Виктор тоже кивнул головой: — мол, такая же фигня.
Ехали шумно. Парни громко и эмоционально спорили на родном. Виктор думал о своём. Жили в районе всего четыре дня, а казалось, что прошла целая вечность. Всё это время он почему-то даже не задумывался: а что же делать дальше? Денег осталось тысяч двадцать, не больше. По финансам он опять вернулся к той точке, от которой и началась эта история, когда он познакомился с Николасом. Ах да, зато теперь у него была машина. Он улыбнулся. Ну и прицеп. Найти работу в Череповце можно было без труда. Единственное, чего не хотелось, это быть привязанным к какому-то месту, а также времени. Но он понимал, что по-другому никак. Начиная работать на кого-то, ты теряешь свободу, обретая иллюзию материальной защищённости. Виктор ценил свободу, поэтому и не торопился с выбором. Как же всё-таки бездумно он распорядился упавшими на него деньгами! Не раз слышал истории, как люди, выигравшие в лотерею сотни миллионов, через какое-то время становились не только нищими, а ещё и по уши в долгах. Да, вот как оно бывает. О чём он не жалел, так это о потраченных деньгах на эту дорогу. Он опять усмехнулся. Казалось бы, получилось всё спонтанно и где-то даже топорно, но было приятное чувство востребованности. Как будто он прикоснулся к чему-то большому и нужному. В некотором смысле это было даже приятнее, чем покупка «мерседеса». Возможно, он мог бы быть неплохим начальником. Каким-то прорабом или мастером. А может, и нет. Слишком мягким он был и слишком легко расставался с деньгами. Плохая черта, как для предпринимателя, так и для руководителя. Вспомнил Аньку. Может, надо было не строить из себя умника, а поехать с ней на море? Всё оплачено. И наплевать, что потом они не будут вместе. Возможно, и надо было. Но теперь уже чего, уже проехали.
Когда Виктор высадил своих пассажиров, было уже за полночь. Подъехал к дому, места не было. Сначала хотел заехать в гараж, отцепить прицеп, но было как-то лениво. Это всё завтра. Проехал вдоль дома и припарковал машину прямо на дороге под окнами. Вышел, потянулся, расправляя затекшие ноги, он опять, уже, наверное, в третий раз за последнее время, словил это непонятное чувство озарения. Глубокий вдох. Потянув носом прохладный ночной воздух с ароматом каких-то цветов или цветущих деревьев, ощутил осознание всего сущего. Всё вокруг на мгновение стало понятным и логичным. Так, наверное, собака, обнюхивая что-либо, получает полную информацию о предмете. Он не мог описать данное чувство, так же и не мог понять, что это. Это длилось не более одной-двух секунд. То ли приходило понятие о прошлых жизнях, то ли становилось всё ясно о смысле этой.
— Невероятно — шёпотом сказал Виктор. — Это что-то невообразимое.
Он постоял ещё немного возле машины, прислушиваясь к себе, но чувство прошло так же мгновенно, как и возникло. Попробовал дать ему оценку. Как будто ты смотришь на мир с заложенным носом, с берушами в ушах, а на глазах у тебя большие матовые очки, через которые не видно предметов, а лишь слабые их очертания. И вдруг ты снимаешь всё это и начинаешь чётко всё видеть, слышать и осязать. Даже в этом случае человек не ощутит такую огромную перемену в своём восприятии мира. Появилось сильнейшее желание испытать это чувство снова, задержать его и понять природу такого явления. Если бы Виктор был верующим, это можно было бы назвать Божьей Благодатью. Постоял ещё немного и медленным шагом направился к дому.
