сидела в холодной воде и попыталась забрать девочку. Я постаралась ей помешать.
— Почему?
Ирина Витальевна снова посмотрела на меня. И это был взгляд смертника. Она не могла не понимать, что последует за этим, но все равно пошла на такое.
— Потому что иначе моя семья пострадает.
— Покой родных стоит издевательств над полугодовалым ребенком? — заревел я, все же срываясь. — Она же даже защититься не могла!
Пленница лишь горько усмехнулась.
— Это ваш мир, Герман Николаевич. Вы сами виноваты, что у вас такие враги. Я делала то, что считала нужным, чтобы защитить свою семью.
— На что ты надеялась, когда напала на Есению? Думала представить все так, будто это она издевалась над ребенком?
— Почему бы и нет? Она просто шлюха, которых у вас много…
От пощечины голова ее дернулась в сторону, а у меня словно пелена перед глазами появилась. Это стало финальной каплей.
В себя пришел уже в кабинете, когда выпил третий стакан виски подряд, а меня так и не пробрало.
Пожалуй, хуже мне было, только когда я узнал, что Аня погибла. Внутри все клокотало и требовало возмездия. Не только за Катю, но и за ту, что стала для меня важна.
Кажется, я сам не заметил, как эта огненная девочка стала мне ближе, чем мог себе позволить. И теперь вставал вопрос, что с этим делать. Пока было еще не очень поздно…
Да и не стоило забывать — Роберт перешел границу. И как бы я ни хотел справиться самостоятельно, наступил момент, когда мне все же придется обратиться к по-настоящему надежному человеку за помощью. Потому что следующий мой просчет может стать роковым, а цена за него — непомерно высокой…
23. Есения
Уже второй раз со мной что-то случалось в доме Германа. Как там говорилось? То, что случилось однажды, может не повториться, но то, что произошло дважды, обязательно случится и в третий раз?
Так себе перспектива…
Лежала и прокручивала в голове события до того, как отключилась. Нет, я, конечно, была рада, что осталась жива, и все такое, но…
Но это было какое-то тусклое чувство. Пожалуй, единственный вопрос, ответ на который мне хотелось бы узнать — как там Катя. Раз я лежала у себя в спальне, вероятнее всего, с ребенком все в порядке. Точнее, кто-то успел вмешаться в то, что творила Ирина Витальевна.
Но сил, чтобы попытаться встать и что-то разузнать, не было. Просто какая-то странная обреченность.
Не знаю, сколько времени так прошло, прежде чем ко мне пришел хозяин дома. Он выглядел напряженным и мрачным. И я терпеливо ждала, когда он скажет, зачем пришел. Ну, не потрахаться же, правда? Ведь сейчас из меня так себе любовница-то.
— Как ты себя чувствуешь? — хрипло спросил он спустя пару минут молчания.
— Уставшей, — не стала скрывать правды.
— Врач тебя осмотрел — сказал, ничего серьезного.
— Хорошо.
Мужчина прошел к окну и еще какое-то время стоял там молча. Молчала и я.
— Спасибо, что не закрыла глаза на то, что происходило, — наконец, заговорил он. — Я… очень ценю это.
— Как она? Не заболела?
— Скажем так, не все так хорошо, как хотелось бы, — устало ответил Герман. Он оказался рядом, и я только сейчас заметила, насколько измотанным он выглядел: под глазами залегли темные круги, и морщин, кажется, прибавилось.
— Что-то серьезное? — обеспокоенно спросила я.
— Нет. Но врач будет наблюдать за ней. То, что делала эта женщина… — его пальцы сжались. Похоже, даже неосознанно. — Это отчасти нанесло вред здоровью.
— Мне жаль… — прошептала я, понимая, что стоило раньше рассказать о своих догадках. Возможно, тем самым я бы уберегла Катюшу. — Я собиралась поговорить с тобой, но не успела… Прости… — Слова вырвались против моей воли. Наверное, все дело в чувстве вины, которое было для меня, наверное, неподъемным.
— Ты не виновата…
Я ожидала чего угодно — что Мороз начнет меня гнобить, наказывать, или будет цинично высмеивать. Но только не этих слов. Потому что в них сквозила боль. Наверное, не подслушай я тогда его откровения в детской, я бы не заметила этого.
Но я слышала. И теперь могла уловить эти мимолетные эмоции, которые мужчина тщательно скрывал.
Он сел на край постели со странным задумчивым видом. Будто мыслями был где-то далеко, а не здесь, в моей спальне. И в этом я убедилась, как только Герман взял прядь моих волос и зачем-то намотал на пальцы, а затем пропустил сквозь них.
В последнее время между нами установилось негласное перемирие. Так что я уже не так сильно напрягалась рядом с ним. Но все-таки до этого дня я ни разу не видела его в таком состоянии.
Поэтому боялась даже вздохнуть лишний раз, чтобы не спугнуть это странное мгновение. Но все имеет свойство заканчиваться.
Взгляд Герман стал привычно равнодушным, а сам он отстранился и отпустил мои волосы.
— Отдыхай. Обед тебе принесут. Если захочешь — и ужин тоже.
И ушел. Я же так и не поняла, что это такое было сейчас.
В обед мне и правда принесли поднос с едой. И если поначалу аппетита у меня не было, то постепенно выяснилось, что вообще-то я проголодалась. И сама не заметила, как все съела. А потом еще и заснула чуть не до самого вечера.
У меня был выбор — отсиживаться и дальше или же попытаться перебороть свой страх, который подспудно появился у меня после уже второго инцидента.
И так как в целом я чувствовала себя уже гораздо лучше, решила не сидеть взаперти. Тем более что мне хотелось навестить Катю и убедиться, что все так, как и сказал Герман. Но не успела я выйти в коридор, как меня настиг охранник и сообщил, что если я желаю, то хозяин дома ждет меня на ужин в столовой.
Можно было бы заупрямиться и отказаться, но к чему? Характер у Мороза
