- Подождем, торопиться некуда, - сказал Ганс и вдруг вспомнил о сегодняшних проблемах.
- Илюха, сегодня Натаха Романова с подругой прикатит, может, потащимся?
- Давай на завтра отложим.
- Нет, завтра не могу, ко мне невеста из Ташкента знакомиться приедет.
- Какая к черту невеста?! Ты что гонишь, Ганс!
- Ну, не невеста. В общем, я в "Ташкентской неделе" вычитал объявление знакомств и накатал моляву, посмотреть же надо, какие там стройные, хорошие. Обещалась одна прикатить... во, секи, вышла.
Луиза вышла из кустов, гардероб ее состоял из трусиков, лифчика и туфлей на высоких каблуках. Сделав рожу лопатой, она гордо, ни на кого не глядя пошла по тротуару.
Друзья покатились со смеху и, еле переведя дыхание, Ганс произнес:
- Великолепная реклама нижнего белья.
- Да, когда Луиза покупала эти лепестки с кружевами, которые почти ничего не прикрывают, то не подозревала, что ей придется их демонстрировать перед всем населением Чирчика.
И они снова рассмеялись, увидев, как старая узбечка яростно плюет в ее сторону.
- Как ты думаешь, Ганс, за сколько времени она дойдет до Керегетаса?
- Учитывая то, что ее из шоферов никто не подберет, где-то к утру, и то в том случае, если, проходя индивидуальный, она не будет ломаться, когда ее будут периодически затаскивать в кусты.
- А почему ты думаешь, что ее водилы не подберут?
- Потому, что кишлачники только утром на базар ездят и обратно после обеда, а городским она даром не нужна, за исключением такого, как ты, но, я думаю, Илюха - в единственном экземпляре.
- Не надо ля-ля, Ганс, у меня чисто профессиональный интерес, да, а как ты думаешь, Саранчу она благополучно пройдет?
- Должна, потому что это будет под утро, а утром шпана спит.
Повеселившись вдоволь, они поймали такси и поехали к Гансу. Вскоре пришли две юные девицы, любительницы острых ощущений, и Ганс, закрыв на висячий замок снаружи ворота, перемахнул через забор и предложил пир устроить во времянке, на случай того, если появится Луиза, можно было бы незаметно уйти в огород. В разгар веселья они услышали лай соседской собаки.
- Кажись, прикатила, стерва,- сказал Ганс, выглядывая в окно сквозь шторы,- что делать?
- Может, свалит? - сказал Илья.
- Ни черта не свалит, гляди, через ворота хочет перелезть, я пойду, а ты с девчонками на зады перелезьте к банзаю в огород, а как уйдет, я позову.
Луиза, увидев замок на воротах, конечно, не поверила и, пыхтя, полезла через верх. Ветки вишни и густая листва винограда оплели верх ворот, и Луиза, почти перекинувшись, попыталась одной рукой отодвинуть листву, но в этот момент получила удар в лицо. Ганс, незаметно подкравшись, с размаху залепил ей плашмя совковой лопатой и убежал за угол дома.
- Ах, вы так! Падлы! - заорала она, подымаясь на ноги, и, сорвав бельевую веревку, полезла в сумку, которую оставила на лавочке. Покопавшись, она вытащила ручную гранату и, привязав ее к замку одним концом веревки, схватила другой и, отбежав, легла в протекающий арык, дернув за конец. Раздался мощный взрыв. Ворота вылетели развороченными, и на шум сбежались соседи. Луиза влетела во двор, сжимая нож, с криком:
- Всех перережу, мрази!
Подоспевшие вовремя соседи еле вырвали Ганса из рук обезумевшей женщины.
- Где этот подонок?! - кричала она.
- Пошла ты! - ответил Ганс, снимая порванную рубаху.
Луиза, обыскав дом, сараи, огород, ушла, пригрозив, что еще не все кончено.
Ганс, осмотрев поле боевых действий, пошел звать компанию на продолжение пира.
Девчата ушли утром, и друзья, проспав до пяти часов вечера, занялись уничтожением следов банкета. Ганс в доме постелил на стол белоснежную скатерть, украсив ее вазой с живыми цветами. Илья, выкинув мусор, принялся за бритье, собираясь вернуться к любимой женщине как полагается.
- Ну что! - сказал Ганс- Пожелать тебе приятной встречи с женщиной-воином?
- Тебе я тоже желаю приятной встречи.
- Спасибо, но если Луиза выгонит, заходи.
- С чего ты взял, что она меня выгонит. Она ждет меня с пирогами на столе.
- Тогда не забудь цветы.
- А я не забыл,- и Илья, подняв со стула букет, показал Гансу.
Через час он тихо открыл ключом дверь и вошел в квартиру. "Тишина, может, еще не пришла со службы",- подумал он и, не разуваясь, заглянул на кухню. Луиза сидела за столом в тельняшке, изрядно выпивая и закусывая с ножа салом. На столе стояли две бутылки с водкой, одна из них была почти пуста.
- Здравствуй, прелесть,- робко произнес Илья, прижимая букет к груди.
Луиза тяжело дышала, отчего у нее раздувались ноздри, глаза были налиты кровью, она смотрела на него так, как Ленин на буржуазию смотрел.
- Я! В Афганистане! Два года кровь проливала! А ты! Перед всем личным составом! "Шалава, иди сюда!" Убью!!! - Луиза порвала на своей груди тельняшку, как матрос с "Потемкина", и кинулась на него с ножом.
Илье пришлось, перехватив руку, изрядно с ней побороться. И так как у нас всегда побеждает трезвость, он, скрутив руки, сел ей на спину и, лишь убедившись, что грозовая туча прошла, отпустил, дальше пошли извинения и дискуссии. Илья умолял ее простить последний раз, приводил множество доводов, обещал много дорогого дерьма, и в итоге женское сердце смягчилось, но этим не кончилось, чтобы убедить ее окончательно, сегодня ему потребовалось целых четыре часа, не считая распитой с ней второй бутылки водки, и лишь после всего этого они снова лежали в обнимку на диване, строя планы и обсуждая будущую поездку в Ялту, куда Илья, естественно, не собирался, тем более с ней.
Как только Илья встретился с Луизой, в то же время Ганс встретился со своей дамой. Открыв дверь, он оцепенел: перед ним стояла лейтенант милиции с темными волосами и застенчивой улыбкой на губах. "Еще один воин,- подумал Ганс,- этого только мне не хватало".
- Проходите,- пригласил Ганс и, проведя ее в комнату, где все сияло в честь ее прихода, сказав, чтобы она располагалась как дома, предложив музыку, телевизор и журналы, извинился, попросив разрешения оставить ее на несколько минут. И сам вышел помыть помидоры для салата. Вдруг его окликнул сосед:
- Здорово!
Ганс повернулся и увидел Алишера.
- У тебя день открытых дверей? - сказал он, прикуривая забитую анашой папиросу.
- Что-то в этом роде.
- Курнешь?
- Давай, пыхну раз.
- Смотри осторожней, дрянь дурная, лишка потянешь, сразу шарики за ролики зайдут.
- Не бойся, не зайдут,- ответил Ганс и, затянувшись два раза, вернул папиросу,- извини, Алишер, у меня гости.
- Ничего, ничего,- ответил сосед и, повернувшись, ушел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
