Она откинула голову назад, и тяжелые пряди рассыпались по ковру, становясь частью его узора. Если бы только знать, кто заставил их создать эту маленькую тварь, которая стала серьезной угрозой. Разве может что-то быть выше, чем небо? Было ужасно осознать, что есть сила, которая даже Она не может воспротивиться. Но в конечном итоге они сами вложили ей в руки оружие. О да, Она обыграет всех. Она подождет, когда они все окажутся на ее ладони. А потом сожмет руку в кулак.
Она поднесла цветок к лицу и вдохнула его нежный аромат, потом изящная рука сжалась, безжалостно сминая тонкие лепестки. Сквозь пальцы начали просачиваться красные капли, а потом струйками потекли по запястью. Рука разжалась, уронив на ковер останки мертвого цветка.
Она медленно поднесла пальцы ко рту и с наслаждением их облизала.
Длинный язычок пламени извивался, вытягивался, то почти затухал, то разгорался с новой силой. Расплавленный воск свечи тяжелыми каплями медленно стекал вниз, чтобы навсегда застыть холодным узором. Воздух был пропитан мускусным ароматом страсти. Тихие стоны наслаждения раздавались в полумраке комнаты. Слабый огонек свечи изредка выхватывал части обнаженных тел, сплетенных в одно единое начало. Если бы не маленькие капельки пота, блестящие на бронзовой коже, можно было подумать, что гениальный скульптор вылепил две статуи, такие совершенные были их тела. Каждое движение, каждое плавное скольжение вверх и вниз, было песней желания и страсти. Мужчина запустил тонкие пальцы в волосы своей избранницы и резко дернул назад, чтобы прижаться горячими губами к нервно пульсирующей жилке на ее алебастровой шее. Ее кожа посрамила бы любой, самый ценный и редкий жемчуг. А волосы пылали ярче заката на побережьях Жемчужных островов. Огненные пряди кострами раскинулись на белых простынях. Стройные длинные ноги обхватили обнаженный торс мужчины и притянули его еще ближе и глубже. Свеча вспыхнула особенно ярко и жадно охватила своим светом двух любовников. Последний стон заставил стройное тело женщины выгнуться дугой в судороге почти отчаянного наслаждения. Потом было слышно лишь ее тяжелое хриплое дыхание.
В дверь резко постучали. Он быстро встал с кровати и накинул на плечи халат. Женщина даже не пошевелилась, чтобы прикрыть свою наготу.
— Ты можешь принять его здесь, до тронного зала долго идти, а еще дольше возвращаться, — манящая улыбка не покидала ее губ.
Не обратив никакого внимания на ее слова, Он открыл дверь. Ничуть не стесняясь, женщина повернула голову в сторону вошедшего и ее глаза злобно сверкнули.
— Лорд Дэйнарион, — ее тон сделал бы честь любой аристократке, принимающей посетителя в своей личной гостиной в изысканном платье.
— Леди Кираэлль, — в тон ответил ей мужчина, и лишь чуткое ухо могло распознать в его голосе легкое презрение.
Потом он отвернулся от нее, словно она была всего лишь неуместной деталью интерьера комнаты.
— Мой Принц, — резким поклоном головы поприветствовал он мужчину с длинными светлыми волосами.
— Выйди, — даже не посмотрев в сторону кровати, тихо приказал Он.
— Ты знаешь, где меня найти, мой Повелитель, — с этими словами красавица изящно потянулась и, грациозно встав с кровати, накинула на себя шелковое покрывало. Она прошла мимо Принца так, чтобы ее рыжая прядь слегка задела его щеку. Он сжал в руке эту прядь, и, поднеся к губам, поцеловал. Очаровательно улыбнувшись, женщина легкой походкой пересекла комнату и вышла, тихо закрыв за собой дверь.
Он сел в кресло, и тут же в его руках словно из неоткуда появился бокал вина.
