мимо, будто через решето. Перед глазами стояла только красная пелена. Мне было всё равно на то, останусь я псиоником или нет. Жажда убивать застилала взор.
Всё обострилось, когда я прошмыгнула в шатёр и увидела свою незатейливую цепочку с крестиком на шее демоницы, голой раскинувшейся на шкурах.
«Это моей мамы! Она подарила мне перед самой своей смертью, обещая вечно меня беречь и быть рядом… Это моё!!»
– Не надо… – прошептал одними губами парень, распознав мои намерения.
Я схватилась за крестик. Дёрнула. Серебряная цепочка послушно раскрылась, оставляя украшение в моей руке, как дар.
Ночная подстилка герша моргнула.
Рот демоницы открылся, чтобы закричать. Быстрым движением руки Легила извлекла из-под подушки нож.
Мой товарищ по плену одном движением пресёк попытку демоницы ранить меня… впрочем, как и любую другую попытку. Жизнь покинула тело твари, почти два часа издевающейся над маленькими детьми. Фадхам на вид больше восьми лет!
«А всё с подачи этой мрази…»
Парень вторую руку держал над головой герша Куани.
– Остановись, – приказал он свистящим шёпотом, видя мой взгляд, направленный на принца, который весь день бил меня плетью, почему-то не считая этот акт за насилие. – Он – принц! Неважно, что изгой. Наложим на него сон… Его брат может оказаться благод…
Одним чётким ударом я погрузила сталь клинка в горло своего истязателя.
Глаза парня, неожиданно разбирающегося в политике, чуть из орбит не выпали. Молодой человек не ожидал, что я смогу кого-то убить.
– Что ты творишь?!
– Сама в шоке. Не ори. Сон – это не выход. Куани – настоящее зло. Отморозок, который не успокоится, пока не удовлетворит своё кровожадное Эго. Если он… точнее «когда» он проснётся, начнёт крошить младенцев в окрошку. Нет! Никаких договоров с его братом! Никакой жалости к ублюдку!
Несчастный взгляд парня не отозвался в груди ни одной эмоцией.
А потом возле шатра кто-то крикнул, поднимая тревогу.
Глава 22. Испытание
«Не достигнув желаемого,
они сделали вид, будто
желали достигнутого»
– Быстро выбираемся, – выругался мальчишка. – Сейчас они все будут здесь. Нельзя позволить им задавить нас массой. На выход! Драться умеешь? Или только спящих убивать?
Парень хохотнул.
Бросив на «шутника» злой взгляд, разрезала полог задней стенки шатра и выбралась наружу первой.
– Хорошая идея, – оценил подельник темноту. – Можем скрыться.
Очередной вскрик отмёл все «можем».
Хаграши тащили к пепелищу потушенных костров пятерых фадхов.
– Их же трое было?
Мы переглянулись с парнем и сразу бросились в самую гущу сборища.
Что сказать? Либо среди изгоев хаграши не оказалось хороших воинов, либо наша внезапность сбила рогатых с толку. Нам удалось ликвидировать не меньше пяти особей, прежде чем они бросили пленников и ринулись в атаку.
Тут уж мысли о боевых способностях хаграши сразу растворились в тяжёлом дыхании и цепком взгляде.
– Слева…
– Справа…
– Осторожно!
Мы с парнем, имя которого я до сих пор не знала, помогали друг, как могли, но раз за разом мне наносили раны, и я почти выдохлась, когда свет ударил со всех сторон, ослепляя и меня, и врага.
Не сразу, но я поняла, что свет исходит от меня.
Слева и справа что-то кричали, ругались, а я, прищурившись, пыталась сбить с себя яркие лучи, которые били из царапин и ран.
«Что-то мне это всё не нравится… Кажется, я сейчас… Ёлки! Как бы не взорваться!»
– Эй! Ты не потеряла силу, – хмыкнул парень, вытаскивая кинжал из груди своего противника.
– Серьёзно!? – Деланно изумилась я, всем своим видом выражая сарказм. – А я и не заметила! Так-то я вообще не умела такие штучки вытворять!
– Ха-ха! Просто невероятно! Очень вовремя защиту включила. Меня почти достали. Обидно было бы лишиться втор… Эээ… Смотри. Кто это? Твои приятели? Они всех спеленали!
Странная оговорка мальчишки была тут же забыта.
Я резко обернулась.
Дуат и другие даркийцы распределились по всему лагерю изгоев. Магическими путами затянули всех рогатых. Всех, кроме пятерых фадхов, парочка из которых была старше трёх перепуганных пленников из клетки. Один фадх вообще был обладателем раскидистых рогов, что говорило о его возрасте, если меня не подводят знания.
Он всё время смотрел на меня и бормотал: «Йотун… йотун…»
Облегчение затопило меня до самой макушки.
Я обернулась к парню, чтобы ответить: «Мои», но за спиной уже никого не было.
«Что?»
– София… – бархатистый голос вышедшего вперёд мужчины взволновал.
«Кто он?»
Воин был одет, как даркийец, но я точно никогда не видела его раньше на ковчеге! От него веяло силой и властью.
Я посмотрела на Дуата. Асур отвёл взгляд в сторону.
«Что происходит?»
– Вы… – вместо завершающего вопрос «кто», я выдала другое, догадываясь: – правитель Даэрон?
– Да. А ты – София Громова… девушка, доказавшая всем, что мой выбор – правильный.
– Что?
Высокий брюнет был безумно хорош собой, но я… сейчас не самое лучшее время, чтобы любоваться мужской красотой. Я ничего не понимала! Что за выбор?!
А потом амдир Аминарской империи пропал.
В смысле не совсем исчез, а расплылся, преобразовывая свои черты в другого.
– Борн…
Знакомые губы усмехнулись.
– Да. А ты – моя невеста, София. Я сделал выбор.
Волну счастья и облегчения от осознания того, что он жив, смыло осенившее...
– Это что? Это проверка какая-то?
– Всё было под контролем. За лагерем следили… С тобой ничего бы не случилось. Альянс должен был убедиться, что в свои жёны я выбираю сильную личность.
Уверенное спокойствие в изменивших количество зрачков глазах (с трёх на два) возмутило меня до глубины души.
«Он считает, что это нормально… Нормально меня бросать вот так?!» – Гнев рвался наружу.
Беспокойство отразилось на лице Борна-Даэрона.
– Я всегда был рядом, – черты лица даркийца снова подёрнуло рябью, но…
Больше не сдерживаясь, я влепила амдиру звонкую пощёчину.
Никто не возмущался, не ахал, но всеобщий испуганный вдох разлетелся по всему лесу.
Превращение резко прекратилось, возвращая Борну его лицо.
– Софа…
– Меня зовут София Громова. Для вас – София Ярославна. – Стиснув до боли челюсти, процедила: – никакая не «невеста».
Обида била так сильно, что скулы свело.
– София…
– Сонечка! – Вперёд вырвалась Кайя.
Зортанка бросилась меня обнимать, но я продолжала оставаться безучастной.
Чувство предательства всегда было самым сильным среди всех моих эмоций. Его последствия очень сложно сбросить. Требуется
