Нарушая это умиротворение, зашевелилась Иргиль. Сняв мою руку, она подняла голову, и в ее черных бездонных зрачках заиграли бесенята.
— Не слушай ее! — Голос девушки зазвучал не по-утреннему жестко. — Это в тебе говорит слабость, и она врет. Не будет тебе со мной счастья!
— Это почему же⁈ — Приподнявшись, я притягиваю Иргиль к себе, а она, извернувшись, целует меня в губы.
— Потому что я тебя выгоню! — Вырвавшись, она задорно смеется. — Мне не нужны слабаки! Я люблю только сильных мужчин!
Откидываюсь вновь на топчан и на миг прикрываю глаза.
«Прозвучало довольно обидно, особенно после того, как я только-что чуть ли не подарил ей всего себя, да и весь мир в придачу! — Ирония позволяет мне справится с вспыхнувшим было раздражением. — Не хочешь, ну и не надо!»
Улыбка растягивает мои губы, и подыгрывая ей, я делаю зверскую рожу.
— Вот значит как⁈ Я тебе не нужен, тебе лишь власть и деньги подавай!
Смеясь, рассматриваю стоящую надо мной девушку.
— Конечно, а что же еще! — Без всякого стеснения, она изогнулась, демонстрируя всю прелесть своего гибкого тела. Мол, ну как я тебе, нравлюсь⁈
Рванувшись, ловлю ее и, прижимая к себе, валюсь с ней на топчан.
— Не то слово! Я без ума от тебя! — Пытаюсь удержать, но она выскальзывает как угорь и запрыгивает на меня сверху.
— Раз нравится, тогда плати! — Ее растопыренные ладони упираются мне в грудь.
— Бери, что хочешь! — Поддаваясь, раскидываю руки в стороны. — Хочешь серебро, хочешь злато али каменья драгоценные! Для тебя ничего не жалко!
Мы оба хохочем, и в этот момент она нагибается прямо над моим лицом. Ее глаза сужаются в узкие черные щелки, а шепот звучит почти зловеще.
— Не нужно мне ни серебро ни злато, я заберу душу твою!
От неожиданности смех застревает у меня в горле, а на лице появляется неконтролируемый страх. Иргиль на миг застывает надо мной, держа в прицеле прищуренных глаз, а потом вдруг взрывается безудержным хохотом.
— Видел бы ты себя сейчас, бесстрашный консул!
Она заливается упоительным смехом, а у меня ей богу холодный пот по спине течет.
«А потом она спрашивает, почему не заходишь⁈ — Пытаюсь злым сарказмом прикрыть свой провал. — От таких шуток кони дохнут!»
Внезапно Иргиль перестает смеяться и, подняв с пола рубаху, молча натягивает ее на себя. Одевшись, она награждает меня мягким, лучащимся взглядом.
— Не обижайся! — Ее маленькие ладошки, сомкнувшись, прижимаются к груди. — Прости меня, не удержалась!
Злиться на нее у меня не получается совсем, и я просто машу рукой.
— Да ладно, проехали!
— Что⁈ — Девушка силится понять, что я сказал. — Куда проехали? Кто?
Теперь уже я смеюсь, и ее маленький носик морщится от непонимания ситуации. Ее злость веселит меня еще больше, и я продолжаю хохотать, пока она не запускает в меня моей же одеждой.
— Хвати ржать! Тебя уже обыскались! Собирайся да иди, пока твой сторожевой пес на уши весь город не поставил!
Упоминание Калиды разом возвращает меня в реальность.
«Мать честная! Мы же в лесу, в какой-то тайной избушке Иргиль, и никто не знает, где я!»
Вскакиваю и, торопясь, никак не попадаю ногой в штанину. Все-таки справляюсь, натягиваю рубаху, сапоги, и, целуя на ходу Иргиль, выскакиваю за дверь.
Вслед мне звучит ее ироничный голос.
— Заходи как соскучишься!
И я, уже одной ногой ступив на ступени крыльца, вдруг резко разворачиваюсь и вновь распахиваю уже закрывшуюся дверь. Она стоит прямо за ней, и мои руки стискивают ее худющие плечи.
Губы жадно впиваются друг в друга, а я шепчу в перерывах.
— Уже! Уже соскучился!
* * *
Торопливо шагаю по лесной тропинке и все с большим волнением верчу головой.
«Так, — Пытаюсь сориентироваться на ходу. — Иргиль сказала, иди прямо по тропе до самой Тверцы, а там уж вдоль реки не заблудишься».
Припускаюсь еще быстрее, недоумевая, как это мы смогли так далеко уйти вчера, а я этого даже не заметил.
