Дальнейшее разрастание крупных городов неизбежно загонит эти проблемы в окончательный тупик. Между тем, концентрация основных объемов жилищного строительства в крупных городах вызывает дальнейший отток работоспособного населения из провинции, и тем обрекает ее на окончательную стагнацию. Даже мне, не специалисту, ясно, что остановить этот процесс может интенсивная застройка провинции на основе региональных схем производственного и социального развития и расселения. Этого же требует проблема неосвоенности наших бескрайних благоприятных для жизни территорий. Совершенно очевидно, что основным типом жилища в застройке Провинции был и остается наш традиционный, проверенный временем индивидуальный дом с земельным участком. Не только в сельской местности, где он будет единственным, но также в поселках, малых городах, пригородных зонах средних и крупных городов.
Все мне это понятно, но почему это не делается, вернее не принимает массовый характер у нас в стране, где земли хватает на всех.
— Андрей, замечательная не первый взгляд идея оказывается не такой уж эффективной в исполнении.
— Почему?
— Затраты колоссальные. Согласно исследованиям лишь четверть граждан, не возражающих против проживания в пригороде, готовы строить дом самостоятельно. Остальные мечтают поселиться только при условии построенного и благоустроенного дома. Условий же для быстрого строительства индивидуальных домов попросту нет. И дело вовсе не в недостатке земельных участков, а в том, что не развита инженерная и коммунальная инфраструктура.
— Константиныч, скажи как-нибудь попроще.
— Извини. Проще — это электричество, тепло, канализация, связь, газ, водоснабжение, дороги, больницы, магазины, школы и еще многое, что окружает тебя в городе. Строить эти сооружения должны, как правило, региональные власти, у нас это Ленинградская область. Зачастую сельский муниципалитет не хочет развивать строительство индивидуального жилья на своей территории, у него много других забот, а денег нет, ну а то, что соседний город нуждается в пригородном жилье — ему все равно.
— Тебя послушать, не видать мне своего дома за городом никогда, кроме дачи, естественно.
— Если деньги есть, то увидишь.
— Деньги, если бы они были, всегда кстати. Константиныч, открой по дружбе «коммерческую тайну», скажи, что у нас жилье-то так дорожает? Я вдруг обнаружил, что однокомнатная квартира уже по цене двухкомнатной, какой та была совсем недавно. И ходят слухи, что наращивают цены, нагнетая ажиотаж, сами строители. Сговор тут, видимо, есть. И такую версию высказывают вполне солидные, знающие люди. Дело дошло до того, что Антимонопольный комитет грозится учинить по этому поводу проверку.
— Ты знаешь, Андрей, проверка насчет сговора действительно состоялась. Признаков его высокая комиссия не обнаружила. Но самое интересное в этой истории, что даже государственные люди не знали тогда или делали вид, что не знали, реальных причин «сумасшедшего», как его называли, роста цен в жилищном строительстве. А на бытовом уровне и сейчас мало кто, по моим наблюдениям, о таких причинах догадывается. Во всяком случае, печать и телевидение просвещением по этой части не увлекается, мягко говоря.
Сговор — это, конечно, фантастика. Сохранить его в тайне, если такие намерения даже появились, вряд ли удалось бы. Не, говоря уже о том, что отрасль, если и монополизирована, то не настолько все же, чтобы в полном составе в таком сговоре участвовать. Вообще искусственные цены, как завышенные, так и заниженные, могут приносить выгоду лишь недолгое время и только некоторым участникам рынка, для которых на какое-то время сложились подходящие обстоятельства. Остальные же, сталкиваясь с такой недобросовестной конкуренцией, несут только убытки. Потому и существуют с конца позапрошлого века антитрестовские законы, которые не позволяют предпринимательской самостоятельности обращать честную конкуренцию в способ сживать соперников со свету, и тем самым разрушать нормальный рынок.
Какие бы нам во времена «светлого прошлого» страшилки капитализма не рассказывали, но эгоизм — бранное слово и там, где превыше всего свобода личности и частной инициативы. Больше того, эта свобода на том и стоит, что свободолюбивые граждане обязуются чтить гарантированное законами непреложное правило: твоя свобода не должна мешать свободе других. Таков главный общественный договор, который касается, в том числе, и предпринимательства, и, в целом, управления экономикой. Соблюдается он, конечно, как все и везде, не без исключений. Но вот в российском варианте пока что как раз они — исключения из этого общепринятого в странах свободной экономики правила. А потому еще большая фантастика, чем секретный сговор всех строителей растить без удержу цены на жилье в своих домах, реальные причины этой дороговизны.
Андрей, когда я ему рассказывал о них, только изумленно округлял глаза, покачивал головой — как бы не в силах поверить в такое. И неопределенно улыбался. А я, глядя на него, на неподдельную эту реакцию, и сам проникался какой-то тоже неправдоподобностью того, что с нами происходит, хотя приводил при этом, конечно же, самые что ни на есть конкретные цифры и факты.
Цены на любом рынке колеблются, как известно, в зависимости от спроса и предложения. Растут, когда первого больше, второго меньше. И снижаются, когда все происходит наоборот. А жилье — давний и самый острый в родном отечестве дефицит, значит строить надо, как можно больше. Что вполне совпадает с интересами и строителей, и покупателей. Подсчитано: чтобы все российские граждане были обеспечены хотя бы элементарным современным жильем, имеющийся жилищный фонд надо увеличить на сорок шесть процентов. Темпы во многом зависят от организации дела. А у нас только на подготовительный период, включающий оформление документации для начала строительства, из-за примитивной бумажной волокиты, уходит не один год. Это притом, что международные нормы продолжительности таких процедур всего несколько месяцев. Но мало того, что сама волокита удорожает строительство, поскольку «время — деньги», себестоимость растет вместе с непроизводственными издержками. Только, примерно, половина ее — это расходы «на стройку», остальное — плата за массу обязательных услуг, которые дорожают наперегонки одна за другой. Как, например, «получение и исполнение технических условий по подключению объекта к сетям», которое сегодня стоит до трех тысяч рублей за квадратный метр. А это около пяти процентов общей себестоимости строительства многоквартирного дома.
Андрей, когда я сообщил ему об этом, не понял.
— Столько всего лишь за подключение к каким-то новым специальным энергоисточникам?
И несказанно удивился, когда услышал от меня, что никаких новых источников в таких процедурах обычно не участвует. Что плата просто за элементарное подключение: рубильником и, в основном, к станциям, работающим еще с советских времен. Выслушав это все, Андрей мрачно хмыкнул:
— Бред.
Я же подумал: как же мы ко всему, в конце концов, привыкаем и начинаем принимать незаметно для себя откровенную обдираловку, как данность, от которой никуда не деться.
