Миссис Симпсон ошибалась. Сара сделала бы то же самое для любого попавшего в беду человека.
«Я не могла бросить здесь отца своего ребенка», — сказала она.
Он поднялся и, хромая, направился к коттеджу. Ему хотелось ее увидеть, убедиться, что с ней все в порядке. Медсестра в пункте первой помощи сказала, что она здорова, но ему нужно было самому убедиться в этом.
Уже подходя к двери, Алек почуял аппетитный запах шоколадного печенья. Он задержался на пороге, глядя, как Сара суетится в кухне. Это вполне доказывало, что для нее все прошло без последствий. На двух противнях остывало печенье. Она открыла духовку и быстро вытащила еще один противень с печеньем. Повернувшись, увидела его и улыбнулась.
Не привиделась ли ему искорка в ее глазах? Проблеск счастья? Возможно.
— Привет, хочешь свеженького печенья? — спросила она, ставя горячий противень на стойку.
Он покачал головой.
— Я хочу только тебя.
Сделав три шага по комнате, он обнял ее и поцеловал. Ее губы были мягкими и теплыми. Кожа пахла цветами и шоколадом. Ее тело, казалось, ожило в его руках, или это оживало его собственное тело? Он не мог оторваться от нее.
И при этом ему нужно было сообщить ей, что через два дня он уезжает.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Сара со смешанными чувствами отнеслась к приглашению Симпсонов. Она, конечно, обрадовалась, что не нужно варить обед, но была недовольна, что придется делить Алека с другими. Ей бы хотелось, чтобы он принадлежал только ей.
Какое эгоистичное, однако, желание, думала она, причесываясь и накладывая легкую косметику. Она надела сарафан, взяла свитер на прохладное вечернее время и стала спускаться с лестницы. Алек стоял в дверях и смотрел на озеро. Он слегка опирался на палку.
Сара удивилась: она ожидала увидеть его на диване читающим сообщения или делающим пометки в документах. Неужели он весь день не приступал к работе? Или он управился со своими делами, пока она спала днем?
Он услышал ее, обернулся и стал смотреть, как она спускается по ступенькам. Она смутилась и внезапно ощутила, как сексуально выглядел Алек.
Он загорел за это время, из его глаз исчезло напряжение. Волосы стали длиннее, и, это ему очень шло.
Если бы не повязка и палка, он бы выглядел здоровым и сильным, способным сразить дракона.
Да вот только драконов в своей жизни мы с ним придумали сами, с грустью подумала она.
— Давай не будем там долго засиживаться, — попросил Алек.
Она удивилась и кивнула; ее настроение улучшилось. Он так же хотел быть с нею, как она — с ним?
— Прекрасно. Только ведь неудобно взять и убежать.
Он вскинул бровь.
— Почему? У меня может сделаться приступ головокружения.
— Не получится, — ответила она, еле сдерживая смех из-за его игривого тона. — Тебя заставят полежать там, пока он не пройдет, а это быстро не бывает.
— Тогда тебе захочется спать, и ты скажешь, что тебе требуется срочно пойти домой и лечь в постель.
Как страстно она желала, чтобы «лечь в постель» означало снова спать вместе с Алеком! Ей не хватало его ночью. Не хватало той близости, какая была у них в первые месяцы их совместной жизни.
Пока они шли к коттеджу Симпсонов, Сара раздумывала, а не стоило ли ей приложить больше усилий, чтобы он проводил отпуск с нею? То, что она отобрала его сотовый телефон, помогло. Алек еще должен попросить отдать его.
И он не ходил в гостевой офис ни вчера, ни сегодня.
Сара была поражена его странным поведением, но не успела обдумать, что из этого следует. Их встретили пожилые супруги, и уже очень скоро они сидели под деревьями, где воздух был напоен ароматом жарившейся свинины.
В течение вечера Сара часто ловила на себе взгляд Алека. Один раз она в немом вопросе подняла брови, но он лишь покачал головой и отвернулся.
Был уже одиннадцатый час, когда они вернулись к себе. Саре понравилось у Симпсонов, Алеку, кажется, тоже. Она убедилась в том, что он может не упоминать о работе.
— Они милые, верно? — спросила она, когда он включил свет.
— Да. У них, видимо, много общего, как ты думаешь?
— Полагаю, да. Мне понравилось, как они говорили о своих семейных традициях.
— А как ты думаешь, Сара, у нас есть что-нибудь общее? — спросил он.
Она помолчала, опершись о перила.
— Мы не слишком старались, верно, Алек? — с сожалением заметила она. — Мы оба уже успешно работали, когда поженились, и оба пытались жить так же, как жили раньше. К тому времени, когда я поняла, что требуется нечто другое, было слишком поздно.
Она села на ступеньку, опершись локтями на колени и положив подбородок на ладони.
— Нам, наверно, следовало давно познакомиться с Симпсонами или с похожими на них людьми. С кем-то, кто дал бы нам совет. — Она задумалась на минуту. — А что касается общего, то мы любим вместе рыбачить.
Он пожал плечами, продолжая смотреть на нее.
Она наморщила нос, словно вот-вот заплачет.
Неужели у них нет ничего общего, ничего такого, на чем можно построить совместную жизнь? Она любила его! Хотела прожить с ним всю жизнь. Разве это так уж невозможно?
— Мы могли бы отправиться завтра. А если твоей лодыжке станет лучше через день или два, мы могли бы пойти в главный корпус позавтракать и побродили бы по воде у пляжа. Там мелко и вода теплее на пару градусов, чем в самом озере.
Он покачал головой.
— Я уезжаю, Сара.
У нес замерло сердце.
— Уезжаешь? Когда?
— Послезавтра. Я должен быть на приеме у врача на следующий день.
Она смотрела на него.
— Но ты ведь вернешься, да? Уайатт зарезервировал это место на три недели. У нас еще есть уик-енд.
Не слыша ответа, она вскочила.
— Нет, ты, конечно, не вернешься! Зачем тебе опять приезжать сюда? Ты будешь в Бостоне, зайдешь в свой офис, начнешь заниматься своим неожиданным свидетелем, применяя новую стратегию, и вернешься к обычному своему укладу жизни. — Она повернулась, взбежала по лестнице и захлопнула за собой дверь спальни. По мере того как ею овладевала злость, желание плакать исчезло. Как она могла быть настолько глупой, что подумала, будто у них есть шанс для совместной жизни, будто Алек изменился, только потому, что на день забыл о работе? Она мерила шагами маленькое пространство комнаты, и гнев ее рос. Гнев или грусть из-за утраты будущего, которое в последние несколько дней так заманчиво маячило перед нею?
Она остановилась и сделала глубокий вдох. У нее осталось только завтра. Один последний день. А потом пустота одиночества.
Зашевелился ребенок, и она легонько похлопала по животу.
