не нуждалась. Валентина Павловна была настроена вести приём, полностью позабыв о предыдущем пациенте.
- Что вас беспокоит? - спросила она благодушным тоном врача платной клиники.
«Спина», - чуть не брякнула я, вспомнив беспокоящую в последнее время часть тела.
А вслух сказала, ловко кладя ладонь поверх кисти докторши:
- Расскажите, кто забрал бубнового туза вашего мужа?
- Туза? - переспросила женщина рассеянно, поправляя массивные очки свободной рукой.
- Старинную карту, - подсказала я, не сводя с Симаковой пристального взгляда. Её лицо, при упоминании «раритета» из спокойного сделалось озабоченным.
- Но об этом нельзя говорить, - прошептала она заговорщицки, наклоняясь ближе.
- Мне можно, - заверила я, но Валентина Павловна замотала головой.
- Никому нельзя, - отрезала она сурово и глянула с укором.
«Прикажите ей», - посоветовал Алексей Данилович мысленно. - «Вы способны пробить бронь».
Я поморщилась, чувствуя себя, как на экзамене. Не будь жизнь Руфины в опасности, решила бы, что чародей меня проверяет.
- Говори! - велела я жестко, сжимая полные пальцы докторши. - Немедленно!
И впилась взглядом в зрачки, надеясь проникнуть дальше, как это случалось с другими «допрашиваемыми». Виски заныли, запульсировали, как при надвигающейся мигрени. Но приказ подействовал. Вместо черных точек в блеклых глазах, я увидела разноцветные всполохи и тень стены - призрачной, растворяющейся в небытие по моему желанию. Следом явилась картинка. Не столь яркая, как прежние. Боль сразу исчезла.
- Я была дома. Одна. Никого не ждала, - послушно пролепетала женщина.
Моему взору предстала комната. Совершенно безвкусная. С уродливым, броским рисунком на обоях, пестрым ковром на полу, кричащей алой скатертью на столе. Мебель покупалась недавно, но оттенки шкафа и стульев плохо сочетались. Темные шторы были раздвинуты, но в помещении господствовал сумрак из-за непогоды за окном. По стеклу бежали крупные капли, отчаянно мечтая просочиться внутрь.
- Она пришла сама. Та женщина.
Темная фигура в тёмной комнате - неприятное зрелище. Лица не разглядеть, только пепельные волосы. Черты расплывались, ускользали от моего пристального взгляда. Я нутром почувствовала тёмную энергетику гостьи. Не укрылась она и от хозяйки квартиры. Несмотря на далёкую от религии профессию, Валентина Павловна попыталась осенить себя крестом. Но дама схватила её за руку длинными пальцами. Впилась в кожу острыми ногтями без лака.
- Не смей! - прошипела она змеей. - Доставай туза! Бубнового!
Я видела, как докторша мотает головой, не желая расставаться с ценным имуществом. Но гостья вцепилась ей в горло и проклокотала:
- Отдавай карту или сдохнешь!
В лицо Симаковой ударил порыв ветра. Со стола слетела газета, у белых цветов в вазе осыпались лепестки. Упали на алую скатерть безжизненным пеплом, сгорев в полете в невидимом глазу огне.
- Я сделала, что хотела ведьма, - поведала докторша с грустью. - Отдала мужниного туза. Она ушла, но прежде велела забыть о случившемся. И я забыла. И снова забуду, как только вы покинете мой кабинет.
Я перевела взгляд на чародея.
- Странно, - шепнула я, чтобы не тревожить Симакову. - Я не могу разглядеть лица женщины. Но не уверена, что это она была с Аркадием и Руфиной. У гостьи Валентины Павловны волосы другого цвета. Пепельные. У нашей похитительницы они каштановые.
«Возможно, перекрасилась», - предположил Алексей Данилович, вложив слова в моё сознание. - «Спросите, как давно забрали туза».
- Три недели назад, - отозвалась докторша, едва я озвучила вопрос вслух.
Чародей болезненно поморщился. Ниточка порвалась, едва потянувшись. Симакова не могла пролить свет на личность похитительницы. Мы оказались в тупике. Если только у Устинова не было нового плана.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Возьмите меня за руку, Яна, - велел он. - Пора возвращаться.
