надо второй раз выступить.
Что делать. Она встает и идет второй раз на сцену. Поет, все хорошо. Опять удаляется в гримерку. Я снова иду дорабатывать свой номер.
Вдруг А. опять ко мне:
— Сань, ну обожди. Давай Ротару еще раз.
Я — опять к ней. Так и так…
— Саш, ты издеваешься надо мной?
— Нет, публика требует, не я.
Мы уже просто хохочем с ней.
И так было пять раз. За каждый выход она получила то, что попросила за одно выступление.
Вся пикантность ситуации состояла в том, что в зале в тот вечер было всего два человека — А. и его друг, которому он решил устроить день рождения. А мы отработали для них, как для стадиона.
* * *
Как-то мой друг, художник, решил подарить Софии Ротару свою картину. Позвонил мне посоветоваться — что лучше написать для нее? Мы с ним придумали сюжет: поле ромашек, и по нему в венке бежит Ротару. Он нарисовал.
И вот мы большой компанией вместе с моей мамой (для нее это из ряда вон выходящее событие, она обожает Ротару!) приехали к ней в гости. Буквально на час, так как София, ее сестра Урика и директор спешили на самолет. Она увидела картину и руками всплеснула:
— Боже мой, какая прелесть! Это будет в моей спальне! Я буду просыпаться, видеть эту картину, и мне сразу захочется жить!
Между прочим, так она и сделала.
* * *
Вообще, с Софией Михайловной у меня связано очень многое. Я знаю, что она очень жесткая женщина. Но при этом самое главное — она точно знает, кого любит. Так же, как Пугачева. Так же, как Людмила Марковна Гурченко. И я рад, что в моей жизни была возможность поучиться у них. Правда, получается не всегда. Я всех люблю… а потом получаю по башке. Такой вот идиот Песков. Но счастливый.
Моя «Чарли» (Лайма Вайкуле)
К сожалению, с Лаймой у меня связано больше негатива, чем позитива. Но что делать, такова жизнь. Как есть, так есть. И я очень надеюсь, что она не обижается и не обидится на меня, когда прочитает эту книгу.
1989 год. На фестивале «Песня года» мы познакомились с Ротару, Понаровской, Вайкуле. Мы все были, что называется, в одной обойме. Песков был тогда маленьким мальчиком, который пришел на сцену «Песни года» и стал лауреатом.
Конечно, готовясь тогда к своему выступлению, я и представить не мог, что все эти знаменитые артисты соберутся одной компанией в Останкино и будут на меня смотреть, а я их представлять.
Но судьба, в лице все того же гениального режиссера Черкасова, решила все за меня. По его просьбе все артисты, которых я тогда работал, сели в первый ряд. Мне, конечно, об этом не сказали. И когда я вышел, то понял, что передо мной — все те, кого я буду сейчас изображать. Представляете, как трудно мне было работать?!
Но, судя по всему, я справился, потому что Лайма Вайкуле во время номера «Скрипач на крыше…» встала, вышла на сцену, подарила мне гвоздики, а потом взяла второй микрофон и начала мне подпевать.
Так мы стали друзьями. Работали в одних концертах, встречались в аэропортах между гастролями. Говорили обо всем, нас было не остановить… Но. Его величество случай.
Как-то ко мне приехал мальчик из Перми, Алексей. Очень хороший танцор (бальник). Но у меня другая хореография, которой он не владел совсем. Не мог поднять ногу на 90 градусов. А мне надо на 180 батманы «кидать». При этом не актер — актёрище. Вышел — и ничего не надо делать, даже можно в принципе не танцевать.
Я принял его на работу. И он стал, можно сказать, лицом коллектива. Тем, физиономию которых ставят на афишу.
У нас были превосходные отношения, мы отлично работали несколько лет, все было прекрасно, он звезда и великолепный партнер. Пусть не поднимает ногу, не надо.
Как-то мы готовились к гастролям в Сочи, там было запланировано 15 концертов. Вечером — последняя перед отъездом репетиция, в пять утра — самолет. Леша пришел, все прекрасно отработал. Я абсолютно спокоен, потому что понимаю, что моя команда готова. К полуночи разъехались по домам, чтобы хоть немного отдохнуть перед вылетом.
4 часа утра. Звонок:
— Александр Валерьянович, я на гастроли не еду.
— Как???
— Ну как-то так…
— Причина?
Он замялся.
— Я вам не говорил, но я уже месяц репетирую у Лаймы Вайкуле и должен ехать с ней на гастроли.
— Понятно.
Естественно, сразу же звоню Вайкуле.
— Лайма, привет. Песков. Там Леша…
— А, да, Санечка…
— И что мне делать?
— О, нет, он должен ехать…
— Стоп. Скажи, как это было. За моей спиной. Как ты могла позволить себе, не сказав мне…
— Я думала, он все тебе рассказал…
— Нет, я только что узнал. А у меня самолет.
Она, конечно, засуетилась, начала что-то говорить о том, что, конечно, он должен у меня доработать, прежде чем переходить к ней… Но я уже не слушал. Это было настоящее предательство.
— Ребята, вы могли меня предупредить об этом? Вы оба. Почему все произошло за моей спиной? Мы же с тобой дружим. Он у меня солист, как я без него?
Бросаю трубку. Перезваниваю ему:
— Лайма дала тебе месяц. Нет проблем, ты имеешь полное право уйти к ней в коллектив, но, извини, у меня 15 концертов…
В аэропорт он не приехал. И тогда я сказал сам себе только одну фразу: «Бог все видит». Обида — да. Горечь утраты — да. Видимо, у Лаймы в коллективе больше зарплата была. Люди имеют право выбирать…
Но сейчас этот человек в гробу. Умер от СПИДа молодым. Жаль. Потрясающий актер и, наверное, неплохой человек. Успел поработать с Лаймой, я видел его по телевизору…
Я ни в коем случае не злорадствую. Мне очень жаль, что все так случилось. Но Бог все видит.
Азиза и Игорь Тальков. Трагедия талантов
Она вошла в мою жизнь одновременно с Сашей Малининым и Феликсом Царикати. Женщина Востока. Королева. Королева во всем: в каждом жесте, взгляде.
Когда Борис Сергеевич Брунов пригласил меня работать в Театр эстрады, я смог себе позволить жить уже не на вокзале, а в гостинице «Россия». Мы с Азизой оказались в соседних номерах. Как-то сразу сдружились, буквально входили друг к другу без стука, вместе ходили завтракать, доверяли друг другу сердечные переживания — словом, стали подружками. Естественно, выступали в одних программах. Болели друг за друга.
Однажды, после какого-то очень