Узкая тропка выходит на торную дорогу, и тут до меня сразу доносится топот копыт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Кто-то несется во весь опор мне навстречу». — Определяю это на автомате и отхожу в сторону на всякий случай, чтобы не зашибли ненароком.
Грохот копыт все громче, и вот всадник вылетает из-за поворота и вздыбливает коня прямо передо мной. С седла слетает Калида и бросается ко мне.
— Ты где был⁈ Цел⁈ — Не дожидаясь ответа, он нервно ощупал меня со всех сторон и, только убедившись, что я цел и здоров, облегченно выдохнул. — Так где ты был⁈ Мы всю ночь тебя повсюду ищем!
Мне стыдно за свой эгоизм, но и такая неуемная забота тоже немножечко злит.
— А чего вы всполошились-то⁈ Ну заночевал не дома, так что… Я уже мальчик взрослый!
Калида, не слушая меня, выцепил самую суть.
— У нее был⁈ — Его укоряющий взгляд вбуравливается в меня, как штопор. — У ведьмы⁈
«Ну это уже чересчур! — Бурчу про себя. — Это мое личное дело с кем и у кого спать!»
Откровенно осуждение в глазах Калиды уже начинает подбешивать, и как не стараюсь сдержаться, я все-таки вспыхиваю.
— Что ты на меня так смотришь⁈ Я имею право делать, что хочу, и ни перед кем отчитываться не обязан!
— Это да, — соглашается мой беспокойный хранитель, — не обязан. Только вот ты как с поля пропал, так мы по всему лесу тебя со вчерашнего дня ищем. Ведь на пару мгновений всего оставили тебя одного… И вдруг раз и нету! Пропал! Как сквозь землю провалился! Сегодня с утра даже князь на твои поиски приехал. Кстати, он тут недалеко, можешь дойти, рассказать ему, что ты обязан делать, а чего нет!
Вот теперь мне становится по-настоящему стыдно, и я пытаюсь извиниться.
— Ладно, Калида, ты уж не серчай на меня! Конечно, надо было тебе сказать! Все так вышло случайно. Как-то само собой! Раз, и у меня из головы все повылетало!
Калида на мои несвязные объяснения лишь кивает, но по нему видно, что мое искреннее раскаяние его тронуло.
Он еще хмуро помолчал и, наконец, сдался.
— Ладно, чего уж там, со всяким бывает! — Его застывший взгляд чуть потеплел, и он добавил уже другим тоном. — А князя надо бы предупредить. Он тут недалече, у твоих гнилых ям.
«Вот значит я где! — Мысленно рисую свою точку на карте. — Действительно далековато».
Гнилые ямы, о которых говорит Калида, это мои селитряницы и, так сказать, серницы. Другими словами, попытка получить когда-нибудь селитру и серу. В этом году, еще ранней весной, я приказал собирать мочу и прочие экскременты с жителей как Твери, так и Заволжского. Все, что собиралось на этом берегу, свозилось в эти кучи, а на правом в отдалении от города выросли точно такие же.
Смотря наперед, я понимал, что как бы ни была хороша горючая жидкость, без пороха все равно не обойтись. Как его сделать тайны не составляло, но вот беда, единственный ингредиент коего у меня в достатке, это древесный уголь. А вот с остальными проблема! Ни калийной селитры, ни тем более серы в природном виде в зоне моей досягаемости не просматривается. Купить тоже нереально. В Европе единственное месторождение серы, это на Сицилии.
Тогда, покопавшись в памяти, я вспомнил как будут добывать селитру в Европе в ближайшем будущем. Процесс не сложный, но жутко вонючий и затяжной по времени. Поэтому, решил я, чем раньше начну, тем быстрее будет результат.
Всего-то и надо, что собрать в кучу навоз, траву, солому, остатки забитого скота и прочее. Можно добавить торфа и известняка, а потом обильно поливать человеческими экскрементами в течении двух лет. После всего этого удовольствия полученную массу надо промыть водой и выпарить растворившуюся в ней селитру. Вот и все дела! Казалось бы, неприятно, но не так уж и сложно, хотя трудности как обычно нашлись. В первую очередь с организацией. Заставить народ сдавать свою мочу и прочее хотя бы по утрам было нелегко. Со своим поселком я справился быстро, тут дело понятное, никто возражать мне не осмелился. Хочет хозяин гавно собирать, так пусть развлекается! В Твери же пришлось повозиться, но закон я все же пробил, и бочка, собирающая человеческие отходы, стала ездить по дворам каждое утро.
