А тот, кто поджег здание, не просто находится в гуще событий — он управляет ими.
Разумеется, не один. Лидер, каким бы великим он ни был, не сможет добиться ощутимых результатов без командыподдержки. Ни один, даже самый гениальный, полководец не в силах выиграть сражение без армии. Во все времена были те, кто отдает приказы, и те, кто претворяет их в жизнь.
Единственная проблема исполнителей — человеческий фактор. Страх, корысть, предрассудки, сомнения, мораль. Эти и многие другие проявления человеческой природы способны поставить под удар выполнение любого приказа. Даже фанатики порой сомневаются. Что уж говорить об обычных людях.
К счастью, прогресс не стоит на месте. То, что еще недавно казалось непреодолимым препятствием, в эру имплантатов потеряло свою актуальность. Киборги стали идеальными исполнителями. Взяв все лучшее от машин, они лишились человечности. И, как следствие, массы недостатков, свойственных людям.
Нельзя заставить полюбить. Зато возможно запрограммировать подчинение и преданность — основополагающие качества совершенных солдат.
Элиты, способной изменить мир.
— Вы из центра? — В глазах улыбающегося мужчины, поджидавшего агентов у входной двери мэрии, светилась надежда.
— Да, — кивнул головой Керфт. — Мы из центра.
— И что там думают о нашем положении? — Семенящий рядом с Рондом толстяк вызывал отвращение.
Откуда вообще берутся столь жалкие особи?
— Оттуда же, откуда и все остальные. — Последнюю фразу Керфт произнес вслух.
— Вы о чем? — удивился сопровождающий.
— О прошлом.
Секретарь (а это был именно он) перевел недоуменный взгляд с одного на другого.
«О чем вообще думают эти люди? Мир летит в тартары, а они обмениваются дурацкими замечаниями. Лучше бы объяснили…»
— Все будет хорошо. — Ронд так посмотрел на задумавшегося секретаря, что у того сразу пропало всякое желание продолжать разговор.
— В… Вас ждут…
— Мы в курсе.
— Я это просто так… Для того… чтобы… В общем…
Пятидесятитрехлетний чиновник, посвященный в дела мэра, не последняя фигура в иерархии городской власти. Но сейчас, сам не зная почему, он вдруг чувствовал себя глупым школьником в компании взрослых мужчин.
Их странные взгляды. Манера разговаривать друг с другом, не обращая внимания на окружающих. И, в конце концов, непрошибаемое спокойствие в такой сложной… А точнее, в отчаянной ситуации. Все это было по меньшей мере непонятно. Если не сказать больше. Они вызывали странное чувство, похожее на…
— Все будет хорошо, — непонятно зачем повторил спецагент, посмотрев на взволнованного чиновника. — Просто замечательно. Как в сказке со счастливым концом.
— Сс… казке?!
— Да.
— Зайчик-попрыгайчик, я тебя съем, — буднично сообщила гиена, присаживаясь на стул.
— Ты не настоящая гиена, а я не настоящий заяц, — испуганно прошептал человек, пытаясь отогнать ужасающее видение.
Скаль хищник зубы, выпускай когти или совершай любые другие угрожающие жесты, наверняка ему не было бы так страшно. Но эта проклятая обыденность. Старый бревенчатый дом на опушке. Печка «буржуйка». Грубо сколоченный стол. Потрепанный, видавший виды деревянный стул с облупившейся краской. Засиженная мухами лампочка на потолке. И устало-равнодушный взгляд хищника, в котором нет ничего, кроме желания поскорее закончить неприятный разговор. Все это вместе взятое не оставляло сомнений: часы «попрыгайчика» сочтены.
— Я не хочу умирать. Только не сейчас!
— Зачастую наши желания конфликтуют с возможностями.
— Нет.
— Увы, это так.
— Ты не настоящая гиена, — всхлипнул дрожащий от ужаса заяц. — Тебя нет и не может быть.
Звери не сидят за столом, не ведут заумных разговоров, не моют лапы перед обедом и уж тем более не пьют крепки й кофе из мутных граненых стаканов. Это абсурд. Понимаешь — АБСУРД. Тебя нет. Ты попросту не существуешь в природе!
— Вот как? — криво усмехнулась гиена.
— Ддда… Тттак…
— Тогда, сладкий, тебе нечего волноваться. Я съем тебя понарошку. Заживо сдеру шкуру, брошу на раскаленную сковородку, залью белым вином и, зажарив до золотистой корочки, подам к праздничному столу. Договорились?
