Оказавшись на палубе, Габриель увидела лорда Лэнсинга. Девушка побледнела. Ей следовало догадаться об участии Лэнсинга в ее похищении. Но в первую секунду Габриель не смогла скрыть удивления, хотя потом и изобразила на лице равнодушие.
Кэм заметил неловкость, возникшую между Габриель и его другом, и испытал острое и необъяснимое чувство удовлетворения. Насвистывая, герцог оставил Габриель на попечение Лэнсинга, а сам спустился на пристань и отправился на встречу с Родьером.
Только через несколько минут Лэнсинг отважился нарушить напряженную тишину, повисшую между ним и Габриель.
– Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, – сказал он, словно извиняясь.
Девушка бросила в его сторону осуждающий взгляд и от вернулась. Якобы без всякой цели она следила за движением маленькой лодки, мысленно оценивая свое положение. Габриель чувствовала, что теперь, когда англичанина нет на борту, ее шансы на побег как никогда велики. Да, его яхта была пришвартована на дальнем краю пристани. Но Руан был большим портом. Тут было много маленьких суден, которые могли бы приютить Габриель, если только у нее хватит сил добраться до них.
Она окинула взглядом снасти и палубу. Кроме Лэнсинга, на пленницу никто не обращал внимания.
Лэнсинг снова попытался нарушить холодное молчание, возникшее между ними.
Габриель безжалостно подавила гневные слова, уже готовые слететь с ее губ, и дала какой-то подходящий ответ. Сделав вид, что ее заинтересовал дальний берег, она отошла от лорда.
Лэнсинг сомкнул пальцы на локте Габриель, останавливая ее.
– Габриель, пожалуйста. Я должен выполнять приказы. Нам нельзя свободно передвигаться по кораблю. Я жизнью отвечаю за то, чтобы вы не попытались сделать какую-нибудь глупость.
– Я и не думала…
– Правда? Тогда вы не станете возражать, если я буду придерживать вас за руку? Не надо, не смотрите на меня так. Если вы сбежите, Кэм сдерет с меня шкуру.
Словно бешеный шипящий котенок, Габриель набросились на Лэнсинга. Улыбка сползла с его лица. Девушка слишком быстро, слишком нетерпеливо для нетренированного слуха Саймона говорила по-французски, но он уловил суть сказанного. Если Кэм собирался содрать с него шкуру, к тому времени, когда все закончится, она сама сдерет шкуру с него… Лэнсинг покраснел. Такие слова! Раньше он слышал их только от моряков в портах Кале и Марали. И когда лорд стоял, остолбенев от изумления, он увидел, как Габриель бросилась к поручням.
Лэнсинг уже подумал, что упустил ее, но, пытаясь перелезть через борт, Габриель вскрикнула от боли и упала навзничь. К этому времени Лэнсинг настиг беглянку и поднял ее обессилившее тело на руки.
– Габи, что случилось?
Девушка дышала с присвистом, ей не хватало кислорода.
– Мои ребра, – смогла наконец вымолвить Габриель. – Я, наверное…
И она внезапно обмякла в руках Лэнсинга.
На мгновение Саймон засомневался, не обман ли это. Кэм абсолютно ясно дал понять, что девушка будет сопротивляться до конца. Но, взглянув на мертвенно-бледное лицо Габриель, Лэнсинг понял, что она не притворяется.
Как ранее Кэм, Лэнсинг отнес потерявшую сознание пленницу вниз. Пока Габриель не очнулась, Саймон надежно перевязал ее ребра полосками разорванной простыни. Когда девушка открыла глаза, Лэнсинг был наготове со стаканом бренди в руках. Лорд тоже заметил старые шрамы, и его снедало любопытство, откуда они взялись.
– Вы ужасно выглядите, – сказал Саймон и наклонил стакан, так чтобы бренди тонкой струйкой полилось в рот девушке. Габриель взяла стакан из его рук, и Лэнсинг присел на край койки.
