К счастью, уже через несколько секунд распорядитель вывел его к массивным дверям. Слегка приоткрыв одну створку, он поклонился и мягко попрощался:
— Всего хорошего, мистер Брустел…
— Всего хорошего, — кивнул в ответ Севил, натягивая шляпу и выходя на улицу.
Зинго повернулся к нему, проследил взглядом, как он спустился к «линкольну» и забрался в кабину.
— С вами все в порядке, мистер Брустел? — спросил шофер. — Что-то вы неважно выглядите…
— Все нормально, Зинго, — вяло ответил тот и повернулся к окну. — Отвезите меня в «Хилтон», пожалуйста.
— Конечно, мистер Брустел. — Зинго еще раз внимательно посмотрел на него. — Вы уверены, что с вами все в порядке?
— Да, спасибо, — Севил бесцветно улыбнулся и, стараясь сделать это незаметно, сунул руку под плащ, чтобы помассировать ладонью грудь. У него вдруг сильно заболело сердце…
… — Ты ведь знаешь, что нужно делать?
— Конечно. — Чарли кивнул. — Мне придется заехать домой.
— Зачем? — Доминик уставился на него тяжелым взглядом.
— У меня с собой ничего нет.
— A-а… Ну, хорошо. Как только вернешься из Вегаса, позвони мне.
— Ладно, — Чарли выбрался из кресла.
— Я закажу тебе билет на ближайший рейс, — сообщил Энджело. — Будет лучше, если ты полетишь под чужой фамилией и туристическим классом. На всякий случай. Если какому-нибудь копу придет в голову связать Макса с казино и Палоу.
— Хорошо.
— Позвони, как только вернешься, — вновь приказал Доминик.
— Хорошо, — Чарли вздохнул. Он был неглупым человеком и обычно ему не приходилось повторять дважды.
— Удачи тебе, малыш, — улыбнулся Портено-старший.
— Спасибо, — Чарли пошел к двери, но его вновь догнал отрывистый, как лай собаки, голос Доминика.
— Верни нам эти деньги, Чарли. И позвони сразу же, как только вернешься…
Портено-сын не ответил, а лишь кивнул и плотнее прикрыл за собой дверь…
* * *
…«Боинг-727» компании «Вестерн Эр Лайнз» уносил Чарли на запад, туда, где заходит солнце, в край вечного дня. Если вот так лететь и лететь следом за этим, висящим в бело-голубом небе золотым диском, то, наверное, никогда не попадешь в ночь. Она постоянно будет за спиной, а впереди — только свет. Яркий, слепящий…
Чарли Портено дремал в кресле, подложив под голову небольшую подушечку. Кондиционер над креслам обдувал его свежим прохладным воздухом. Сегодня у Чарли не было с собой багажа, кроме полуавтоматического «кольта» 38-го калибра и глушителя. А что ему собственно еще нужно?
Он спал и видел в зыбком, почти реальном, сне улыбчивого блондина с кровавой кашей вместо лица. В чернобордовом месиве отчетливо выделялся белый оскал крупных ровных зубов. Страшная фигура в длинном плаще стояла совсем рядом, обнимая правой рукой за плечо… Айрин Уокер. Она тоже улыбалась Чарли своей загадочной улыбкой. Синюшно-свинцовая ладонь мертвеца уверенно покоилась на ее плече, касаясь тонкой изящной шеи.
Жуткая парочка смотрела на него. Молча. Все с той же улыбкой.
Впервые за последние годы Портено проснулся от уже готового сорваться с губ истошного вопля.
Самолет шел на посадку. Внизу и впереди, на фоне вечно-зеленой травы, маячил белый комплекс аэропорта Маккарейна…
* * *
… Дом Хеллара оказался именно таким, как его описал Энджело. Достаточно большой, аккуратный, у крыльца статуи двух Купидонов, высотой примерно три фута каждый. Перед окнами разбиты небольшие клумбы, пестрящие всеми цветами радуги. Огромные окна
занавешены тюлевыми занавесками. Полосатый желтосиний тент нависал над крыльцом, спасая его от жары, оставляя хоть клочок тени в солнечном море кипящего золота. Ворота гаража открыты, и в прохладном полумраке угадывается благородный силуэт спортивной «альфа-ромео». Сам дом выглядел тихим, замершим в предчувствии беды.
Чарли осмотрел его еще из салона такси. Расплатившись с водителем, он вышел из машины, хлопнув дверцей.
Несколько секунд он стоял на тротуаре, озираясь с видом провинциала, попавшего в столицу по приглашению дальнего родственника и никак не могущего сообразить, в каком же направлении идти. Чарли специально попросил шофера остановиться ярдах в тридцати от нужного ему дома, чтобы Макс Хеллар не встревожился. Люди, застигнутые врасплох, как правило, гораздо разговорчивее.
Таксист ухмыльнулся, глядя на растерянно-непонимающее лицо пассажира.
«Наверняка, приехал из какого-нибудь задрипанного Смит-Джон-сити, в который даже мухи не залетают», — подумал он, отгоняя машину от обочины и поглядывая на забавного чудака.
Тот нерешительно двинулся вдоль по улице, ежесекундно оглядываясь, сверяясь с клочком бумаги, который держал в руке.
