Больше подруге ничего не оставалось. Разве что переехать в другой город. Но поможет ли это?
Добрая слава лежит, а худая бежит. А в век Интернета – она не просто бежит! Она еще и летать научилась! И всю жизнь спасаться бегством Катя не желала.
Денег хватало на квартплату и на семью.
Но тут взбунтовалась Янка.
Скандал произошел три месяца назад. И все эти три месяца Кате доставалось за всех танцовщиц мира.
Устала, вымоталась за день, голодна, как три собаки сразу, – и ужасно хочется спать. И что?!
И ничего!
Ни кроватки с чистым бельем, ни вкусного обеда в холодильнике, ни даже горячей ванны не светит! А вот когда ты именно в таком состоянии вползаешь в родной дом, тебя сначала пытается зажать на кухне воцерквленный кабан, а потом, привлеченная шумом (а ты отбейся от такой туши тихо и быстро, если не каратист?), появляется Янка. И – понеслась арба по кочкам!
Кате припомнили все. И Рим, и Крым, и даже попову грушу! И дурную славу, и ночные клубы (ясно же, что там одни проститутки), и даже смерть матери (мало молилась), и пьянство отца (вместо христианского понимания, когда папаша первый раз попытался явиться домой с дружками, он получил тяжелой деревянной шваброй советского производства по чему угодило и был безжалостно выкинут на лестницу. После чего приходил домой исключительно в трезвом виде)… Короче, Катя еще была виновата в наводнении в Крыму и пожаре на Канарах. И не исключено, что Усама бен Ладен – это тоже она.
Катя взвилась. И Янка тоже много о себе услышала. И о воцерковленных дармоедах, которых гнать палкой надо. И о глупости. И о том, что лучше уж никаких родственников, чем такие уродственники. Потом девчонка подхватилась, сказала, что завтра же подаст на размен квартиры и вселит сюда алкоголика (чтобы отцу было с кем пить, а Янка с супругом могли проявлять истинно христианское понимание) – и рванула на улицу. Хорошо хоть деньги были. И карточка, на которую перечислялось все заработанное, и чаевые.
До утра Катя просидела на вокзале. Спать не получалось. Снять комнату? Этим она сейчас и занималась. Не ощущая голода и усталости.
– Еще бы. У девочки просто шок. Слишком много всего на нее навалилось. В таком состоянии истощаются все силы – и люди падают замертво.
– Она – не…
– Нет. Но могла бы. Мы вовремя попались ей.
Я кивнула. Решение было простым.
– Катька, отставить поиски квартиры. Ты сейчас идешь с нами.
– Куда?
– Пока – к нам домой. Отоспишься, поешь, а там решим, что с тобой делать.
– Лёлька… то есть Ёлка, у меня сегодня еще выступление…
– Вот и поспишь до выступления. Пошли.
Я цапнула старую знакомую за руку – и потащила ее к стоянке такси, не слушая возражений. Эвин подключился с другой стороны. И мы поволокли подругу к такси под ехидные комментарии элвара.
– А мохнатику-то она нравится.
– А он вообще рыжих любит. Помнишь, как он на Лери поглядывал?
– Но Лери с ним не сжилась бы. Девочка она замечательная, но силы в ней не было. Ни капли. Только талант к математике.
– Интересно, а в Катьке есть?
– А кто из нас двоих ведьма?
– Муж да жена – одна сатана.
– Я подозреваю, что нас таки больше. Хотя бы двое.
– Вредина! Проверю я ее, проверю! Обещаю! Вот уснет, расслабится…
– Лучше поручи это Эвину.
– Полагаешь?
– Ёлочка, поверь мне, так будет лучше.
– Верю.
– А мы посидим, подумаем, чем можно ей помочь.
– Ты не против?
– А почему я должен быть против? Она хорошая девочка. И потом, ты же знаешь про цепочку добра?
Еще бы я не знала. Цепочка добра – это просто. Помоги человеку, если он нуждается в твоей помощи. И ничего за это не требуй. Пусть он поможет кому-то другому, когда понадобится. И цепочка начнет плестись.
– Знаю. Ой… папина машина?
Отцовский «Ниссан Патрол» я узнала почти сразу. По номеру. Отец вечно переплачивал, чтобы ему оставляли один и тот же номер. «БС123О».
Борис Сергеевич Ольховский. И я запомнила. А сейчас смотрела на отцовскую машину. И думала, что есть хороший шанс найти его здесь – и расспросить. Или хотя бы прочитать. Я начала восстанавливаться и с каждым днем буду все сильнее. Скоро нам уходить. А мира и покоя в моей семье как не было, так и нет. Мама спокойна, бабушка довольна, Гошку построили, а вот отец… ёлки! Неуловимый мститель! Не поймаешь и не догонишь!
