ничего не знаю. Подозреваю, учиться мне надо не здесь, а где-нибудь в младших классах этого мира. И, по-моему, это понимаю только я, учителя же нет. А чувствовать себя дурочкой на каждой лекции — это то ещё удовольствие. Поэтому спать я легла с чистой совестью.
Во второй раз будили меня уже поцелуями. Я почувствовала, как кровать рядом прогнулась, а уже потом горячие поцелуи на своей шее. Невольно улыбнулась и обняла своего жениха.
— Мм, где ты был?
— Дорогая, я же ректор, у меня есть работа. — Ответил он мне с улыбкой.
— Как ты себя чувствуешь? Нормально?
— Ага.
Я даже кивнула для убедительности, тут же оказавшись на коленях у своего мучины. Тёплые объятия способствовали повторному засыпанию, я, оказывается, люблю поспать.
— Послушай, мне тут сообщили, что учёба даётся тебе сложно.
Проснуться все-таки пришлось. Я села поудобнее, насколько можно было у мужчины на коленях. Кивнула, глупо отрицать.
— Мне кажется, магия не моё. Я половины не знаю, о чём они говорят: ни о подвигах прародителей, ни о языческих богах, ни о разделении порядка на три.
— Я придумаю, как тебе с этим помочь. Пока ходи на пары, я попрошу тебя не спрашивать.
— Герман, это же злоупотребление властью! — Притворно ужаснулась я.
В ответ услышала вполне серьёзный ответ:
— Если власть есть, то почему бы и нет? Тем более дело касается тебя. Теперь даже слепой поймёт, что мы связаны.
— Почему?
Он поднял мою руку и погладил запястье.
— Вот поэтому.
И только тут я обратила внимание на то, что мою руку украшала татуировка золотого цвета. На ней золотой дракон обвился вокруг моего запястья. Герман тут же продемонстрировал мне такую же на своей руке.
— Вчера ее не было, появился просто узор на спине. За ночь магия улеглась, и теперь мы связаны.
Я несколько раз открывала и закрывала рот. Должна была что-то спросить, но удивление пересилило. Надо же, какие у них порядки, не успела от бурной ночи отойти, уже с тату! И смешно, и плакать хочется. Я посмотрела мужчине в глаза и задала важный на данный момент вопрос:
— И что эти милые рисунки значат?
Герман, видимо, уловив в моих интонациях сарказм, нахмурился, но на вопрос ответил:
— Магический брак, ты вчера стала моей женой.
Где обморок? Где обморок, когда он так нужен?
— Да как ты мог! А согласие? Мне сказали — без моего согласия ничего не будет!
Я подорвалась с кровати и нависала над женихом гневной фурией. Впрочем, он и не думал просить прощения.
— Стихиям не нужно разрешение, и вообще, ты была не против!
Я аж подавилась воздухом от возмущения.
— Я была не против отношений с тобой! Отношения — это не брак!
Герман возмущённо уставился на меня, и я заметила, как его зрачки снова начинают меняться.
— Нет никакой разницы в отношениях и браке, ты приняла меня! Стихии это подтвердили! Значит, ты этого хотела. А теперь смеешь спорить?
Я швырнула в него вазу с камода, который очень кстати подвернулся мне под руку. К сожалению, мои действия не имели успеха, он увернулся, сверкнув на меня своими золотистыми глазами.
— Ах ты, гад чешуйчатый! Ты моего разрешения не спрашивал, ещё и возражаешь мне?
Герман встал с кровати и медленно двинулся в мою сторону.
— Я сам не знал, но я вообще не разделяю твоего негодования, свадьба случилась бы рано или поздно. Или ты думала, что твоего согласия всерьёз бы хватило, чтобы всё отменить?
В этот раз в него полетел подсвечник.
— Ты не собирался меня спрашивать, да? Сам всё решил!
Герман грациозно ушёл от столкновения с предметом освещения, тот упал на пол, жалобно звякнув напоследок.
— Если бы не захотела, и не спросил бы! Ты — моя женщина, запомни это!
Тут у меня натурально зачесались кулаки. А я думала, что он у меня адекватный, а оказалось такой же как все, только о себе и думает.
— Ты невыносим!
— Уж кто бы рот открывал, это говорит мне женщина, которая собиралась избежать брака, но спать со мной была не против! — Сказал с пренебрежением и обидой.
А я перестала спорить. Смысл? Если эта курица в чешуе меня не слышит, одно своё кукареет. Неужели так сложно понять, что брак для меня — это больно? Нет, он сам все решил, а теперь стоит с видом оскорбленного в своих чувствах, глазками хлопает. Ещё и злится на меня.
— Да пошёл ты, Герман.
У мужчины дёрнулась щека в ответ на мои слова, нервный какой.
— Собина!
Но я уже хлопнула дверью прямо перед его носом. Я услышала глухой удар и шипение. И нет, мне не было его жаль. Даже времени на подумать у меня не было. Я убегала, дабы не показать ему своих слез, которые уже начали меня душить. Когда ворвалась в свою комнату, Ярины ещё не было. Я обессилено упала на кровать в своей спальне и тихо зарыдала.
Герман Г.
Когда за Собиной закрылась дверь, я даже не ожидал. И получить в нос тоже не рассчитывал, но одной и той же дверью эта женщина смогла и удивить меня, и покалечить.
Я, конечно, думал, что известие о нашем браке будет для неё открытием, но, признаться, не думал, что настолько неприятным. Вчера, поняв, что мы в браке, я испытал целую гамму чувств, но только положительных. Реакция жены меня задела. Я полночи копался в ритуальной магии, чтобы понять, что за гадость на неё навесил бывший муж и, главное, как он узнал о ней. Но ничего путного мы с Максом так и не выяснили. Зато нашли труп ещё одной селянки у болот. С теми же ритуальными отметинами, что и в прошлый раз. Теперь картина была ещё более мрачной. Ритуальные убийства происходят каждую неделю в разные дни. В основном жертвами были чистые девушки, но был и маг. Кто-то