— Я тебя слушаю, Дэйнарион.
— Мой Лорд, я все сделал, как вы приказали. Первая печать сорвана.
— Она тебе доверяет?
— На столько, на сколько это возможно и нам необходимо, — был лаконичный ответ, — она встретила нимфу, которая увязалась за нами. Это помеха? — намек был очевиден.
— Нет, пока не трогай ее, когда я заберу девушку, это будет уже не важно. Не подведи меня, мне нужно, чтобы ты привел ее к русалкам. Они расскажут ей, где печать Драконьих островов.
— А потом?
— А потом твоя задача будет выполнена. Как только ты узнаешь то, что мне нужно, это буду знать я. Больше будет незачем позволять ей свободно разгуливать по Иллюзории.
— Вы убьете ее? — равнодушно спросил мужчина.
Принц сделал небольшой глоток из бокала и, прикрыв глаза, расслаблено откинул голову назад.
— А тебе бы этого не хотелось? Наш маленький цветочек уже успел очаровать тебя да, Дэйн? — у него был очень мягкий и глубокий голос. От каждого слова по телу пробегала легкая дрожь, — у нее такой тонкий, незабываемый аромат.
Еще секунду назад принц расслабленно сидел в кресле. А в следующее мгновение Дэйн почувствовал, как он стоит у него за спиной. Длинная серебряная прядь щекотала его скулу.
— Ты бы хотел знать какая она на вкус? — он почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом, — сначала она горькая, ее терпкий вкус заставляет язык неметь, а пульс биться чаще. И потом на губах еще долго остается горький вкус полыни. А знаешь, какая она внутри? Сладкая. Слаще песни сирен. Это ни с чем несравнимый вкус силы и красоты. Но не той пошлой красоты, которой совращают наши придворные красавицы, чтобы забраться в теплую постель покровителя. От ее красоты почти больно. Я почти начинаю чувствовать, прикасаясь к ее коже. Про ее кожу я не буду тебе рассказывать, твои пальцы наверняка еще помнят этот шелк. О Дэйн, я знаю, что ты помнишь. Это отпечаталось в твоих зрачках. Знаешь что это? Ее аромат, — последнее слово он прошептал, и Дэйн изо всех сил сжал зубы.
— Я думаю, ты не сделаешь той ошибки, которая будет стоить тебе моего доверия. И жизни. — Принц снова сел в кресло и закинул ногу за ногу, — ты один из немногих моих соратников, к которому я еще не потерял полного доверия.
— Я не разочарую Вас, мой Принц.
— Приведи девчонку к русалкам и дай ей услышать, где находится печать. А потом я заберу ее. Я думаю ей понравиться у нас во дворце, — Дэйн не сомневался, что больше всех ей обрадуется Кираэлль.
— Возвращайся. Она не должна ничего заподозрить.
Дэйн изящно поклонился и вышел.
Принц устало откинулся на спинку кресла. Надо было послать вместо него Кираэлль. А теперь приходится быть с ним жестоким, чтобы развеять чары, которыми опутала его девчонка. Ничего, скоро он оправится. Не хотелось бы терять своего главного советника. Но Он никогда не делился ни властью, ни силой, ни страстью. А тем более, когда все три аспекта соединены в одном.
…Черный шелк волос, жемчуг почти прозрачной кожи, фиалковые глаза, ярче, чем самые экзотические цветы. Бесспорно, приятное дополнение к силе и власти. Как давно Он уже не хотел что-то так сильно, как ее. Это почти стало наваждение и почти заставляло его что-то чувствовать. Почти. Всего лишь страсть. Похоть. Желание собственника на обладание предметом вожделения. Но Он никогда не врал себе. Ему мало ее тела и ее силы. Но что же тогда ему нужно? Что-то там есть, внутри нее, что манит, очаровывает, завораживает. Он не знал что это. Но нуждался в этом. Убьет ли Он ее, когда получит корону?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