– Выпейте это, – сказал он, и Габриель послушно сделала несколько маленьких глотков.
Постепенно краска снова прилила к ее щекам. Лэнсинг внимательно осмотрел Габриель и решил, что боксеры, лежа в нокауте, выглядят лучше.
– Почему вы не сказали Кэму о ребрах? – спросил Саймон.
– Зачем? Переломов нет.
– Как, испытывая такую боль, вы можете это утверждать?
– Я уже ломала ребра раньше и могу определить разницу.
Лэнсинг не в первый раз осознал, что под хрупкой внешностью девушки скрывались сердце и воля воина. При одном взгляде на Габриель у Саймона перед глазами вставал образ Боудикки, королевы древнего бриттского племени, тщетно восставшей против непобедимых римлян. Мысль о Габриель, восстающей против Кэма, вызвала у лорда дурное предчувствие.
Голос Саймона был очень спокойным, когда он произнес:
– Я говорю вам это ради вашего же блага, Габриель: не идите против Кэма, иначе попадете в беду. И он не посмотрит, что вы девушка.
Что-то в голосе Лэнсинга или в его словах приковало к себе внимание Габриель. Ее глаза, внимательно изучавшие обстановку каюты, остановились на лорде. Девушка села на койке.
– Тогда отпустите меня, пока он не вернулся.
– Нет.
– Вы же видели, что он со мной сделал. – Габриель коснулась синяка на челюсти и царапин на лице. – Он ненавидит меня. Он не успокоится, пока…
– Нет!
– Но почему?! – воскликнула она. – Вам не нужно ничего делать. Просто отвернитесь на пару минут и все, всего пару минут – и…
Лэнсинг вскочил.
– В последний раз говорю: нет!
Почти отчаявшись, Габриель выкрикнула:
– Чем он вас так держит?
– Это самые крепкие узы. Я должен ему свою преданность! И никогда больше не просите меня предать его.
– Понимаю, – еле слышно сказала Габриель, снова опустившись на подушки.
– Действительно понимаете? – Лэнсинг взял стакан из рук девушки. – Вы должны кое-что знать, Габриель. На этом судне, так же как и в Данрадене, не найдется ни единого человека, кто согласился бы на то, что вы только что предложили. В той или иной степени Кэм заслужил наше уважение и преданность. Мы, можно сказать, отобраны вручную. Понимаете, о чем я говорю?
Габриель устало кивнула.
– Никто не станет на вашу сторону против Кэма. Вы попадете в беду, если поведете себя так в Данрадене. Кэм правит там, словно король. Понимаете, что я имею в виду? Там действуют его законы, а не законы Англии.
У двери Лэнсинг обернулся. Не без нежности в голосе он сказал:
– Никто не хочет, чтобы с вами произошло что-нибудь плохое, Габриель. Но на карту сейчас поставлено гораздо больше, чем ваша жизнь. Сдайтесь достойно, и Кэм будет справедлив к вам.
Лэнсинг подождал ответа. Убедившись, что его не последует, лорд тихо вышел. Он очень тщательно запер замок и положил ключ в карман.
* * *
Руан, как и Честер в Англии, думал Кэм, во многом сохранил свой средневековый вид. По обеим сторонам извилистых мощеных улиц этого города возвышались знакомые деревянно-кирпичные дома с плетеными крышами. Кэму казалось, что он попал в другое столетие. Он шагал по улице Руе-де-Грос-Хорлож,[37] пока не дошел до знаменитых часов в арке, давших название улице. Кэм замедлил шаг и повернулся, как будто чтобы узнать время по циферблату исторического памятника. Убедившись, что никто не идет за ним следом, Колбурн нырнул в дверь обувного магазина. Произнесенные пароль и отзыв прозвучали для непосвященных как обычные слова приветствия. Кэма провели в коридор. Через мгновение герцог уже пересек здание и вышел в другой дворик.