Потребовалось четыре года путешествий с самыми разными рюкзаками, чтобы понять, что именно в этой простоте и лёгкости, как выражался незабвенный Васисуалий Лоханкин. и заключена великая рюкзачная сермяжная правда. В него влезал весь лагерный скарб практически ЛЮБОГО бивака одиночного путешественника. В нём можно было носить резиновую лодку с вёслами (и туда же помещалось ещё и ружьё). Он мгновенно высыхал на палящем азиатском солнце и легко отряхивался от снега в мороз, а при помощи утяжек принимал любой разумный объём вплоть до сорока литров.
Другое дело, что, как и всякий универсальный предмет, он требовал повышенного внимания при обращении. Иными словами – его надо было не просто тщательно укладывать, но ещё и уметь это делать…
Мой старый рюкзак без имени
В середине 1993 года мне нужно было отправиться на нефтяные промыслы Прюдобей, а оттуда пройти пешком вверх по Колвиллу до предгорий хребта Брукса.
В США я сразу же столкнулся с характерной особенностью – очень высоким качеством рюкзаков и очень высокой ценой на них же (хорошие рюкзаки здесь стоили двести пятьдесят, а то и триста долларов). Последнее обстоятельство меня тормозило – денег было немного. Но относился я к цене с пониманием – давно зная, как трудно сконструировать и сшить по-настоящему хороший рюкзак.
Мой старый рюкзак без имени…
И вот, уже отчаявшись (точнее – приготовившись платить много денег), я в самом что ни на есть ширпотребовском универмаге Carr's увидел рюкзаки, стыдливо сброшенные в «могучую кучку» в углу универмага.
На рюкзаках не было никаких ярких лейблов. нигде не светился горделивый бренд, на подшитом куске капрона значилось «Made in China/Taiwan».
На первый взгляд рюкзак производил довольно благоприятное впечатление – грамотная подвеска, внутренний каркас, вентилируемая спинка, кордура, наличие перегородок. дождевик и даже съёмный карман, выполненный в виде маленького ранца – «рюкзака одного дня». Объём был близок к оптимальному для меня – около семидесяти литров.
Из очевидных недостатков можно было заметить два – клапан закрывался на одну (правда, очень широкую) лямку, пришитую посередине, и молнии были с мелким зубом, пластиковые и без названия производителя.
Сразу же скажу, что наличие лишь одной широкой лямки искупалось размерами верхнего клапана – он был очень велик и прикрывал не только горловину, но и полрюкзака. Молния же на «однодневном рюкзаке» полетела сравнительно быстро – года через три активной эксплуатации.
Этот рюкзак стал моей основной экипировкой почти на десять лет.
В те моменты, когда мне предстоял ответственный переход, при котором можно было обойтись небольшим грузом, я однозначно предпочитал его. Так же я предпочитал его в одиночных походах – всё моё личное снаряжение он позволял носить с лёгкостью.
Настоящим для него испытанием стал переход на сто восемьдесят километров от залива Бабушкина до Магадана в 1996 году.
Сам «рюкзак без имени» я тогда отдал из-за его удобства жене, а себе на этот переход взял купленный зимой в Петербурге казённый «Чегет-элит», очень похожий по конструкции и примерно того же объёма.
Дорога проходила по хребтам вдоль побережья Охотского моря, через заросли кедрового стланика, по каменным россыпям.
«Чегет-элит» за время этого перехода развалился на части – позволила ему дойти до места лишь предусмотрительно взятая катушка капроновых ниток.
После этого «рюкзак без имени» снова побывал на Аляске, на Чукотке, в Средней Азии, прошёл со мной по Охотскому побережью и верховьям Колымы всё-таки не одну тысячу километров.
Я его предпочитал всем остальным рюкзакам для путешествий в «стране кедрового стланика» – его «зализанный» силуэт не давал никакой пищи жадным веткам этого цеплючего растения.
За всё время его работы кордура на нём ни разу не порвалась. И даже когда я пошёл вниз по крутому склону и неожиданно увидел под ногами пятнадцатиметровый обрыв, то использовал «рюкзак без имени» в качестве тормоза, и он, по крайней мере внешне, не потерпел никакого ущерба (при этом спас мне как минимум кости).
Довольно точно могу сказать, чего я с ним никогда не делал – я не носил в нём мяса и медвежьих шкур, короче, переносил только лагерные и личные вещи.
Для переноски тяжёлого и объёмного груза я всё-таки старался использовать рюкзак американского лёгкого пехотинца. Когда предполагался выстрел по зверю, я обычно давал его пустым клиенту, который собирался стрелять, а вещи клиента и свои тащил в «рюкзаке без имени». Потом мы. естественно, менялись.
Конечно, мой рюкзак нёс потери. Сперва потерялась пенополиуретановая вставка в спинку, затем алюминиевый каркас. При этом, что характерно, чего рюкзак не терял – так это форму, держась сугубо на спинке и карманах. Затем, во время какой-то ночёвки, я прожёг в спинке несколько дырок.
