— В настоящее время, — говорит писатель, — по моим романам в Японии, ФРГ, Англии и США снимается шесть научно-фантастических фильмов и две телевизионные программы по 13 серий каждая. Роман «Фонтаны рая» — последнюю мою вещь — экранизируют в Голливуде. Вот уже два года я ничего не пишу. И вряд ли соберусь написать что-нибудь в будущем.
От этого неожиданного признания становится немного печально.
— Неужели эти большие полки с авторскими книгами никогда уже не пополнятся?..
— Почему же? — улыбается Кларк. — Сюда непременно поступают переводы моих произведений, выходящие в разных странах.
Да, ему, быть может, этого и достаточно. Но только ему, не читателям. Многочисленным почитателям его большого таланта.
Переходим из кабинета в библиотеку. Все забито стендами с книгами — не протолкнуться. Здесь только научная фантастика и научно-популярные книги из всех стран мира. Оригиналы и переводы. Кларк давно коллекционирует их — начиная с Всемирной энциклопедии научной фантастики и кончая периодическими изданиями на совершенно незнакомых языках, в том числе русском.
С интересом отмечаю книги советских писателей. На видном месте — «Туманность Андромеды» И. Ефремова.
— Я переписывался с этим прекрасным писателем, — говорит Кларк. — Смело могу поставить его рядом со Станиславом Лемом. Может быть, даже выше. А Лема я ценю почти как гения.
Вообще, меня очень интересует Россия, — признается, помолчав, Кларк. — Мне хотелось бы у вас побывать. Посетить Звездный городок, поболтать с Юрием Арцутановым, давшим тему моего последнего в жизни романа. И, может быть, слетать на место падения Тунгусского метеорита.
Мы снова спускаемся на первый этаж и неожиданно (для меня) попадаем в просторное помещение, уставленное различной аппаратурой для подводного плавания. Чего здесь только нет! Ласты, акваланги, гидрокостюмы всех систем и размеров. А вдоль стен выстроились крылатые «торпеды» для подводной съемки, ярко-красные запасные баллоны, водные лыжи.
— Все это образцы оборудования для моей станции подводного плавания. Я увлекся им лет двадцать пять назад, когда захотел испытать космическое ощущение невесомости. А теперь неподалеку от Коломбо размещается моя база для туристов, приезжающих со всего мира полюбоваться подводными пейзажами Индийского океана. Хобби стало новой профессией.
Кларк почему-то вздыхает.
— Да, туристов приезжает очень много, но сам я уже несколько лет не покидаю Шри Ланку. Современные средства связи делают наш остров полноправной частицей планеты. Телевидение, радио, реактивные самолеты, наконец, многочисленные друзья, приезжающие погостить, создают полное ощущение, что я остаюсь в центре всех событий…
Его лицо становится задумчивым.
— Но, видимо, этого мало. Вероятно, пора перестать жить затворником. Нужно снова начать ездить по миру. Вот тогда и приеду к вам в Советский Союз, чтобы побеседовать с астрономами, космонавтами, писателями-фантастами. Начну путешествовать — тогда-то и начнется для меня мой Новый год. Здесь его отмечают весной; слышите, какая грохочет пальба? Готовится генеральное наступление. Не пора ли и мне на новую битву со временем? Как вы думаете?..
Драгоценная реликвия — автограф первого космонавта планеты.
Павел Амнуэль
СТРЕЛЬБА ИЗ ЛУКА
ТМ 1981 № 10
Бакинский фантаст Павел Амнуэль родился в 1944 году. По специальности астрофизик, кандидат физико-математических наук. Название его диссертации — «Наблюдательные свойства нейтронных звезд» — совсем недавно могло бы фигурировать разве что на страницах фантастического романа. А первые рассказы П. Амнуэля, тогда еще совсем юного, появились у нас в журнале в 1959 и 1960 годах. С тех пор его произведения публиковались во многих журналах и сборниках. За рассказ «Стрельба из лука» Павел Амнуэль награжден почетным дипломом нашего конкурса.
Дроздов имел десятилетний стаж полетов: он ходил к Юпитеру, бывал в системе Сатурна, доставлял грузы на Меркурий. Когда ему предложили следующий рейс сделать на рандеву к «Пенелопе», он только пожал плечами. Надо — значит, надо. Но неинтересно.
«Пенелопа» — это автоматический танкер-ретранслятор. Полные баки рабочего вещества, огромная антенна, и все. Корабли этого типа только и могут, что доставить сами себя в глубокий космос, на расстояние светового месяца от Земли, и там лечь в дрейф в ожидании основной экспедиции. Космонавты придут на «Одиссее», усталые после пятимесячного перелета, но главной — без горючего и без связи. Для того и нужна «Пенелопа» — накормить топливом и послужить рупором, чтобы можно было крикнуть громко, до самой Земли: мы дошли!
Дроздову и с напарником не повезло в этом рейсе. Ромашов был его земляком, более того — ровесником и соседом. В отборочной комиссии были убеждены, что они когда-то дружили. Однако на Рите женился все-таки Ромашов, и два карапуза, провожавшие «Одиссея», были похожи на него и на Риту, вот в чем беда.
Мирон Ромашов был астрономом, а не космонавтом. Специальность — теория происхождения комет, которой Дроздов никогда профессионально не интересовался. Знал, конечно, что далеко за орбитой Плутона находится сгущение ледяных зародышей комет — облако Оорта. Первые пять полетов на «Одиссеях» в это облако прошли тихо и без происшествий. Рассказывать пилотам было, в общем, нечего.
Этот рейс не отличался от предыдущих. Связь с Землей исчезла через два месяца, и Дроздов записал: «Пересекли границу солнечной системы». На самом деле Плутон давно остался за кормой, но, пока была связь, Дроздов чувствовал себя дома. Теперь он мог разговаривать только с Мироном, с которым держался подчеркнуто дружески. Впрочем, времени для разговоров было немного — одних экспериментов по свойствам вакуума и космической плазмы в штатной программе стояло семьдесят три.
На подходе к «Пенелопе» стало ясно, что спокойное течение полета нарушится. «Одиссеева супруга» не отвечала на сигналы и, судя по всему, не стремилась встретить заблудшего мужа. На экранах радаров, однако, «Пенелопа» видна была во всех диапазонах, и трудностей с навигацией у Дроздова не было.
Но чуть они сблизились до причального расстояния, Дроздов дал команду на отмену стыковки. Стыковаться было не с чем. Прожекторы «Одиссея» показали огромную металлическую глыбу. Лишь в общих чертах, наперед зная, где и что искать, можно было угадать контуры бывших антенн и емкостей рабочего тела. Впечатление было таким, будто танкер-ретранслятор окунули в недра звезды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
