низко пролетела в мокрый тальник сорока и затрещала там. Ленька вскинул ружье.
— Брось, не шуми! — остановил его Витька.
Павел Иванович услышал сухой треск. Вертолет? Не видно. Откуда он здесь?.. И тотчас же забеспокоился, вспомнил, что шеф предупредил его при отъезде: в случае вызова из Москвы, ему сообщат. «Но не на вертолете же?» — успокоенно думал он.
Вертолет вспугнул куликов.
— Тоже, дичь! — сказал Ленька и кинул вслед стае камень. — Уже пятнадцать минут десятого, а у нас ни одного хвоста.
Ходили долго, а солнце все не показывалось.
Направились к желтому березничку, который жался к темным соснам. Трава была густой и жесткой. Ноги запутывались в ней.
— Мясо! — дико зашипел Витька. — Ложись!
Все упали. Витька пополз. Ребята за ним. Павел Иванович поднял голову и метрах в трехстах увидел журавлиную стаю. Высокие, великолепные птицы паслись в траве. Были видны их маленькие настороженные головки на длинных шеях.
— Ребята! — позвал Павел Иванович.
Но они были уже далеко. Ему захотелось крикнуть им, чтобы не вздумали стрелять. Но не крикнул почему-то, а пополз следом.
— Курлы, курлы… — услышал он вдруг тревожный и ясный крик. Это журавли, почуяв опасность, разбежались и взлетели. Ребята вскочили, побежали следом. Выстрел. Второй…
Павел Иванович рванулся вслед, но опустились руки. Он сел. Билось сердце. На глаза давили слезы. Космос, луна, ракеты, цивилизация, а как жесток еще человек!..
Он встал, повернулся и побрел к шалашу…
Их уже ждали. Суп был готов и стоял в кастрюльке на разворошенных тлеющих углях. Позавтракали втроем, не дожидаясь остальных. Потом Павел Иванович смастерил удочку, от нечего делать забрел в воду и стал терпеливо ждать клева.
К полдню появились охотники. Ленька принес две кряквы и, полный чувства собственной значимости, положил их к ногам Жени. Женя дернула плечом и отвернулась. У Яши ружье болталось за спиной вниз стволом. Он никого не убил, только наломал букет из осенних веток березы и осины, который, смущаясь, протянул Вале. А Витька оглядел всех, загадочно хмыкнул, снял рюкзак, присел на корточки, развязал, вытащил еще живого большого серого журавля и бросил его к костру.
— Ты зачем бил журавля?! — закричала Женя и полезла на брата драться. — Дичи тебе мало? Мало?! Да?!
— Я его не бил. Я стрелял, — стал оправдываться Витька. — Подумаешь, птица!
— Сам ты птица! Глаза б мои тебя не видели. — Она схватила бьющегося журавля, осмотрела крылья, прижала птицу к груди и потребовала:
— Вези меня домой!
— Я есть хочу!
— Вези, говорю, дома поешь! — У нее стали дрожать губы.
— Ладно, Витя, поедем и мы с Павлом Ивановичем. А ребята привезут после посуду, — сказала Валя и стала собираться.
Журавль молчал на руках Жени, только сгибал и вытягивал шею, вертел головой. Ехали молча. У всех было подавленное настроение. И после, когда приехали домой, пообедали, а Женя все возилась во дворе с журавлем, не прошло это состояние.
Валя повела Павла Ивановича в комнату отца показать резьбу, но не успела. К воротам подъехал газик, и из кабинки вылез врач курорта, молодой еще, практикант, корректный Яков Адамович.
Он быстро прошел по двору, вошел в дом, поздоровался и протянул Павлу Ивановичу конверт.
— Я за вами.
Павел Иванович понял все. Сорвал сургуч. Прочел:
«Луна — Луч» готова к испытанию. Вылет немедленно. Москва».
— Валя, соберись быстренько, едем!
Он свернул конверт, положил в карман и стал одеваться.
Анна Егоровна всплеснула руками:
— Валюша, да куда же ты?
— Мама, не пойду же я пешком!
— Да Витюшка бы отвез тебя…
— Нет, мама, я еду сейчас. Напишу потом. Видишь, врач приехал. Ну, ну, не плачь. Я ж через год снова приеду.
По дороге, от крыльца до ворот, Яков Адамович шепнул Павлу Ивановичу:
— Километра два отсюда, в лесу у дороги, вертолет. Ваши вещи уже там.
— Хорошо! — отрешенно сказал Павел Иванович. Он был бледен. Глаза его, небольшие, черные, глубокие, смотрели куда-то мимо всех. Он помог Вале забраться на заднее сиденье, сел рядом. И когда уже поехали, повернулся, высунулся в дверцу машины и помахал рукой.
А ей сказал:
— Ты извини, что так получилось.
— За что же, Павел Иванович? Там, в лесу, я поняла все… Что даже и не женаты вы вовсе… А работа есть работа, что ж…
Он тихонько положил на ее плечо руку да так и не убрал, пока не приехали к вертолету.
— Ну, Валюша, прощай! Кто знает, может быть, когда-нибудь и увидимся!
— Может быть, — тихо сказала она, опуская глаза.
— Яков Адамович, я вам доставил столько хлопот…
— Ну что вы… — они столкнулись глазами и поняли друг друга.
Павел Иванович прошел к вертолету, поздоровался с пилотом, забрался и сел. Потом он еще видел на узкой черточке дороги газик, около него женщину в ярком и Якова Адамовича. А еще он посмотрел вниз и в сторону и увидел деревню в междуозерье, дом Степана Разина, и отвернулся от иллюминатора. Стал смотреть вперед, в голубое небо.