Тёрн подмигнул мне.
– Эвин, Лютик, Керрон, доставить девушку к нам домой и дать отоспаться. А мы пойдем, поищем приключений на свою голову. То есть – Ёлкиного отца. Пока он опять никуда не сбежал.
Катька попыталась что-то чирикнуть, но ребята запихнули ее в ближайшее такси, уселись сами и назвали адрес.
Я еще успела заметить, как Лютик наводит на нее чары покоя и сна, – и выбросила все из головы. Катька в хороших руках.
А вот почему здесь отец? В середине рабочего дня?
Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать!
* * *
Искать долго не пришлось. Аккурат в ближайшем кафе отец сидел за столиком. И сидел с дамой, при виде которой мне захотелось выгнуть спину, ощериться и расшипеться, как дикая кошка.
С-с-с-стерва!!!
Данную особь я отлично знала.
Вид – модель обыкновенная.
Род – проституирующая.
Семейство – Соловьевых, папа вел с ними какие-то дела по бизнесу.
Отряд – гадина.
Класс – высший.
Бывшая мисс Урюпинск-19ХХ (две последние цифры засекречены под страхом смерти, таким дамочкам всегда не больше двадцати лет), удачно воспользовавшаяся своим шансом и выскочившая замуж за молодого братка. Браток чуть позже стал бизнесменом. А дамочка – родила двоих деток, мальчика и девочку, и все время занималась собой, опять собой и снова собой.
Те пару раз, когда мы сталкивались… на маму она смотрела как на грязь, на меня вообще не обращала внимания. А ее детки… дочушка младше меня года на три, сынок где-то на год.
А о чем эта гадючка говорит с отцом?
Элвары чуть сдвинулись, загораживая меня, и проследовали к столику неподалеку. Устроились так, чтобы нас не было видно. И напрягли уши. Тёрн сдвинул брови – и вгляделся в отца. А потом присвистнул – и открыл мне разум.
– Ёлка, у него проблемы.
– Это и так ясно. А какие?
– Слушай.
И в моем разуме зазвучали чужие слова:
– Верочка уже на третьем месяце. Ты понимаешь, что так долго продолжаться не может?
– Я понимаю. Но мне еще нужно время.
– Я не позволю, чтобы мой внук рос ублюдком! Ты ее соблазнил! И ты мне за это ответишь!
Маска словно упала с лица женщины. Хотя какая это женщина? Гиена! В человеческом теле.
– Я на тебя всех натравлю! Женька тебя в порошок сотрет! А менты возьмут, что осталось! Особенно если я скажу, что она была еще несовершеннолетней!
– Но…
– А мне плевать! Моя дочь ребенка вне брака растить не будет! Выбирай! Или ты сам все сегодня расскажешь жене, или это сделаю я! Завтра же!
Тёрн смотрел на женщину с плохо скрываемым омерзением. И та, видимо, почувствовала взгляд элвара. Полуобернулась, наткнулась на ледяные фиалковые глаза, на брезгливость на лицах Винера и Реллона – и, видимо, поняла, как она выглядит со стороны. Быстро встала.
– Я тебя оставляю, Боренька. Подумай. Нам лучше дружить.
И выпорхнула, оставив после себя запах дорогих духов. Только мне он показался трупным смрадом. Отец бросил взгляд туда же, куда и она, – и окаменел.
– Лёля…
Я вздохнула, встала из-за столика, подошла к отцу – и плюхнулась рядом с ним. Рядом со мной расселись элвары.
– Ну что, догулялся? Уж сколько раз твердили миру… Но мышь найдет дорогу к сыру!
– Ты что себе… – чуть было не вскипел отец. Но рука Винера, тяжело опустившаяся ему на плечо, перекрыла путь возмущению.
– Спокойно, Борис Сергеевич. Мы хотим помочь.
Я кивнула:
– Ругать тебя уже поздно. А вот помочь – можно. Реллон, будь лапкой, тащи сюда кофе. Мне – латте.
– А мне глясе, – тут же заказал Тёрн. Винер кивком подтвердил заказ. И перевел взгляд на отца.
– Водки.
– Перебьешься. Тебе еще домой ехать. Ему – черный. Чтобы мозги на место встали.
Реллон испарился, чтобы возникнуть у барной стойки. А отец опустил глаза.
– Лёль…
– Ёлка.
– Ёлка?
– Не важно.
– Не важно, важно, отважно… Ты все равно не поймешь.
– А ты попытайся. Авось легче станет. Тем более что часть разговора мы уже слышали. И уверены, что шантажировать – некрасиво. Чем она тебя держит?
Отец опустил глаза, вздохнул – и заговорил.