Шофер не был особенно сообразительным парнем, иначе он удивился бы отсутствию у пассажира какого-либо багажа, платиновой зажигалке «Данхилл» при довольно простеньком, неброском костюме, и тому, что провинциал не снимал темных, скрывающих глаза и изменяющих лицо очков даже в машине. Но водитель лишь усмехнулся еще раз и нажал на газ. У него еще было много работы сегодня…
… И у Чарли ее тоже хватало. Как только такси скрылось за поворотом, он сунул клочок бумаги в карман и зашагал в обратном направлении к дому Хеллара, нащупывая «кольт» в наплечной кобуре. Не исключено, что Максу захочется поиграть в ковбоев. Надо быть настороже…
… Макс Хеллар, сидя на небольшом удобном диванчике, пытался собрать пасьянс «Мария Стюарт». Карты ложились стройной пирамидой на темную лакированную поверхность журнального столика. Макс переворачивал верхние рубашками вниз, убирал парные, сновав переворачивал и опять убирал… Он раскладывал пасьянс за пасьянсом вот уже в течение четырех часов. И за эти четыре часа ни один не сошелся у него полностью. В конце концов выяснялось, что последняя пара лежит в одной стопке. Хотя… Волновало ли это Макса сегодня? Нет. Абсолютно. Ему было плевать на карты. Он бы вообще бросил это занятие, но волнение требовало выхода, а карты позволяли занять если уж не мозги, то хотя бы руки. Пальцы автоматически тасовали колоду, любовно и тщательно, сдвигали, раскладывали на три идеально ровные стопки, вновь соединяли в целую, пускали карты веером, звонко ударяя о ладонь другой руки. Словом, занимались привычной работой.
Макс Хеллар был игроком в самом широком смысле этого слова. Он с одинаковым удовольствием мог играть в «покер», «блэк джек» или проворачивать очередную тщательно задуманную махинацию. Аферу. Макс Хеллар больше любил это название. Афера. Есть в нем что-то тонкое, благородное, говорящее о тщательном расчете человека, затевающего хитроумную комбинацию. Афера! Повторите его, но не лающим выдохом, как это делают неотесанные копы, а медленно, со смаком, почувствуйте вкус этого слова. Мягкий, как изысканное шампанское, и одновременно упругий, энергичный, резкий, словно пекин[8].
Он с детства начал играть в карты на деньги. Временами его партнеры удивлялись выдержке Макса и виртуозному умению блефовать. В самых безнадежных случаях Хеллар играл с таким лицом, словно у него на руках сидел по меньшей мере «фуль». Случалось, он проигрывал очень крупные суммы, чтобы через час забрать в два раза больше. Макс обожал сам процесс игры. Нет, нельзя сказать, что его вовсе не заботили получаемые деньги. Такое случается лишь в сказках и плохих фильмах. Но для Макса деньги были не целью, а результатом. Справедливым вознаграждением за проделанную работу. Его мозг работал как отлично отлаженная вычислительная машина. Макс обладал уникальными способностями. Он мог в уме производить довольно сложные вычисления с семизначными числами за считанные секунды. Кое-кто пророчил ему большое будущее на эстраде, но когда наступало время выбора жизненного пути, Хеллар, не задумываясь, остановился на игре. Игра была его стихией. Он купался в ней, получая острейшее наслаждение. Со временем для молодого Макса игра стала необходимостью, как утренняя сигарета для заядлого курильщика. Сидя в тишине своего рабочего кабинета, набрасывая вчерне план какой-нибудь очередной комбинации, Хеллар предельно концентрировался на деталях предстоящего дела. Он с невероятной тщательностью продумывал возможные отклонения от первоначальной схемы и способы их преодоления. Макс никогда не позволял себе потерять голову и сгоряча броситься в Аферу, пока план не доведен до совершенства. Даже сейчас, в свои пятьдесят семь, он все так же хорошо работал мозгами и мог дать сто очков вперед более молодым коллегам.
В одном Прицци были правы: Макс не работал по-крупному. Двести тысяч долларов — самое большее, что он себе позволял, если речь шла не о «покере» в богатом и приличном обществе. Под приличными Хеллар понимал людей, которые умеют проигрывать, не затевают драк и тому подобных вещей. Сначала, по неопытности, он играл со всеми подряд, но достаточно быстро узнал, чем это чревато. Последствия могли быть очень неприятными. В одном довольно маленьком городке в штате Техас какой-то местный мафиозо, продув Максу в «пул» чуть больше семидесяти тысяч, натравил на него своих «торпед». Те догнали Хеллара на окраине, отобрали деньги и отделали бейсбольными битами, сломав в трех местах правую руку, четыре ребра, голень и переносицу. Словом, досталось ему как следует. После этого, когда речь заходила о «большой игре», он сначала узнавал, КТО его будущие партнеры по столу. Но, проворачивая какую-либо мудреную аферу, Макси не жадничал, справедливо придерживаясь правила: «Не бери больше, чем можешь съесть». В этом была определенная толика здравого смысла. И наверное, именно поэтому Макси Хеллар дожил до своего возраста без особых проблем. Конечно, претензии к нему имели многие, но не настолько большие, чтобы долго искать его с целью пустить пулю в башку. И это лишь благодаря умеренным аппетитам.
