– Готово, – объявил мастер. – Хотите взглянуть, прежде чем я нанесу лак?
Лордан кивнул и медленно поднялся. Вывеска являла собой великолепный образчик художественного ремесла, без особых изысков, но также без поединка и лучистого венца. Фехтовальщик был доволен.
– У меня действительно так сильно торчат уши?
– Да, – ответил художник, окуная кисть в растворитель и обтирая ее ветошью. – Забыл вам сказать, у меня есть совершенно чудесная элегия – пять строф, отмененный заказ, дешево отдам. Взгляните, точно по кромочке, два квотера.
– Нет.
– Просто беда, как некоторые люди не понимают важность позитивного маркетинга.
– Трагедия.
Художник вздохнул и принялся срезать воск с горлышка горшка с лаком.
– Как насчет пяти одинаковых миниатюрок, вы можете развесить их в местах, где любят собираться богачи и знаменитости? Назовем это жестом доброй воли, всего три квотера.
– Называйте как хотите, но не думайте, что я буду платить.
– Три миниатюры и элегию за семь восьмых плюс пол-ярда картинного шнура.
– Спасибо, нет. Долго еще?
– Дайте мне шанс, прошу вас. Одно неверное движение, и придется начинать сначала.
Лордан отлично знал, что художник недаром налегает на лак: от каждого из этих ремесленников зависело нормальное функционирование сложнейшей системы: у каждого имелись жены и семьи, которых нужно кормить и одевать; дети, которых нужно учить, отдавать в подмастерья, находить мужей; своевременно вносить арендную плату, помогать престарелым родственникам уплачивать членские взносы в похоронных и дружеских клубах и обществах.
Трудно представить, что в других уголках мира люди могут обходиться без всего этого; правда, они всего лишь варвары, не намного лучше зверей, жалкие создания, которые никогда не имели собственного портрета и не разрешали споры в суде. Поэтому пусть они остаются там, где есть: подальше от стен Тройственного Города, хотя бы для того, чтобы мирный обыватель мог безопасно отправляться по утрам на работу, а вечером возвращаться домой.
– Готово, – объявил художник. – Можете забрать ее прямо сейчас, но имейте в виду, что лак запылится.
– Хорошо, – кивнул Лордан. – Позвольте оставить ее на пару часов?
– Конечно, – ответил мастер, вытирая руки льняной тряпкой. – С вас пять монет.
Впереди два часа, которые надо как-то убить. Раньше Бардас направился бы в ближайший кабак – место, специально созданное для таких случаев, но теперь его жизнь в корне изменилась: он больше не тратит деньги на выпивку. Можно, конечно, отправиться в Классы, узнать, не готов ли пергамент. Там ему скажут приходить часа через полтора два, и все равно он вернется раньше, чем вывеска просохнет. Фехтовальщик лениво побрел в направлении Гуртова моста, в той части города, в которой ему нечасто доводилось бывать: у вечно занятых адвокатов редко находится время, чтобы бесцельно слоняться по улицам в рабочие часы.
– Прости…
Лордан оглянулся, затем посмотрел под ноги. Маленькая девочка неряшливого вида дергала его за штанину. Фехтовальщик вздохнул и потянулся к кошельку за монеткой.
– Тебя зовут Бардас Лордан? – неожиданно произнес ребенок.
– Да, а откуда ты знаешь?
– Ты ад-во-кат. Девочка выговаривала непривычное слово медленно и тщательно, всхлипнув в конце от восторга. – Папка говорит, что ты лучший в мире.
– Был, – со вздохом ответил Лордан. А чем занимается твой папка? Он тоже адвокат?
– Нет, – помотала головой девочка, – он делает бочки. И он очень любит смотреть суд. Иногда папка меня тоже берет смотреть суд.
– Правда? – Лордан немного растерялся. – Что ж, очень мило.
– Вчера я тоже смотрела суд. Я видела, как ты убил того дядю. – Девчушка радостно улыбнулась. – Я очень люблю смотреть суд, потому что папка покупает мне вкусное пирожное.
– А ты любишь пирожные?
– Они у меня самые любимые.
Бардас выудил из кошелька медяк.
– Тогда беги и купи себе самое лучшее пирожное.
– Папка говорит, что я не должна брать пирожных у посторонних, – отчаянно затрясла головой девочка.
– Твой папка, конечно, прав, – вздохнул Лордан, – но мне кажется, ты можешь взять деньги и купить сама. Давай беги.
Девочка на мгновение задумалась.
– Я пойду к отцу в мастерскую и спрошу, – решила она. – Жди здесь.
– Вот что, – предложил Бардас, – ты возьмешь монетку и пойдешь показать отцу, согласна?
Девчушка застыла в нерешительности, потом кивнула.
– Хорошо.
Как только она исчезла из виду, Лордан быстро пересек улицу и нырнул в ближайшее крупное здание, которое оказалось городским арсеналом. Можно надеяться, что здесь его не найдут.
Прошло лет десять с тех пор, когда Бардас последний раз был в арсенале. Фехтовальщик невольно вздрогнул:
Встреча с Гаридасом, теперь это место – армия преследовала его сегодня, как голодный степной волк. Похоже, здесь ничего не изменилось с тех времен, когда он приходил сюда с дядей забрать двадцать бочек стрел – многократно обещанных, но так никогда и не полученных их отрядом, в результате чего воинам собственноручно пришлось прикреплять оперение. Почему им всегда приходилось грызться с Оружейной Канцелярией за каждый гвоздь, каждый лук и каждый сухарь?
Как и в прежние годы, здесь было нестерпимо жарко и шумно, повсюду мелькали потные спины, летали искры, время от времени попадая на обнаженную кожу, от чего по помещению разносился отвратительный запах; груды необработанного металла, крики людей на лесах, лязг упавших орудий мерный грохот механического молота, от ударов которого содрогался мощеный пол; кипящий клей, горящий жир, дым, опилки и резкий запах только что откованного железа, отчаянный визг скверно смазанных дрелей и станков, сумасшедший ритм привода, скрежет точильного камня, дробный стук молотков, стучащих по листу железа, шипение остывающего металла. В другом настроении Лордан счел бы происходящее здесь захватывающим: каждое из этих творений имело запас прочности и жизненных сил.
– Эй, ты!
– Я?
Фехтовальщик оглянулся, но не смог понять, откуда доносится голос.
– Да, ты. Что тебе нужно?
– Прошу прощения, – адвокат невинно улыбнулся, – я просто шел мимо. Я не хотел…
– Проваливай отсюда, здесь тебе не парк.
Лордану никак не удавалось разглядеть собеседника.
– Прошу прощения, – повторил он и направился к выходу, но обнаружил, что проход перегорожен вагонеткой с углем. Обогнув ее, Бардас лицом к лицу столкнулся с невысоким мускулистым юношей. Дюймах в шести от лица он держал огромные клещи, в которых был зажат ярко-малиновый брусок железа.
– Ох, – обронил он, – простите.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
