к нему в гримерку.
Я, конечно, не заставил себя уговаривать, побежал к нему, чтобы выразить свой восторг от представления. Так мы подружились.
Я тут же его пригласил на свой вечерний концерт, который проходил в летнем театре, одной из самых шикарных площадок в Одессе.
Гия пришел… с пальмой! Как человек, родившийся на Кавказе, он склонен к таким широким жестам. И я его, конечно, оценил. Только потом не мог придумать, как мне этот подарок довезти до дома! Думал-думал, и не придумал ничего лучше, чем презентовать это дерево в кадке гостинице «Красная», где остановился. Теперь в холле там красуется пальма Гии Эрадзе. Она до сих пор жива.
Прошло 20 лет. Мы по-прежнему дружим с Гией Эрадзе, и я преклоняюсь перед его трудоспособностью и целеустремленностью. Наши истории начинались похоже. Совсем еще ребенком он объявил своему отцу, что хочет связать свою жизнь с цирком. Но в отличие от моего, его папа, директор Тбилисского рынка, таким выбором сына остался очень недоволен. Он был уверен, что тот пойдет по его стопам. Но все же, увидев, с какой настойчивостью парень идет к своей мечте, дал ему 500 рублей (огромные по тем временам деньги!) и сказал: «Ну иди».
И Гия пошел — убирать за лошадьми навоз, в цирковую конюшню. И, наверное, это правильно. Кто не понюхал навоза в цирке, тот не будет хорошим артистом. Гия прошел этот путь от нуля. И стал великим мастером.
«Переполох в «Голубятне» (Вячеслав Гришечкин)
Однажды, в далеком 1979 году, ранним утром в квартире художника Большого театра, моего друга, раздался смелый звонок. В приоткрытую дверь комнаты, где я спал, всунулась голова. Человек посмотрел на меня, лежащего в кровати, и сказал:
— Привет.
Отошел. Потом вернулся и сказал еще раз, уже громче:
— Ахха…
Это был Сергей Зарубин. В будущем — заслуженный артист России. Актер театра «Сатирикон». Один из тех, кто принял участие в создании артиста Пескова, причем сам того не ведая. Ведь именно он играл в спектакле «Служанки», который я увидел, приехав в Москву из Калининграда…
Позже я узнал, что человек, так весело поздоровавшийся со мной, сонным, 19-летним, это еще и знаменитая Лора Колли (персонаж, в образе которого Сергей Зарубин выступает много лет. — Прим. ред.).
Как-то мой друг Саша, хозяин кафе в концертном зале «Россия», дал мне кассету с фильмом «Клетка для дураков» (варианты названия: «Клетка для чудаков», «Клетка для безумцев», режиссер Эдуар Молинаро, 1978 год. — Прим. ред.).
Я влюбился в это кино. Но тогда даже представить не мог, что спустя еще несколько лет мне предложат роль в спектакле по той же пьесе. В спектакле, который собирал постоянные аншлаги. В спектакле, в главных ролях которого были заняты Федор Добронравов и… Сергей Зарубин.
Было это так. Я уже жил в высотке на Баррикадной. Неожиданный звонок.
— Александр Валерьянович, тут такая история. Не хотели бы вы сыграть роль Альбена в спектакле «Переполох в «Голубятне»?
— Название мне незнакомо, пьесу хотел бы сначала прочитать… А почему вы позвонили именно мне?
И тут этот человек говорит такое…
— Потому что Сергей Зарубин, к сожалению, не сможет больше играть эту роль по состоянию здоровья. И он сказал, что сыграть вместо него должен только Песков.
— Минуточку, я не ослышался, кто сказал, Сергей Зарубин? Конечно, да, я согласен, не читая пьесы!
Только когда мне принесли текст, я понял, что это как раз и есть тот самый фильм, в который я когда-то влюбился, — «Клетка для дураков»! И я снова был поражен в самое сердце. Потому что таких совпадений просто не бывает! А бывает судьба.
Дальше началось самое сложное. Я должен не подвести Зарубина и сыграть так, чтобы было не стыдно перед ним и перед самим собой.
Мне позвонила режиссер постановки Нина Чусова и сказала, что готова провести со мной две репетиции, вместе с Сергеем Зарубиным, который всему научит и введет меня в спектакль.
Первое время был кошмар. Мы репетировали в каких-то подвалах, я не знал текста, ничего не понимал в пьесе, чувствовал себя каким-то самозванцем, цыпленком, который только что вылупился и сразу оказался в эпицентре мира… Мои коллеги по сцене Ольга Лапшина и Саша Тютин, как могли, поддерживали меня, за что им огромное спасибо. Но я все равно совершенно не понимал, не чувствовал своей роли.
После пары встреч я предложил перенести репетиции в мой театр. Там, на своей территории, я хотя бы мог почувствовать себя немного увереннее.
Партнером Зарубина был ныне народный артист России Федор Добронравов. Я его очень люблю и преклоняюсь перед его талантом. Я был уверен, что тоже буду играть с ним. Но оказалось, что после ухода Сергея он решил, что тоже не будет играть. Потому что не представлял на месте Зарубина кого-то другого.
Я спросил: «Тогда кто будет моим партнером?» Мне говорят: «Ну может быть, вы смотрели сериал «Солдаты», там есть такой Вячеслав Гришечкин…» Конечно, я его знал, он прекрасный артист. И, естественно, от этой новости я еще больше обалдел.
И вот Вячеслав Германович Гришечкин приезжает в мой театр, на первую совместную репетицию со мной.
Вячеслав Гришечкин, актер:
«Имя Александра Пескова для меня в тот момент уже было нарицательным. Олицетворением нового жанра на эстраде. Конечно, я видел его выступления, его пародии. Я не мог назвать его «великим», потому что он был еще молодым, начинающим артистом. Но я увидел в этом парне то, что когда-то увидел в Максиме Галкине, на выступление которого случайно попал в каком-то захолустном Доме культуры, где был по каким-то своим делам. Я встретился с ним и сказал: «Максим, у вас огромное будущее, вы — потрясающий».
Я не говорил этого лично Пескову, но имел в виду априори. Для меня этот человек был загадкой. Потому что так смело, откровенно, буффонадно работать, создавать жанр, подобного которому не было на эстраде, и делать это мастерски, великолепно, органично, ничего не стесняясь… Это дорогого стоит.
И, конечно, когда я ехал на ту репетицию, то не представлял, какой будет наша встреча, не знал, как к ней подготовиться и надо ли готовиться вообще…»
Я с трепетом ждал встречи и первой репетиции с маэстро, жутко боялся. Как ребенок. Но, вопреки моим переживаниям, наше знакомство прошло очень скромно и интеллигентно. Мы попили кофе и начали репетировать первую сцену, пытались почувствовать, нащупать друг друга, как это бывает у актеров. Получалось, честно говоря, не очень. Я на нервах, весь зажатый,
