сами даркийцы быстро наполняли ёмкости для пространственного скачка. Некоторые из земных мужчин помогали.
Фамильяры, давно завоевавшие симпатии своих хозяев, крутились рядом. Зная это, справедливости ради вытащила Барсика за компанию. Кот носился по берегу небольшого озера, куда, собственно, падали с высоты шумящие потоки прозрачной голубой воды, и нюхал всё, что только ему попадалось на глаза. Это выглядело очень мило.
А мне так безумно захотелось искупаться, что хоть локти кусай!
Хотела уже спросить у Грила, но не успела. Маргарита меня опередила. Та, которая будет третьей на Сирионе.
Дуат быстро отмахнулся от высокомерно вздёрнувшей нос девушки, запретив.
Даркийцы спешили побыстрее закончить с погрузкой продовольствия. В целом ребята выглядели нервно для супер стражей. Борн, например, исчез с поля моего зрения ещё на этапе высадки, поэтому я сама начала чувствовать себя не в своей тарелке.
Зато Каэлинн сияла от чистого, ничем не замутнённого восторга. Зортанка провела свой обряд для чтения координат и теперь ходила, улыбалась чирикающей пернатой живности Эдды. Кстати, птички тоже по форме и оперению были похожи на земных. Подводил только цвет, но версия с восприятием уже прочно закрепилась в моём сознании, поэтому я старалась не обращать на это внимание.
Фадхи не появились – это единственное сожаление, которое я и остальные спасённые чувствовали за собой. А вот даркийцы были этому только рады. Говорю же, умные осторожные ребята!
Несмотря на сожаление, я с некоторой долей радости разбавляла свою досаду, полностью поддерживая даркийские мотивы по обеспечению общей безопасности.
Чувство, что за нами наблюдают откуда-то из глубины густого леса, было слишком сильным. Ностальгия и общая восторженность отошли на второй план.
Хм! Я внезапно для себя поняла, что стала совсем другой. Если раньше мир казался радужным и мирным, я была доброй, милой и готовой всегда идти на помощь каждому, то сейчас стала собранной, подозрительной и осторожной.
Улыбнулась.
«Я стала Сеней. Брат такой… был таким», – сглотнув горечь, поднялась с тёплого валуна, лежащего у самой кромки озера, как только Дуат дал клич возвращаться.
Я успела сделать три шага, прежде чем охнуть:
– Барсик… Барсик, ты где? Кис-кис… котяра, живо сюда!
– Софа? – Кайя быстро оказалась рядом. – Что случилось?
Даркийцы медленно шли к ковчегу, не оборачиваясь. Помогали землянам заходить на ступенчатую платформу.
Я растерянно завертела головой. Не обратила внимания, что Каэлинн говорит на зортанском. А надо было!
– Барсика не вижу. Ты не заметила, он не убежал на ковчег? Всё-таки кот домашний…
– Я видела, как он побежал туда, – указала Кайя с тревогой на лице. – Помочь найти?
– Да… эээ… наверное, надо сказать Дуату?
– Сейчас сбегаю. Ты только с тропы не сходи, чтобы мы с ним найти тебя смогли. Хорошо?
Я, так и не привыкшая к необычайным способностям некоторых рас, повелась, как дурочка.
Осознала, насколько идиотка, только тогда, когда услышала шум турбин.
Выскочив на полянку с озером обратно, с ужасом открыла рот.
Ковчег поднялся высоко в голубое небо Эдды, потом корабль вспыхнул ярким светом, ныряя в то самое обещанное временное пространство, и я зажмурилась, не понимая.
– Улетели… без меня улетели! А… как же… где же… Каэлинн?!
– Меня ищешь?
Испуганно дёрнувшись, обернулась.
Из-за деревьев вышел никто иной, как герш Хагры, сжимающий орущего Барсика. Здоровый Барс в сильных руках рогатого изгоя выглядел котёнком.
Из-за спины ушлого инкуба показалось не меньше пяти хаграши.
У меня челюсть чуть пальцы ног не отбила.
«Да ладно! Куани вышвырнули сюда?! В мир фадхов!? Что за… А что же теперь делать? Куда бежать? А Барсик?! А ковчег? Маячок же на мне!? Как они вообще могли меня бросить!?»
В глазах герша горела ненависть и злоба.
Я попятилась, но брюнет схватил Барсика за шею.
Меня холодный пот пробил. Жуткий страх сковал горло. Кот – последнее живое напоминание о доме и семье. Я не могла позволить случиться страшному.
Подняв руки вверх, застыла на месте.
– Не трогай его. Я сделаю всё, что угодно…
Красивые губы герша растянулись в презрительной усмешке:
– Просто невероятная удача… А говорят, что справедливости в мирах Мейола не осталось! Взять её! Моя фантазия только начинает работать, но будь уверена, псионик, я найду для тебя самую унизительную роль возле себя.
«Возле тебя любая роль унизительна, извращенец!» – хотелось крикнуть в ответ, но я разумно стиснула зубы. Барсику и так досталось. Герш грубо швырнул кота в клетку и приказал унести подальше.
Меня тоже совсем не нежно схватили за предплечье и поволокли в гущу джунглей.
Шок был настолько сильным, что мозг отказывался соображать.
Выход я не видела, пока не вспомнила о ещё одной бусине, которую мне вручили после активации прошлого защитного артефакта.
«Борн! Меня спасёт Борн!»
Я осторожно огляделась. Убедилась, что все хаграши настороженно следят за тропой, будто бы кого-то боятся. Только после этого сжала до хруста бусину на браслете.
– Ну, что опять? – Появился передо мной и моим пленителем Борн.
Дальше всё произошло так быстро и одновременно так медленно, что я будто бы под асфальтовым катком побывала!
Глаза Борна удивлённо распахнулись. Страж потянулся к ножнам… но не успел.
Копьё идущего впереди нас хаграши протаранило броню даркийцы насквозь.
Изо рта Борна сорвалось какое-то глухое бульканье, а потом из уголка губ потекла кровь.
Я пронзительно закричала, отказываясь верить происходящему.
«Нет-нет! Этого не может быть! Борн же… он же… Нет! Он самый сильный! Самый-самый… Боже! Я убила его! Убила! Это я виновата! Я!!»
Перед глазами поплыл туман, и я потеряла сознание.
Глава 20. Плен
Следующее, что со мной происходило, можно охарактеризовать одним словом – «мрак».
Младший братец правителя Хагры, которого по моей вине смогли схватить за руку в момент преступления против Каэлинн, был преисполнен жажды отмщения. За те пять часов, с момента моего возвращения из забытья в лагерь беглых хаграши, я успела натаскать воды в бадью для герша, нагреть её, потом искупать плюющего направо и налево своими гадкими фантазиями недоросля, разнести на блюде еду, приготовленную рогатыми хагришками. И всё под смешки довольно симпатичного сброда.
Мда, не вся красота… красота! Как бы странно эта мысль не звучала.
Но мрак состоял не в этом.
Я полностью отсутствовала. Выполняла приказы отрешённо, молча, без сопротивления и проявления задетой гордости. Как в тумане.
Горе во мне плескалось через край, не находя выхода. Замороженная изнутри я не пролила ни одной слезинки. Шок от смерти