Наутро решил съездить в гараж, отцепить прицеп и отвезти накопившиеся дома ненужные вещи. Купил он его давно, в начале девяностых. Кирпичный кооперативный двухэтажный гараж находился в северном микрорайоне, в народе называемом Фанерой. Использовался он больше как склад всякого ненужного хлама, который и выбросить было жалко, и «может быть, когда-то пригодится». Виктор любил минимализм, поэтому дома не держал ничего лишнего, только основное. А вот в гараже был настоящий склад. Иногда Виктор наводил там порядок и безжалостно выбрасывал разный хлам, но со временем он как-то копился снова. Вот и сейчас он сложил в коробки ненужную одежду, обувь. Коробка с пустыми стеклянными банками. Зачем? Может, пригодится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Варенье буду варить», — подумал он. Взял рюкзак, в котором не так давно лежало целое состояние. Тоже — в гараж, чего будет здесь валяться. Проверил внутри — пусто. Случайно рукой что-то нащупал в кармашке. Отстегнул застёжку. Достал тёмно-зелёный кулон на серебряной цепочке. Он как-то совсем про него забыл. Когда вернулся из леса, всё так стремительно закрутилось, что эта маленькая, приятная на ощупь вещичка совсем вылетела у него из головы. Виктор опять стал разглядывать необычный амулет. На дорогое украшение она не походила, скорее, это был некий религиозный предмет, типа крестика у христиан или полумесяца у мусульман. Виктор не носил никаких украшений: ни цепочек, ни перстней. У него не было даже наручных часов. Кулон, лёгкий на вес, был симпатичный и не выглядел вызывающе. Ярский машинально надел его на шею, взял свои вещи и направился вниз к машине. Спускаясь по ступенькам, держа перед собой две картонные коробки, Виктор заметил соседа, закрывающего дверь в свою квартиру. Костик, шустрый паренёк лет двадцати, жил с родителями на втором этаже, дымил как паровоз. Каждый раз, когда они где-то пересекались, у того в зубах была сигарета. Вот и сейчас он сначала прикурил, щёлкнув зажигалкой, а уж только потом стал закрывать замок на двери.
— Костян, привет, сосед! — кивнул ему Виктор, выглядывая из-за своих коробок.
— О, Витёк, дарова, дружище, погоди, ща подсоблю! — Он сбежал на этаж ниже впереди Виктора и, открыв дверь, придержал её, давая тому пройти.
— Пасиба, — кивнул Виктор.
— А ты в какую сторону направляешься? Может, по пути, так я присоседюсь с тобой.
— На Фанеру. Поехали, если по пути. — Виктор направился вокруг дома, к машине.
— О, чётко, а я на Кирилку. Повезло. Тогда я с тобой.
— Лады, — кивнул Виктор. — Только в машине не курят.
— Замётано. — Костян жадно затянулся пару раз и двумя пальцами стрельнул сигарету далеко на газон.
— Чё мусоришь? — укорил его Виктор.
— Сорян, — сказал Костик на самом деле без малейшего сожаления.
Виктор хотел сказать ещё чего-то нравоучительное. Типа, чисто, не где убирают, а где не мусорят, но понял, что бесполезно, и промолчал. Костик был из тех товарищей, что никогда не закрывают рта. Он болтал без умолку, знал сотни анекдотов и разных историй. Вот и сейчас он оживлённо рассказывал своё очередное приключение, а Виктор молча ехал, изредка поглядывая в зеркала на прицеп.
На пересечении улиц Архангельская и Краснодонцев круговое движение. Перекрёсток оживленный, дорога двухполосная. По правилам, въезжая на круг, ты пропускаешь уже едущих по кольцу и занимаешь правый ряд, если тебе надо на выезд, либо внутренний ряд, если продолжаешь двигаться по кольцу дальше. Но также не запрещено продолжать движение по кольцу и по внешнему ряду, соответственно включив левый поворот. А вот из внутренней полосы на выезд ехать нельзя. Сначала надо перестроиться, а уж потом выезжать. Но кто их соблюдает, эти правила? И уж тем более редко кто включает сигналы поворота. Виктор много раз видел, как особо одарённые выезжали с кольца из внутреннего ряда, и если авто, едущее в этот момент по внешней полосе, продолжало движение по кольцу, то создавалась аварийная ситуация. По правилам, виноват, конечно, тот, кто выруливает с внутрянки. И по правилу правой руки, и по всем канонам ПДД, но каждая ситуация рассматривалась отдельно, и каждый водитель мог оказаться как виноватым, так и правым. Зависело это и от инспектора, оформляющего протокол, и от осведомлённости и хитрости участников. В общем, так себе перекрёсток.
Ярский, слушая Костяна вполуха, включил сигнал поворота, пропуская едущих по кольцу, собрался уже влиться в поток, и тут произошло нечто. Позже Виктор не раз анализировал эту ситуацию, пытаясь понять, где было начало того необычного эпизода: во время его въезда на кольцо или чуть раньше.