- А они? - я кивнула на невролога и пациента, мирно посапывающего на кушетке.
- Придут в себя через пять минут. И ничего не вспомнят.
Стараясь не показать разочарования, я шагнула к чародею.
- Вам бы на массаж походить, милочка. Для больной спины.
Дрожь прошла от макушки до пяток. Блеклые глаза докторши смотрели на меня, не моргая. Она больше не выглядела расслабленной и равнодушной. На лице читались превосходство и насмешка. Симакова взирала на нас, словно сказочная лиса, перехитрившая всех на свете.
Устинов пролетел мимо меня молнией. Завис над докторшей, уперев ладони в стол. По кабинету пронесся энергетический вихрь: мощный и злой. Мне захотелось стать маленькой девочкой и спрятаться под стол. А ещё лучше сигануть в коридор.
- Говори, кто ты! - приказ прозвучал громовым раскатом, способным перепугать любых смельчаков.
- Вот так сразу? - ухмыльнулась Симакова без тени страха. - Даже на ужин не пригласишь.
- Не играй со мной!
- А ты не стращай! Иначе дамочка пострадает. Ты же не хочешь, чтобы оболочка сдохла, верно? Как ты зовешь, таких как она? Невинными?
Ого! Я попятилась. Значит, перед нами не докторша. А кто-то другой.
- Давно ты здесь? - спросил Алексей Данилович, сбавив тон. Уселся напротив похитительницы, не сводя с неё пристального взгляда.
- Нет, - та не стала проверять терпение мага на прочность. - Я оставила зазор. Знала, ты непременно выйдешь на дамочку в поисках туза. Почувствовала, что встреча состоялась, и перенеслась. В неё. Следовало обеспечить собственную безопасность.
Чародей понимающе хмыкнул. Ещё бы. Не находись неприятельница в чужом теле, досталось бы похлеще Клавдии и её чертёнку.
- Может, всё-таки представишься?
Женщина усмехнулась.
- Не в этот раз. У меня послание. От Аркадия. Для твоих друзей.
Лицо Устинова сделалось каменным, но он не стал перебивать.
- Он ждёт жену и её любовника через три часа, - принялась ворковать нахалка, разглядывая реакцию чародея сквозь сильно накрашенные ресницы Симаковой. О месте встрече сообщим дополнительно. Пусть приходят одни, если хотят сохранить жизнь девчонке.
- Я не верю, что Аркадий готов погубить внучку. Своё единственное наследие.
Женщина передёрнула плечами.
- Твоё право. Но она для него никто. Хочешь рискнуть - пожалуйста. Однако сначала спроси друзей, согласны ли они поставить жизнь бедняжки на карту.
- Тебе-то какая польза от посредничества?
- О! - она расхохоталась, плотоядно облизнув губы. - Считай, это репетицией. Или первым раундом. Постепенно я доберусь до всех, кто тебе дорог. Уничтожу или превращу их жизнь в ад. Хочу, чтобы они страдали. И знали, что в этом твоя вина. Ты станешь последним. А она, - женщина ткнула пухлым пальцем в мою сторону, - предпоследней.
Меня пробрал озноб. Стало по-настоящему жутко. Мы все сталкиваемся с плохими вещами. Знаем, что однажды может обрушиться небо. В переносном смысле, разумеется. Но совсем другое дело, слышать реальные угрозы от незнакомцев со сверхъестественными способностями. Столь мощными, что в силах озадачить Устинова.
- Яна здесь ни при чём.
- Зря ты так думаешь. Покровский и его фантомная подруга - жертвы, не спорю. Как и другие, до кого я доберусь. Но не она. Твоя ученица - отдельный случай.
- Я не его ученица!
Я сама не поняла, как прорезался голос. Секунду назад казалось, язык прилип к гортани.
- Пока нет, - усмехнулась женщина. - Но скоро станешь. Дар выпущен из клетки. А после инициации ты превратишься в полноценную магичку. Можно было бы разобраться с тобой сейчас, пока ты тычешься, как слепой котёнок. Но так неинтересно. Посмотрим, на что ты способна в равной борьбе.