И наконец, начали ломаться пряжки и протираться материал пояса и лямок.
Сегодня он. грустный и пустой, лежит в углу моей комнаты. Рядом, сверкая пряжками, страпами и лейблами гордо стоит новенький Ferrino Transalp TRK 75.
И всё равно мне кажется, что. когда мне придётся снова идти в далёкий и сложный маршрут, я подниму из угла тёмно-зелёный рюкзак, не упоминающий о своём происхождении, и снова вверю ему имущество, временный дом и самого себя. А ведь я до сих пор не знаю, как его зовут.
Глава 15
Малые рюкзаки
Мы завершили краткий очерк о больших рюкзаках путешественников. Однако попробуйте вспомнить, как давно вам приходилось ходить на большие расстояния и переносить тяжёлые грузы? Всё-таки большая часть народа рассматривает рюкзак как средство взять с собой что-нибудь на один, максимум на два дня.
Современный рюкзак однодневного выхода.
То же и охотник. Большой груз он привозит на свою базу лодкой, вездеходом, трактором или вертолётом. А вот разнести по первопутку приманку, взять с собой «тормозок», тёплую куртку, «чифирьбак» – здесь как раз и нужен маленький рюкзачок – рюкзак «маршрута выходного дня». В англоязычном варианте он же называется гораздо более правильно – one day pack, дословно – «рюкзак однодневного выхода».
«Пионерский» рюкзак
До середины восьмидесятых годов у массового потребителя не было особенного выбора – в продаже существовал только один рюкзак, подходивший под данную категорию. Это так называемый пионерский рюкзак – рюкзачок из плащ-палаточной ткани с брезентовыми лямочками и проволочными застёжками. Ёмкость у него была где-то пятнадцать-двадцать литров. Ругали их все. И эти же все с ними ходили. Так что, несмотря на ярко выраженные недостатки, эти рюкзаки выполняли свою основную функцию – быть спутниками на коротких маршрутах. Существует множество способов повысить их эффективность – например, заменить пряжки на лямках или попросту после последней регулировки замотать их тянущейся изолентой.
Пионерский» рюкзак.
Конечно, будучи уложен как попало, он форму не держал, но тем не менее лямки у него были прикреплены под нормальным углом – раз. пристрочены широким куском натуральной кожи – два. и вообще, если абстрагироваться от крайне непрезентабельного внешнего вида, сшит он был крайне прочно – как говорится, «трактором не растащишь».
Экспедиционные умельцы из числа всяких нетрадиционных специалистов (ботаники, герпетологи, студенты полевых практикумов и др.) на базе пионерского рюкзака делали всякие многочисленные усовершенствования – пришивали к бокам два больших кармана, в результате чего объём увеличивался вдвое, переделывали верхний клапан, вшивая в него две лямки на затяжках. Но все эти «приспособы» не меняли главного недостатка – малого объёма самого мешка. Или это уже получался совершенно другой рюкзак.
Малый каркасный рюкзак
Старшим братом пионерского рюкзака был так называемый малый каркасный рюкзак. Объёмом он был больше двадцати литров, а к карману на задней стенке добавился ещё один на металлической молнии в клапане. Форму ему помогал держать очень удачный каркас из нержавеющей стали, с которого мешок можно было легко снять и постирать. Объявить его близким к идеальному мне мешает только то обстоятельство, что, как бы ни был сглажен его остов, он всё равно тёр и царапал приклад ружья.
Рюкзаки побольше
Геологические рюкзаки из плащ-палаточной ткани традиционной формы средних размеров (объёмом около тридцати литров) в большей степени отвечали требованиям «коротких маршрутов». Такие рюкзаки и поныне являются очень рациональными для этих типов походов, выгодно отличаясь от более современных моделей простотой и лёгкостью. Внешние карманы у них или уже были, или не составляло никакого труда в дополнение к одному добавить ещё пару.
И вновь о карманах
Карманы – тема бесконечных дискуссий любого «рюкзачника». Пользуясь авторским правом. пропагандирую свою точку зрения (я её уже озвучивал в предыдущей главе): лучше один большой карман, нежели восемь маленьких. Тут же объясняю: в большой карман можно засунуть какую-нибудь крупную вещь – тент, ветровку, а на дно его – ещё десяток маленьких. В маленьком же кармане ничего, кроме одной-двух маленьких вещей, не поместится. Таким образом, на знаменитом многофункциональном рюкзаке «Егерь», где карманов около десяти, в реальной жизни пустует две трети от их объёма. Потом маленькие вещи, нужные обычно на стоянке, имеют замечательное свойство объединяться с другими вещами – побольше. (К примеру, котелок: в нём – кружка, ложка, сахар, чай. Фотоаппарат – под клапаном, завёрнут в куртку.) Что до жизненно важных мелочей, то они прекрасно распихиваются по карманам штанов и куртки.