— П…ппочему… ппраздничному?
— Сезон великой охоты открыт. В лесу большие торжественные гулянья.
— Кк… Ккакие?
— Торжественные.
— Ннн… нет…
— Прости, четверг — не тот день, когда принимаются возражения. — Поднявшемуся со стула хищнику надоел разговор с глупым травоядным.
— Н…
— Поздно.
Подойдя к парализованной от ужаса жертве, гиена коротким хлестким движением вогнала огромный стальной коготь в трепещущее от страха сердечко несчастного зайца.
Это неправильно, — пронеслось в угасающем сознании. — У сказки должен быть счастливый конец…
— Все относительно, — рассудительно произнес Керфт, перешагивая через неподвижное тело.
— Вокруг одни фантазеры и выдумщики. — Ронд давно перестал удивляться чему бы то ни было.
— Люди никогда не меняются.
— Да.
Они вошли без стука. Находящиеся в большом кабинете непроизвольно повернули головы в сторону вновь прибывших.
Только один человек в военной форме, не обращая внимания на опоздавших, продолжал:
— ….введем комендантский час. Возьмем под контроль значимые объекты, а также склады и крупные магазины. Я уже отдал соответствующие распоряжения. Чтобы не допустить паники и массовых беспорядков, необходимо четкое взаимодействие всех силовых структур и органов…
Раздался тихий хлопок, словно кто-то открыл бутылку шампанского, намереваясь отметить торжественное событие. А в следующее мгновение на горле докладчика расцвела отвратительная бордовая клякса.
Диктант написан и проверен. Осталось закрыть тетрадь и сдать ее на проверку учителю. Нет сомнений в отличной оценке. По-другому и быть не может. Все составляющие успеха налицо. Незаурядный ум. Богатый опыт. Прекрасная эрудиция. И вдруг — такая неожиданная оплошность.
Жирная клякса, упавшая на лист, перечеркнула жизнь.
Вместо того чтобы закончить предложение, мужчина захрипел, попытался обхватить руками горло, чтобы вытащить огромный раскаленный кол, вбитый чудовищным молотом, но не смог. По той простой причине, что вытаскивать было нечего.
Пуля пробила шею насквозь. Затем, срикошетив от стены, ударилась об массивный стол. И только после всего этого, посчитав миссию выполненной, успокоилась на полу.
— А… — Крик так и не сорвался с губ еще одной жертвы — разорванное сердце остановилось раньше.
— Не…
Ронд и Керфт стреляли быстро, а главное — точно.
Менее чем через пять секунд из двадцати трех человек, собравшихся в кабинете мэра, двадцать два были мертвы или смертельно ранены.
Пока один из напарников фиксировал на видео наиболее красочные моменты бойни, уделив особое внимание бьющимся в предсмертной агонии, второй подошел к оцепеневшему от ужаса мэру и, положив ладонь на безвольно опущенное плечо, произнес:
— Вам нужно прочитать это.
Текст с посланием лег на стол перед бледным как смерть человеком.
— Нужно… — Это был не вопрос и не утверждение, скорее, нечто среднее.
— Да, — утвердительно кивнул Ронд, полностью контролирующий сознание жертвы.
— Хорошо, — покорно согласился мэр бесцветным голосом, лишенным всякого выражения. — Я прочитаю.
— Отлично.
— С самого начала?
— Заголовок можете пропустить.
— Понял.
— Начинайте.
— Ноймы долго страдали и мучились… — начал мэр. Затем прокашлялся и продолжил: — Теперь этой несправедливости пришел конец. Отныне страдать и умирать будут только люди. Вирус вырвался на свободу. Его не остановить. Перекрыв город, правительство ничего не добьется. Рано или поздно мы достигнем намеченной цели: сведем счеты с людьми, которым не будет места в новом мире. Мире, где правит высшая раса тех, кто сумел сбросить с себя оковы рабства, поднявшись над серой обыденностью. Конец старой цивилизации неизбежен. Выживут лишь те, кто присоединится к нашим рядам, став полноправными ноймами. Остальных ждет та же участь, что и меня. Мэра города, которого больше нет. Это все. Прощайте…
Две или три секунды человек смотрел прямо перед собой. Так, словно пытался увидеть за гранью неведомого нечто такое, о чем нельзя никому рассказать. А затем неожиданно грянул выстрел. Голова дернулась — и обмякшее тело завалилось назад.
